Фрагмент А. Часть 3. Природа революционной социальной трансформации (стр. 2)

Кен Уилбер

Оглавление

Часть 3. Природа революционной социальной трансформации (стр. 2)

ПЯТЫЙ ФАКТОР

Ещё один компонент, который зачастую упускается из виду в большинстве рассмотрений социальной трансформации, это «всеуровневая» часть параметров AQAL. Возрастание внешнего или социального развития может устойчиво поддерживаться лишь соответствующим возрастанием внутреннего развития сознания и культуры. История показывает, что просто пытаться установить новую форму правления, политическую систему или социальную сеть распределения без соразмерного ей развития уровней во внутренних измерениях сознания гарантирует провал социальной трансформации.

Например, сама по себе концепция общественного договора (которая является основой большинства форм комплексной легитимации, включая и современные представительные демократии) — это плод 5-й стадии морального развития (оранжевый или выше). И всё же оранжевая вероятностная волна возникла в достаточно широких масштабах лишь три века назад. По этой причине не случайно, что демократические системы правления (по природе своей основывающиеся на общественном договоре) представляют собой недавнее развитие в человеческой эволюции, появившееся в каких-либо крупных масштабах лишь после Просвещения на Западе.

В действительности именно историческое эмерджентное возникновение оранжевой вероятностной волны в левосторонних квадрантах (то есть гебсеровский переход от мифического к ментальному) в совокупности со значительным развитием технико-познавательных способностей, нашедших воплощение, к примеру, в паровом двигателе, заменившем ветряные мельницы (в правосторонних квадрантах), ввело Эрос в последовательность историко-эволюционных развёртываний и, как следствие, привело к сильному возрастанию вероятности, что среди революций, происходивших в то время, по меньшей мере некоторые из них будут нести значимый, вертикальный, подлинно трансформирующий характер.

Иными словами, наличие пятого фактора (а именно — значительное увеличение глубины в любом из квадрантов AQAL-конфигурации того или иного общества), если добавить его к четырём факторам (приведённым выше), значительно повышает вероятность того, что то, чему в ином случае суждено быть лишь горизонтальной революцией, откроет путь и для вертикальной революции.

Иначе говоря, когда AQAL-конфигурация общества имеет стандартные факторы риска возникновения горизонтальной революции, если к этому добавляется пятый фактор (а именно — увеличение глубины в любом из квадрантов), тогда AQAL-механизмы давления отбора будут включать в себя элемент Эроса (или морфогенетическую силу, тянущую к большим глубине, сложности, сознанию и заботе). Таким образом, AQAL-механизмы давления отбора будут провоцировать на повышение аутентичности во всех квадрантах, то бишь возрастание уровня развития сознания, культуры и сложности, ведь лишь в результате возрастания глубины (или повышения аутентичности) во всех четырёх квадрантах напряжение, турбулентность и суматоха, созданные распадом процессов трансляции, о котором сигнализирует кризис легитимизации, смогут найти какое-то разрешение. Если вкратце, эффективное возрастание глубины в любом из квадрантов создаёт напряжение, которое можно разрешить лишь сопутствующим увеличением глубины и в других квадрантах тоже.

Точная природа разрешения напряжения и точная природа конфигураций поверхностной структуры, которые удовлетворят взволнованные механизмы давления отбора в пространстве AQAL, не может быть предопределена или уточнена раньше времени или до факта событий (из-за творческого аспекта новизны, неотъемлемо свойственного всем вертикальным трансформациям и подлинным эмерджентам: если мы можем что-то предсказать, это уже не является эмерджентным). Однако, как в случае с любой сложной вертикальной трансформацией, его траектории можно осмыслитьпостфактум посредством реконструирующего исследования, которое может поведать нам, что же произошло, и AQAL-интерпретации, которая способна в лучшей степени помочь нам, почему и как всё произошло.

