Мы продолжаем публикацию серии отрывков из книги «Трансформации сознания: Конвенциональные и созерцательные перспективы на развитие» (Transformations of Consciousness, 1986; под ред. Кена Уилбера, Джека Энглера и Дэниела Брауна), а именно — перевода написанных Уилбером глав, предлагающих версию полного спектра сознания, психопатологии и психотерапевтических методов. Перевод выполнил Евгений Пустошкин с разрешения автора специально для журнала «Эрос и Космос»; на русском языке публикуется впервые. Ранее была опубликована первая часть.
Трансформации сознания. Глава 3. Спектр развития
Часть 2. Конвенциональные школы психологии (теория объектных отношений, психология самости, эго-психология)
Кен Уилбер
В этом разделе я привожу краткий обзор некоторых недавних открытий, сделанных в конвенциональной психологии и психиатрии, в частности в школах, известных как теория объектных отношений, психология самости и психоаналитическая эго-психология. Ведь эти школы также во всё большей степени принимают учитывающую развитие перспективу. Я вкратце обобщу различные стадии развития самости, которые они описывают. Коль скоро эти школы особенно интересуются психопатологией и её лечением, то и мы тоже начнём большее внимание уделять патологии и её генезу.
Ближе к окончанию этого раздела я начну указывать, каким образом эти конвенциональные стадии соотносятся с общим спектром развития, описанным в части 1. Но, пожалуй, пока что мы можем забежать вперёд и сказать следующее: данные конвенциональные школы достигают согласия в том, что существуют три широких уровня, или стадии, развития самости в доличностной сфере (всё, вплоть до эдиповой фазы включительно, которая происходит в возрасте приблизительно 5–7 лет). Я попытаюсь продемонстрировать, что эти три общих стадии разворачиваются по мере того, как самость взаимодействует с первыми тремя базовыми ступенями развития (как показано на рис. 1). Конвенциональные психология и психиатрия очень подробно исследовали эти три общих стадии (и их многочисленные подстадии); они также предприняли попытку продемонстрировать, что «нарушение» развития на той или иной конкретной стадии, как правило, порождает определённый тип психопатологии. Я попытаюсь обобщить выводы этих исследований, а затем поместить их явным образом в модель спектра сознания, описанную в части 1. Именно эта интеграция, или синтез, будет образовывать платформу для рассуждений в главах 4 и 5.
Следующий раздел в силу необходимости насыщен техническим языком, а посему несколько затруднителен для понимания. Вследствие этого я включил в конце этой главы сравнительно свободное от профессионального жаргона и написанное нетехническим языком резюме. Лица, незнакомые с психоаналитической эго-психологией, могут пожелать перейти сразу же к этому обобщающему резюме, а затем, по желанию, вернуться к более сложному разделу и прочитать столько, сколько сочтут нужным.
Измерения развития в психопатологии
За последние два десятилетия произошёл взрыв теоретических и эмпирических исследований в конвенциональной психоаналитической психиатрии, главным образом вокруг трёх тесно связанных друг с другом школ, широко известных как психоаналитическая психология развития (Mahler, 1975; Kernberg, 1975; Blanck & Blanck, 1979), теория объектных отношений (Fairbairn, 1954; Winnicott, 1965; Guntrip, 1971) и психология самости (Kohut, 1971). Волна подъёма и интереса, которую породили эти школы, отчётливо видна по высказываниям, утверждающим, что недавно произошёл «квантовый скачок в понимании психопатологии» (Masterson, 1981), и новые открытия представляют собой «пожалуй, важнейшее открытие в исследовании проблем личности из сделанных в этом столетии» (Guntrip, 1971). Некоторые из данных открытий и вправду являются монументальными и обязательно станут фундаментальными компонентами любой всеобъемлющей психологии — включая и трансперсональную психологию. И всё же, будучи взятыми обособленно и отдельно от других областей, они имеют определённые губительные ограничения и искажения, на которых обосновывать всеобъемлющую психологию развития было бы неразумно. Ниже, как следствие, приводится попытка очертить значимые аспекты этих последних открытий, а также описать их ограничения и даже заблуждения.
Важнейший прорыв, можно так сказать, произошёл в сфере клинических исследований и лечении так называемых пограничных и нарциссических расстройств. Данные расстройства резко отличаются от классических психоневрозов (истерии, обсессивно-компульсивных неврозов, неврозов тревожности и т. д.). Основное различие между психоневрозами и погранично-нарциссическими расстройствами состоит в том, что в случае психоневрозов имеется нечто вроде конфликта или вытеснения в рамках структуры самости (эго, например, вытесняет некоторые импульсы ид), тогда как в пограничных и нарциссических дисфункциях практически не имеется достаточной структуры самости, чтобы производить вытеснение как таковое. Напротив, структура самости (или система самости) настолько слаба, настолько недоразвита, настолько флюктуирует, что её репрезентации самости и объектов оказываются соединёнными или сливаются; самость испытывает ошеломительный наплыв переживаний, связанных с опытом поглощения со стороны мира или же страхами собственной аннигиляции; или же, в ином сценарии, она относится к объектам и другим личностям как простым расширениям своей собственной грандиозной и пребывающей в слиянии с миром самости. Термин «пограничный» означает, грубо говоря, что данный синдром находится на границе между неврозами и психозами; таким образом, мы имеем общий континуум возрастающей тяжести расстройств (от меньшей тяжести к большей): невротические; пограничные невротические; пограничные; пограничные психотические; психотические (Blanck & Blanck, 1979; Gedo, 1979; Tolpin, 1971).
Традиционно считалось, что пограничные и нарциссические синдромы нельзя с эффективностью лечить стандартными методами психоанализа или психотерапии. Один из аспектов недавнего «квантового скачка», однако же, включил в себя развитие модальностей лечения, которые доказали свою удивительную эффективность при психотерапии погранично-нарциссических нарушений. Эти психотерапевтические модальности получили развитие на основе трёх взаимосвязанных исследовательских ответвлений, включающих:
(1) подробное клиническое описание «архаических переносов» погранично-нарциссических пациентов (здесь первооткрывателем выступил Кохут [Kohut, 1971]);
(2) утончённые теоретические переформулировки ранних стадий развития (от 0 до 3 лет) и возникшее вследствие этого видение патологии как результата остановки или нарушения развития на качественно разных уровнях структурной организации (Spitz, 1965; Jacobson, 1964; Mahler, 1975; Kernberg, 1976; Masterson, 1981, Blanck & Blanck, 1974);
(3) необычайно скрупулёзные наблюдения и описания самых ранних периодов развития младенца (здесь общепризнан новаторский вклад Маргарет Малер).
Поскольку исследования, проведённые Малер и коллегами, имеют столь важное значение — не только в плане углубления нашего понимания самых ранних стадий развития самости, но и в освещении этиологии погранично-нарциссических синдромов, — здесь будет уместно привести краткое описание ключевых открытий, сделанных ею.
Развитие младенцев: работы Маргарет Малер
За практически два десятилетия того, что можно назвать только лишь блестящими клиническими исследованиями, Малер пришла к выводу, что развитие структуры самости у младенцев (0–3 года), в общем, проходит через три фазы: аутистическую, симбиотическую и фазу сепарации-индивидуации, причём последняя подразделена на четыре подфазы — дифференциации, практикования (или упражнения), воссоединения и консолидации. В результате мы получаем шесть общих стадий; в хронологическом порядке они таковы (все цитаты приводятся по: Mahler, 19751):
1. Аутистическая фаза (0–1 мес). «Первые недели внеутробной жизни, во время которых новорождённый кажется практически полностью биологическим организмом, причём его инстинктивные реакции на стимулы имеют рефлекторную и таламическую природу. Во время этой фазы мы можем говорить лишь о примитивных неинтегрированных аппаратах эго и чисто соматических защитных механизмов, состоящих из реакций переполнения и разрядки, цель которых состоит в поддержании гомеостатического равновесия. Позиция либидо преимущественно висцеральная без различения между тем, что внутри, и тем, что снаружи». Малер описывает это как «закрытую монадическую систему» или «первичную недифференцированную матрицу».
2. Симбиотическая фаза (1–5 мес). «Начиная со второго месяца после рождения младенец ведёт себя и функционирует, как будто бы он с матерью является всесильной системой — двойным единством в рамках одной общей границы». Это «состояние недифференцированности, слияния с матерью, в котором „я“ ещё не дифференцировано от „не-я“ и в котором то, что внутри, и то, что снаружи, только постепенно начинает ощущаться как нечто различное». На данной стадии младенец ведёт себя так, словно бы он не может даже отчётливо отличить своё сенсорно-физическое тело от тела матери и от окружающей среды вообще. «Основополагающим свойством симбиоза является соматопсихическое всесильное слияние с репрезентацией матери, а также, в частности, иллюзорное ощущение общей границы между двумя физически отдельными индивидами».
3. Подфаза дифференциации (5–9 мес). Этой стадии характерно то, что Малер называет «вылуплением» (hatching): сенсорно-физическая телесная самость младенца «вылупляется», или пробуждается от своего предыдущего симбиотического слияния, или двойного единства с матерью и сенсорно-физическим окружением. На этой стадии «все нормальные младенцы предпринимают свои первые приблизительные шаги в направлении высвобождения — в телесном смысле — от своего доселе всецело пассивного младенчества, проводимого на коленях матери. <…> Проявляются отчётливые признаки того, что младенец начинает отличать своё [тело] от тела матери».
Обратите внимание на то, что эта конкретная дифференциация, по сути, представляет собой дифференциацию сенсорно-физической телесной самости от окружающей среды, поскольку разум младенца (нововозникающий фантазмический, или образный, уровень) и его чувства (эмоционально-сексуальный уровень) всё ещё не дифференцированы от окружающей среды. Младенец существует как отдельная сенсорно-физическая телесная самость, но не как отдельная фантазмико-эмоциональная самость, поскольку его эмоциональные образы себя и эмоциональные образы объекта всё ещё слиты, или соединены. Как мы увидим, только лишь на подфазе воссоединения происходит подобное «психологическое рождение», или сепарация-дифференциация (разделение-различение).
4. Подфаза практикования (или упражнения) (9–15 мес). Эта стадия важна потому, что ею, по всей видимости, отмечается пик грандиозно-эксгибиционистского нарциссизма, когда мир, по выражению Малер, является «устричной раковинкой начинающего ходить ребёнка». «Либидный катексис [аффективно заряженный интерес (в психоанализе), — прим. пер.] по большей части перенаправляется на обслуживание быстро развивающегося автономного эго и его функций, и ребёнок кажется опьянённым своими собственными способностями и величием своего мира. Это пик нарциссизма! <…> Ребёнок воодушевлён своими способностями, непрерывно радуется открытиям, которые делает в своём расширяющемся мире. Он как будто влюблён в мир и в собственное всесилие». Согласно Бланку и Бланк (Blanck & Blanck, 1979), на этой стадии «самость продолжает аккумулировать ценность посредством магического усваивания большего мира в свои образные представления». Технически говоря, репрезентации самости и объекта всё ещё находятся в слиянии.
5. Подфаза воссоединения (15–24 мес). Эта стадия, согласно Малер, имеет ключевое значение для всего дальнейшего развития, ведь именно на ней происходит первая крупная дифференциация репрезентаций самости и объекта. Это означает, что отдельная и чётко различаемая фантазмико-эмоциональная самость наконец-то сформировалась и отчётливо дифференцировалась от эмоционально-либидных репрезентаций объекта. Это и есть, иначе говоря, «психологическое рождение человеческого младенца». Можно концептуально разместить этот процесс в рамках базовых структур сознания: вначале происходит простое рождение; затем происходит «вылупление», или рождение чётко различаемой сенсорно-воспринимающей2 телесной самости; затем возникает кризис воссоединения, или рождение отдельной фантазмико-эмоциональной, или «психологической», самости.
Это рождение сопровождается выраженной утратой грандиозно-всесильных, нарциссических, слитых воедино репрезентаций самости и объекта предыдущей стадии (стадии практикования, или упражнения); этому сопутствует уязвимость для обострённых переживаний тревоги сепарации (отделения) и депрессии брошенности. «Нарциссическая инфляция [самораздувание, — прим. пер.] подфазы практикования медленно замещается растущим осознанием [фантазмико-эмоциональной] отделённости и вместе с тем уязвимости. <…> Часто кульминация приходится на более или менее кратковременный кризис воссоединения, который имеет огромное значение для развития», ведь младенец «должен, постепенно и претерпевая болезненные переживания, отказаться от иллюзии своей грандиозности». Поскольку отныне есть отдельное «я», есть и отдельный «другой», — мир перестал быть «устричной раковинкой» младенца. Исследователи любят говорить, что на этой стадии рай оказывается утрачен.
Поскольку есть отдельное «я», есть и отдельный «другой», — мир перестал быть «устричной раковинкой». На этой стадии рай оказывается утрачен
Но, хотя фантазмико-эмоциональное тело-разум младенца отныне и дифференцировано от «другого», сами разум и тело всё ещё не прошли дифференциацию друг от друга: всё ещё имеется слияние разума и тела. И только лишь на эдиповой стадии, как мы увидим, разум и тело наконец-то дифференцируются в отдельный организм.
6. Консолидация и эмоциональная константность объекта (24–36 мес). Эта итоговая подфаза представляет собой консолидацию процесса сепарации-индивидуации и обретения «эмоционально-либидной константности объекта». Для неё обычно характерны:
(1) отчётливая и сравнительно устойчивая дифференциация репрезентаций самости и объекта;
(2) интеграция частичных образов себя в цельную репрезентацию себя (включающую как «хорошие», так и «плохие» аспекты самости);
(3) интеграция частичных образов объекта в цельные репрезентации объекта (включающие как «хорошие», так и «плохие» аспекты эмоционально-либидных объектов).
Таковы, в общем, шесть стадий нормального психологического рождения человеческого младенца, описанных Малер.
Веха развития: работы Рубина и Гертруды Бланк
Малер собрала обширные клинические данные (Mahler, 1975) в пользу того, что инфантильные психозы имеют в качестве своего основного этиологического фактора «нарушение» развития на аутистической и симбиотической фазах (младенец оказывается неспособен «вылупиться», или сформироваться как отдельная сенсорно-физическая телесная самость, вместо этого оставаясь в «закрытой монадической системе» аутистической фазы или же погружаясь во «всесильном дуальном единстве» симбиотической фазы).
Однако Малер считает, что основная этиология пограничных синдромов лежит в нарушении подфазы воссоединения. Структура самости оказывается неспособна чётко дифференцироваться-отделиться от грандиозно-всесильного единства слияния предыдущих симбиотической подфазы и подфазы практикования. Данная приостановка развития, или нарушение, в структуризации самости оставляет пограничного индивида открытым для эмоционального поглощения, наплыва, паники слияния или грандиозности самости-и-объекта. Поскольку на данном примитивном уровне организации образовались дефекты структуризации самости, пограничная личность не имеет доступа к более высоким — или невротическим — защитным механизмам (вытеснению, рационализации, замещению), вместо этого в силу необходимости опираясь на более примитивные доневротические защиты (в частности, расщепление, отрицание, интроекцию и проекцию).
С другой стороны, как обобщили это Бланк и Бланк (Blanck & Blanck, 1979), «если симбиотическая фаза и подфазы сепарации-индивидуации проживаются адекватным образом, ребёнок достигает точки подлинной идентичности — идентичности, в которую включены дифференциация между репрезентациями самости и объекта, а также способность удерживать репрезентацию объекта независимо от состояния потребности [это и есть определение „эмоциональной константности объекта“]. Структуризация затем продолжается в направлении нормальности или, в худшем случае, невроза, тогда как пограничной патологии удаётся избежать». Если данная стадия сепарации-индивидуации успешно достигнута и её задачи решены, то структура самости становится достаточно сильной и индивидуированной, чтобы иметь способность создавать невроз. В таком случае появляется возможность начинать задействовать эдипову фазу, которая в результате может быть или адекватно разрешена (нормальность), или не разрешена (психоневрозы). С другой стороны, если данная фаза сепарации-индивидуации адекватно не пройдена, тогда индивидуальная самость остаётся «менее чем невротически структурированной», то есть пограничной.
«Если симбиотическая фаза и подфазы сепарации-индивидуации проживаются адекватным образом, ребёнок достигает точки подлинной идентичности»
Данная фаза сепарации-индивидуации (и, в частности, подфаза воссоединения) играет настолько центральную роль, что Бланк и Бланк (Blanck & Blanck, 1979) называют её «вехой развития» и отображают её при помощи иллюстрации (которую они сами называют «дифференциацией самости и объекта»), аналогичной той, что представлена на рис. 3.
На самом деле данная иллюстрация отражает основные открытия недавнего «квантового скачка» в теории эго и объектных отношений. Тем не менее, её можно ещё больше уточнить, включив в неё не только сепарацию-индивидуацию фантазмико-эмоциональной самости, но также и предшествующую ей дифференциацию, или «вылупление», сенсорно-физической телесной самости. Бланк и Бланк (а также, на самом деле, большинство исследователей развития) оказываются неспособны должным образом акцентировать внимание на том, что это два качественно отличающихся уровней дифференциации, так что их нельзя отображать в виде единого континуума, — как это делают Бланк и Бланк. Вместо этого их надо отображать в виде двух различающихся континуумов, как показано на рис. 4. Тогда как вторая веха ведёт к эмоциональной константности объекта, первая веха ведёт к физической константности объекта.
Первая веха (аутистическая, симбиотическая и подфазы дифференциации) является стадией «вылупления», во время которой перед системой самости стоит задача успешно пройти процесс возникновения физической и сенсорно-воспринимающей базовых структур существования. В случае неспособности осуществить подобное вылупление самость остаётся замкнутой в собственной аутистически-симбиотической орбите, в худших случаях проявляя неспособность хотя бы дифференцировать свою сенсорно-физическую самость от сенсорно-физической среды (аутистические и симбиотические психозы); как следствие, она не может продвинуться ко второй основной вехе — вехе фантазмико-эмоциональной сепарации-индивидуации.
Однако если же она адекватным образом пройдёт первую веху развития, тогда сенсорно-физический организм окажется правильно дифференцирован от сенсорно-физической среды. В этом случае самость вступает в следующую, вторую, веху, где она должна успешно пройти процесс возникновения и роста следующих основных базовых структур существования — эмоциональной и фантазмической. Это включает в себя дифференциацию, но уже не между организмом и средой, а внутри самого организма, а именно — дифференциацию интернализированных образов себя от интернализированных образов объекта. Это отображено на рис. 4 в виде второй вехи, расположенной по левому краю первой вехи, как указано стрелкой. Стрелка также указывает, что в этот момент наблюдается общее эмерджентное возникновение следующих, новых и более высоких, базовых структур существования — в данном случае, фантазмико-эмоциональной. Как раз именно данное нововозникшее образование приводит к новому и более высокому состоянию слияния, которое, в свою очередь, необходимо будет отделить-дифференцировать на новом и более высоком уровне структуризации самости (в данном случае — на второй вехе).
Работы Эдит Якобсон (Jacobson, 1964), а также Малер (Mahler, 1972) и Шпица (Spitz, 1965) поддерживают такую интерпретацию. Как сформулировал Абенд (Abend, 1983):
В работе Якобсон сделан упор на том, что на [самой ранней, или аутистико-симбиотической] стадии отсутствует чёткая дифференциация между [младенцем] как отдельной [телесной] сущности и внешним миром. Младенец всё ещё не осознаёт, что его напряжённые состояния приходят из его собственного тела, или что его удовольствия и ослабления психологического напряжения обеспечиваются ему кем-то иным, чем он сам [это в рамках первой вехи]. Постепенно, однако же, должно происходить простраивание ментальных [фантазмических] образов себя и внешнего мира [возникновение второй вехи] в дополнение к сенсорным восприятиям себя и другого [первая веха]. Эта более поздняя стадия [то есть вторая веха], однако, является стадией, на которой репрезентация себя и репрезентация объекта, скорее всего, оказываются искажены [слиты воедино, соединены] в результате действия проективных и интроективных механизмов.
Вторая веха, иными словами, подразумевает новое и более высокое состояние слияния (фантазмико-эмоциональное), качественно отличающееся от состояния первой вехи (сенсорно-воспринимающей). Вторую веху можно успешно пройти лишь посредством нового, более высокого и качественно отличающегося процесса сепарации-дифференциации.
Вторую веху можно успешно пройти лишь посредством нового, более высокого и качественно отличающегося процесса сепарации-дифференциации
Наконец, важное замечание о различии между физической константностью объекта (первая веха) и эмоциональной константностью объекта (вторая веха). Сама Малер (Mahler, 1975) признаёт это различение и указывает на то, что физическое «постоянство объекта, в смысле Пиаже, является необходимым, но не достаточным условием для образования либидной константности объекта». Это различие резко бросается в глаза при рассмотрении реального хронологического развития: физическая константность объекта, как продемонстрировал Пиаже (Piaget, 1977), обретается в районе восемнадцати месяцев, тогда как эмоциональная константность объекта, согласно Малер, редко достигается до возраста тридцати шести месяцев. Очевидно, что это две разные стадии структуризации.
Спектр вех развития
Теперь же мы подошли к ключевому вопросу: существуют ли какие-либо другие важные вехи, или критические узловые точки, структуризации и дифференциации самости? На настоящий момент большинство теорий объектных отношений сохраняют туманность и неоднозначность в отношении этого вопроса. Некоторые из них, как кажется, указывают на то, что основной процесс развития самости фактически завершается в возрасте тридцати шести месяцев. Другие же уделяют незначительное внимание более высоким вехам развития: «С адекватным завершением психологического рождения в возрасте примерно трёх лет ребёнок находится „на пути к [эмоциональной] константности объекта“. Хотя это и является очередным началом, а не концом пути <…>, первые его [фазы] играют решающую роль в том, насколько надёжно будут проходить последующие. Блос [Blos, 1962] считает, что вторая важная форма развития происходит в подростковом возрасте. Мы полагаем, что заключение брака может представлять собой ещё один „раунд“» (Blanck & Blanck, 1979).
Теоретическая расплывчатость в отношении того, что представляет собой «раунд» (или веху) развития самости неотступно преследовала теорию объектных отношений с самого её зачатия.3 Что касается развития в целом, весьма ограничивающим является определение «сепарации-индивидуации» как чего-то, что происходит исключительно во время подфаз воссоединения и консолидации, сопровождаемое утверждением, что оно «продолжается» в ходе «нескольких, возможно бесконечных, раундов в течение всей жизни» (Blanck & Blanck, 1979), и туманными отсылками к подростковому возрасту и заключению брака.
По всей видимости, психоаналитические теоретики объектных отношений столь сильно сосредоточились на определённой форме, которую процесс сепарации-дифференциации принимает в подфазах воссоединения и консолидации, что упустили из виду идею, что подфаза «вылупления» (а не подфаза воссоединения) может быть описана как первый важный раунд сепарации-дифференциации. Однако, судя по всему, они неявно это признают в том, что в действительности называют эту первую веху «подфазой дифференциации».
Сходным образом, данные теоретики упустили из виду тот факт, что сама эдипова фаза может быть весьма точно определена как веха развития, или точка сепарации-дифференциации. Эдипова фаза, — которую теперь можно называть третьей важной вехой развития самости, — разделяет все абстрактные характеристики, или определяющие признаки, первых двух вех: она включает в себя процесс возрастающей интернализации, возрастающей структуризации и иерархизации, возрастающей сепарации-дифференциации и возрастающей интеграции. Однако сам процесс теперь происходит на новом, более высоком и качественно ином уровне организации — уровне нововозникших базовых структур понятийного реп-ума, который открывает возможности для качественно иного комплекса защит самости (вытеснение), потребностей самости, объектных отношений, потенциальных патологий (психоневрозы) и так далее.
Эдипова фаза может быть весьма точно определена как веха развития, или точка сепарации-дифференциации
Как мы видели, по завершении подфаз сепарации-индивидуации (вторая веха) фантазмико-эмоциональная самость младенца оказывается дифференцирована от своей среды, однако разум младенца (фантазмический и раннесимволический уровень) и его тело (эмоционально-либидный уровень) сами по себе ещё не дифференцированы друг от друга. Когда происходит возникновение реп-ума (более высокие символы и понятия), ему поначалу свойственно это слияние разума и тела. Это весьма чётко подтверждается исследованиями Пиаже (Piaget, 1977), Лёвинджер (Loevinger, 1976), Броутона (Broughton, 1975) и др. И вправду, даже сам Фрейд в своей книге «Торможение, симптом и тревога» (Freud, 1959) объявил о том, что решающая дифференциация эго от ид не происходит вплоть до времени разрешения эдиповой стадии. Именно это и является тем, что стоит на кону на третьей вехе: дифференциация/интеграция (репрезентирующего) разума и (эмоционально-либидного) тела. Нарушение развития на этой вехе приводит к невротической структуре самости: центральная самость остаётся фиксированной (нездоровое сохранение) на определённых телесных импульсах либо же вытесняет, или диссоциирует (нездоровое отвержение), определённые телесные импульсы. Если же, однако, данная третья веха пройдена адекватным образом, тогда разум и тело чётко дифференцируются и интегрируются в новой и более высокоорганизованной понятийной структуре самости с новой и более высокой интернализацией (суперэго) и способностью к понятийной константности объекта — силой удерживать целое понятие, или класс свойств, без того, чтобы смешивать или коллапсировать его составляющие вследствие, например, либидных влечений. Как показал Пиаже (Piaget, 1977), понятийная константность не возникает вплоть до примерно шестого года жизни, когда появляются такие способности, как консервация-обратимость, то есть способность удерживать свойства, невзирая на физико-эмоциональное замещение.
Теперь мы можем включить в схему эту третью важную веху развития самости, как показано на рис. 5. Вся модель может быть упрощённо и схематически отображена так, как это сделано на рис. 6.
Совмещение теорий
Теперь можно увидеть следствия совмещения психоаналитической психологии развития и теории объектных отношений с базовыми структурами, или стадиями, сознания: первые три вехи развития самости попросту представляют собой взбирание самости по первым трём ступеням лестницы основных базовых структур (отображённых на рис. 1).
На каждой вехе самость отождествляется (нормальное сохранение) с соответствующей базовой структурой, а посему — первоначально пребывает в слиянии с данной структурой и её феноменологическими объектами, то есть не дифференцирована от неё. За этим следует период сепарации-дифференциации (нормальное отвержение), когда система самости, или структура самости, научается дифференцировать себя от объектов этого уровня и субъекта предыдущего уровня (иными словами, она трансцендирует свою предыдущую и исключительную субъективную отождествлённость, или идентификацию, с предыдущей и более низкой базовой структурой). Если на какой-либо вехе наличествует нездоровое сохранение (фиксация) или нездоровое отвержение (расщепление, диссоциация, вытеснение), то возникает характерная патология, окрашенная уровнем структурной организации, на которой происходит нарушение.
Как я уже отметил, каждая из этих трёх вех и связанные с ними патологии (психотические, пограничные и невротические) соответствуют первым трём базовым структурам, или ступеням, лестницы общего развития (отображённой на рис. 1). В следующей главе я выдвину тезис о том, что каждая из оставшихся базовых структур, или ступеней (уровни 4–9), имеют свои собственные существенные вехи развития самости, а нарушения на этих вехах также порождают специфические и чётко определяемые патологии (которые, в свою очередь, откликаются на свои уникальные модальности лечения, или терапевтические интервенции). В главе 4 я буду описывать эти более высокие вехи — их характеристики, типичные конфликты и соответствующие патологии; затем, в главе 5, я предложу типы «терапий», которые, по-видимому, наиболее уместны для каждой из вех.
Но сначала нам необходимо вернуться к предыдущему обсуждению и завершить описание первых трёх вех и связанных с ними патологий. И здесь мы подходим к работе Отто Кернберга.
Конвенциональная иерархия патологии: работа Отто Кернберга
В обсуждении специфических патологий, характеризующих нарушения на каждой из вех развития самости, может помочь, если мы будем использовать несколько простых символов для указания на подфазы каждой из вех. На рис. 7 «а» отображает первоначальное слияние, или недифференцированное состояние, каждой из вех; «б» — процесс сепарации-дифференциации; «в» — стабильную, дифференцированную, интегрированную самость, возникающую в результате адекватного процесса отвержения-отрицания каждой из вех; «г» — соответствующий дифференцированный-и-интегрированный объектный мир этой вехи. (Таким образом, к примеру, «веха 1а» — или, сокращённо, В-1а — означает аутистическую фазу; В-2б указывает на подфазу воссоединения; В-2г — на эмоциональную константность объекта; В-3б — на эдипову фазу; В-3в — на стабильную концепцию себя, или «я»-концепцию, реп-ума и т. д.). Теперь можно простым образом сформулировать задачу, стоящую перед развитием каждой вехи: она включает в себя горизонтальную дифференциацию между «в» и «г» и сопутствующую вертикальную дифференциацию «в» и «а». Последнее и есть то, что я в иной работе определил как «трансценденцию» (Wilber, 1980a).
Ранее мы вкратце обсудили взгляды Малер на то, как формируется патология на первых трёх вехах. Однако, вероятно, одна из самых комплексных и всеобъемлющих карт патологии в этих областях была дана Отто Кернбергом, предложившим весьма влиятельную и широко признанную «теорию (1) зарождения базовых „единиц“ (образ себя, образ объекта, диспозиция аффекта) интернализированных объектных отношений, (2) развития четырёх базовых стадий, проходящих через дифференциацию и интеграцию, (3) взаимосвязи между неспособностью пройти эти стадии развития и кристаллизации различных типов психопатологии и (4) последствия, связанные с данной последовательностью фаз общего структурного развития психического аппарата» (Kernberg, 1976).
Стадии развития самости и соответствующей патологии по Кернбергу таковы (ниже представлено обобщающее резюме Абенда [Abend, 1983]):
Стадия 1: нормальный «аутизм», или первичная недифференцированная стадия. Эта фаза охватывает первый месяц жизни и предшествует консолидации «хорошей» преддифференцированной констелляции самости и объекта. Неразвитие этой стадии или фиксация развития на ней характерна для аутистических психозов.
Стадия 2: нормальный «симбиоз». Эта фаза начинается на втором месяце жизни и заканчивается примерно на шестом или восьмом месяце. Присутствует сравнительная неполнота дифференциации репрезентаций себя и объекта друг от друга и устойчивая тенденция к защитному отказу от «хороших» образов себя и объекта, когда тяжёлая психотравма или фрустрация предопределяет образование патологии. Патологическая фиксация на стадии 2 (или регрессия к ней) характерна для симбиотического детского психоза, большинства типов шизофрении у взрослых и депрессивных психозов.
Стадия 3: дифференциация самости (или «я») от объектных репрезентаций. Эта стадия начинается примерно на восьмом месяце жизни и достигает завершения в период между восемнадцатым и тридцать шестым месяцем. Стадия заканчивается по достижении итоговой интеграции «хороших» и «плохих» репрезентаций себя в интегрированном концепте себя (или «я»-концепте, self concept) [правильнее называть это «образом себя»; концепты, или понятия, не возникают вплоть до примерно четвёртого года жизни] и интеграции «хороших» и «плохих» репрезентаций в «тотальных» [цельных, а не частичных] объектных репрезентациях. Неспособность к развитию через эту стадию приводит к формированию пограничной личностной организации. [В эту общую категорию Кернберг включает пограничные синдромы, различные формы аддикции (зависимости), нарциссические расстройства, расстройства «как будто»-личности и антисоциальной личности; по его убеждению, все эти нарушения имеют общую черту — неспособность интегрировать «всецело хорошие» и «всецело плохие» частичные объектные образы, то есть их все главным образом характеризует расщепление.] Во время этой начинает оперировать ранняя констелляция защит, фокусирующаяся вокруг расщепления или примитивной диссоциации, и развиваются другие ранние защиты — отрицание, примитивная идеализация, проективная идентификация, чувство всесилия и обесценивание.
Стадия 4: развитие более высокоуровневых внутрипсихических структур — производных объектных отношений. Эта стадия начинается в заключительной части третьего года жизни и длится в течение всего эдипового периода. Типичная психопатология данной стадии представлена неврозами и патологией характера «более высокого уровня». Вытеснение становится основным защитным механизмом этой стадии.
Стадия 5: консолидация суперэго и интеграция эго. Это [постэдипова] стадия развития, сопровождаемая постепенной эволюцией эго-идентичности.
Очевидно, что предложенная Кернбергом стадийная диагностическая модель в точности соответствует первым трём вехам, как показано на рис. 8. Обратите внимание на то, что стадия 5 по Кернбергу (В-3в), называемая «консолидацией суперэго и интеграцией эго», и вправду представляет собой консолидацию, или интеграцию, но её, совершенно точно, не следует путать с вехой 2-в, или консолидацией-интеграцией фантазмико-эмоциональной самости, и вехой 1-в, или консолидацией-интеграцией сенсорно-физической самости.
Существенное соответствие между диагностическими стадиями по Кернбергу и первыми тремя вехами развития самости требует ещё одного уточнения: Мастерсон (Masterson, 1981) выдвинул идею, что нарциссические и пограничные нарушения, хотя они и находятся в близком отношении друг к другу, с точки зрения развития всё же отличаются. Согласно Мастерсону, пограничные расстройства являются преимущественно нарушением, возникающим в процессе развития подфазы воссоединения (В-2б), а нарциссические расстройства должны иметь хотя бы частично истоки в нарушении на стадиях, предшествующих подфазе воссоединения (то есть на подфазе практикования, В-2а). Нарциссическим нарушениям характерны единицы слияния грандиозной самости и всесильного объекта, свойственные подфазе практикования (вспомним слова Малер о том, что «это пик нарциссизма!»). Подфазу воссоединения характеризует распад, или дифференциация, находящихся в слиянии единиц грандиозно-всесильной самости-и-объекта; таким образом, по мнению Мастерсона, она не может служить точкой, в которой происходит нарушение, ведущее к нарциссическим расстройствам. По его словам, «фиксация нарциссических расстройств личности должна происходить до [кризиса воссоединения], ведь, с клинической точки зрения, пациент ведёт себя так, словно репрезентация объекта является неотъемлемой частью репрезентации себя, — то есть представляет собой всесильное и дуальное единство. Возможность наличия кризиса воссоединения даже и отдалённо не посещает мысли такого пациента. Настойчиво продолжается фантазия, будто мир является его устричной раковинкой и кружится вокруг него». Пограничный же пациент, с другой стороны, «ведёт себя так, словно бы вся жизнь является одним длинным и неразрешимым кризисом воссоединения». Таким образом, согласно Мастерсону, нарциссические нарушения соответствуют вехе 2-а, а пограничные — вехе 2-б.
Обратите внимание на то, что в рамках каждой вехи есть, в общем говоря, три подфазы: подфаза «а», представляющая собой недифференцированную базу вехи; подфаза «б», представляющая собой процесс вертикальной и горизонтальной сепарации-дифференциации; подфаза «в/г», представляющая собой идеальное разрешение, консолидацию и интеграцию новодифференцировавшихся компонентов самости и объекта. Это так на каждой из трёх вех (и, следовательно, 9 подфаз), рассмотренных на настоящий момент. Для справки данные три вехи и их девять подфаз представлены на рис. 8.
Рис. 8, таким образом, является обобщением того, как согласуются между собой конвенциональные школы (например, представленные Кернбергом и Малер) и первые три ступени (или вехи) модели спектра сознания, предложенной в части 1. Позвольте мне вновь повторить, что эти три вехи (и связанные с ними патологии) отражают три общих стадии в доличностных, или дорациональных, областях общего развития. Это всё ещё оставляет три общих стадии в личностных областях и три общих стадии в надличностных областях, как указано на рис. 9. В следующей главе я буду рассматривать эти более высокие ступени и вехи и связанные с ними патологии. Такое рассмотрение в итоге приведёт нас к созерцательным и надличностным (или трансперсональным) измерениям человеческого роста и развития.
Резюме
В данном разделе мы исследование то, как возникает и формируется ощущение самости у человека, и обнаружили, что оно разворачивается через три общих стадии: возникновение физической самости (0–1 год), возникновение эмоциональной самости (1–3 года) и возникновение ментальной самости (3–6 лет). На каждой из этих стадий роста индивид должен научиться различать самость от среды, от других и от иных структур в собственной психике. Если этой дифференциации не происходит, то индивид остаётся «застрявшим» (формирует фиксацию) на этой стадии, что обычно приводит к соответствующему психологическому нарушению.
Так, хоть младенец и рождается с физическим телом, он ещё не обладает ощущением того, что он есть отдельная физическая самость, отличная от среды и окружения; он не может с легкостью отличить то, что внутри, от того, что вовне, или своё тело от тела матери. Однако в определённый момент на первом году жизни (обычно на 5–9 месяце) младенцы научаются различать (или дифференцировать) свою физическую самость от физического окружения; тогда возникает подлинное чувство отдельного физического «я» (данная стадия получила уместное название «вылупления»). С другой стороны, если данная дифференциация не была осуществлена, — обычно в результате тяжёлой и неоднократно воспроизведённой психотравмы или же иных стрессовых событий, — тогда младенец остаётся «застрявшим» в предшествующем недифференцированном состоянии «слияния»: внутреннее и внешнее слиты и спутаны, могут преобладать галлюцинаторные мыслительные процессы и формироваться тяжёлая тревога или депрессия. Данный класс тяжёлой и примитивной патологии известен под названием «психозов».
Когда физическая самость завершает процесс возникновения и формирования, начинает возникать и развиваться эмоциональная самость младенца. Опять же, младенец обладает эмоциями, вероятно, с рождения, но не отдельным и различаемым эмоциональным «я». Даже по завершении первого года жизни, когда младенец (в идеале) уже должен сформировать твёрдое и явно различаемое физическое «я», его эмоции всё ещё чётко не дифференцированы от эмоций других (и, в особенности, матери). Младенец воображает, будто то, что он чувствует, чувствуют и другие люди (это известно как «нарциссизм»); его «эмоциональные границы», если можно так выразиться, всё ещё очень флюктуируют и подвержены сдвигам.
Но где-то в период между первым и третьим годом жизни (возраст 18–24 месяцев, по всей видимости, является самым критическим и известен под названием стадии «воссоединения») младенец научается отличать (или дифференцировать) свою эмоционально-психологическую жизнь от эмоционально-психологической жизни других людей (в особенности матери), что приводит к возникновению стабильной, твёрдой и обособленной эмоциональной самости. Неспособность достичь подобной «сепарации-индивидуации» оставляет индивида с очень слабыми эмоциональными границами. В таком случае мир имеет тенденцию «затоплять» самость, приводя к переживаниям тревоги, депрессии и серьёзных нарушений мышления, — данный класс патологии обобщённо называется «пограничным» (поскольку он находится на границе между психозами и неврозами).
Когда эмоциональная самость завершает процесс возникновения и формирования, во всё большей степени начинает возникать и развиваться ментальная самость ребёнка; этому процессу в значительной мере способствует обретение способности к языку. Ментальная самость развивается особенно быстро в возрасте от трёх до шести лет. В этот период ребёнок обучается не просто чувствовать, но и думать — выражать свои мысли в словах, разговаривать и ментально контролировать своё поведение. Но также он может научиться тому, что некоторые его чувства и формы поведения (в особенности сексуальные и агрессивные) неприемлемы для окружающих, и тогда он может попытаться «отказаться от владения» этими чувствами, или «вытеснить» их. В каком-то смысле, ментальная самость (и её мысли) обучается вытеснять предыдущую эмоциональную самость (и её чувства). Если такое вытеснение является тяжёлым и длительным, вытесненные чувства могут возвращаться в замаскированной форме мучительных «неврозов» (таких как различные формы фобий, компульсивного поведения, навязчивых состояний, истерий и т. д.).
Во время первых 6-7 лет жизни индивид проходит три «поворотные точки» развития самости: возникновение физической, эмоциональной и ментальной самости
Таким образом, во время первых шести или семи лет жизни индивид проходит три особенно важные «поворотные точки», или «вехи», развития самости: возникновение физической самости, эмоциональной самости и ментальной самости. Причём если нарушить развитие какой-либо из них, это может привести к определённому типу (или уровню) патологии — психозам, пограничным нарушениям и неврозам. Как мы, в частности, увидим в главе 5, данные патологии лучше всего лечить при помощи разных типов психотерапии. В случае неврозов индивиду помогают «раскрывать» вытесненные эмоции и чувства и перепроживать их более непосредственным образом (это так называемые «раскрывающие методики», такие как классический психоанализ). При пограничных расстройствах, однако, дело обстоит не столько в вытеснении эмоциональной самости, сколько в том, что она ещё полностью не возникла и не стабилизировалась, а эмоциональные границы остаются слишком неустойчивыми и переменчивыми. В этом случае психотерапия будет состоять не в «раскрытии» чего-либо, а в выстраивании отчётливого и обособленного ощущения самости (именно поэтому эти методики называются «выстраивающими структуру методиками»). И, наконец, самые примитивные патологии (психозы) обычно настолько тяжелы, что ни раскрывающие методики, ни выстраивающие структуру методики особой пользы не приносят, так что лучшее, на что обычно можно надеяться, это нечто вроде стабилизации посредством психофармакологии и, если необходимо, госпитализации.
Мы наблюдали возникновение физической самости, затем эмоциональной самости и затем ментальной самости. Это первые три основных «вехи» развития самости. В следующей главе мы увидим, что ментальная самость, в свою очередь, проходит через три основных уровня, или вехи, развития (конкретный, формальный и интегративный, или для краткости — В-4, В-5 и В-6); затем самость начинает становиться надментальной (надрациональной, или надличностной) по мере своего проникновения в созерцательные, или духовные, области развития. Каждый из этих более высоких уровней и вех развития также имеет собственные потенциально возможные патологии и соответствующие способы лечения, которые мы будем подробно обсуждать в главе 5.
Продолжение: Примечание.
- Приводимые автором цитаты из книги Малер и соавт. сверены с её русским переводом (но не тождественны ему): Малер М. С., Пайн Ф., Бергман А. Психологическое рождение человеческого младенца: Симбиоз и индивидуация. Пер. с англ. — М.: Когито-Центр, 2011. — Прим. пер. ↩
- Под сенсорно-воспринимающием подразумевается сенсорно-перцептивный уровень, то есть уровень сенсорного восприятия. Термин «перцепция» — это синоним термина «восприятие». — Прим. пер. ↩
- Объяснение критических вопросов, связанных с теорией объектных отношений и эго-психологией, даётся автором в объёмном примечании. — Прим. пер. ↩