Основополагающие вертикальные социальные трансформации относительно редки, по крайней мере в каком-либо крупномасштабном и значимом смысле. Историки, которые осведомлены о вертикальном измерении (в сознании, культуре и сложности, — то есть в любом из квадрантов), обнаружили только полудюжину или около того по-настоящему глубинных трансформаций (например, фуражно-магическая; садоводческая ранняя мифическая; аграрная поздняя мифическая; индустриально-рациональная; информационно-плюралистическая). [13] Маркс сосредоточил своё внимание на вертикальных сдвигах в технико-экономических способах производства (или нижне-правом квадранте), что, безусловно, является одним из ключевых измерений общественных изменений попросту по той причине, что технико-экономические материальные реалии непрерывно влияют на всех членов общества (и, как отмечено в примечании, вероятно являются единственной сильнейшей детерминантой среднего модуса сознания в культуре). [14] Труды Джерарда Ленски, посвящённые стадиям технико-экономического развития, вероятно, являются наиболее тщательным исследованием в рамках данного подхода, а его технико-экономические стадии теперь фактически не оспариваются учёными: фуражировка (собирательство), садоводство,аграрная стадия (сельское хозяйство), индустриальная стадия (промышленность) и информационная стадия (с ответвлениями в стадиирыбовладения и скотоводства, которые находятся примерно на уровне между садоводством и сельским хозяйством). Эти стадии являются стандартным компонентом моей собственной версии нижне-правого квадранта в матрице AQAL.

Именно Жан Гебсер предложил первое неотразимое исследование сопутствующих культурных трансформаций в нижне-левом квадранте (хотя первые прорывные открытия в этой сфере были сделаны плеядой теоретиков от Шеллинга до Гегеля и Джеймса Марка Болдуина). Хотя у Гебсера не было чёткого понимания их внутреннего отношения к способам производства (то есть Гебсер придерживался доквадратического подхода), его стадии культурной или мировоззренческой трансформации сходным образом не оспариваются важными в этой сфере исследователями (хотя интерпретации значимости данных стадий иногда может различаться). Эти стадии включают: архаическая (бежевый), магическая (пурпурный), ранняя мифическая (красный), поздняя мифическая (синий), ментально-рациональная (оранжевый), интегрально-аперспективная (зелёный и выше, но особенно жёлтый). Эти общие стадии (рассматриваемые как вероятностные волны) представляют собой один из обретших репутацию способов интерпретировать нижне-левый квадрант в матрице AQAL.

Когда эти культурные мировоззрения впервые возникли, уровень сложности (комплексности) когнитивных способностей, в них воплощённый, при обращении его на внешний мир коррелятивно производит соответствующие способы технико-экономического производства (которые, в свою очередь, как правило внедряет тот же уровень глубины в пользователях базиса). Таким образом, когда межобъективное измерение действительного события проявляется в виде фуражного способа, межсубъективное измерение проявляется в виде архаико-магического мировоззрения; когда же межобъективное измерение проявляется как садоводство, межсубъективное измерение, как правило, представлено ранним мифическим мировоззрением; аграрное представлено поздним мифическим; индустриальное — ментально-рациональным; информационное — интегрально-аперспективным.

Я заметил, что эти корреляции справедливы «когда они впервые возникли», так как весь смысл технико-экономических способов в том, что когда определённый уровень развития их производит, их можно использовать практически любым уровнем сознания (неважно, может ли этот уровень его произвести самостоятельно или нет). Так, один из кошмаров современного мира состоит в том, что этноцентрические племена, которые сами по себе способны произвести лишь лук и стрелы, теперь получают в своё распоряжение оранжевые технологии, включая ядерное оружие, и, как следствие, совмещают очень низкий уровень морально-нравственного развития с очень высоким уровнем технико-когнитивного развития. Большинство кошмаров двадцатого века (от Освенцима до ГУЛага), в которых несправедливо обвинили модерн и современность, в действительности являются плодом досовременного (предмодернистского) сознания, получившего во владение современное оружие.  Именно вероятность диссонирующего разрыва между нижне-левым и нижне-правым квадрантами привело Маркса к некоторым из его изначальных прозрений (например, о том, что новая и более продвинутая технико-экономическая парадигма ввергает старую парадигму и мировоззрения, её поддерживающие, в кризис легитимизации, который в результате может быть разрешён лишь сопутствующей вертикальной трансформацией культурных мировоззрений, которые должны придти в соответствие с возросшей глубиной в новой парадигме).

На настоящий момент мой тезис просто состоит в том, что как только материальный артефакт (включая и производственную силу) создан коррелирующим уровнем сознания и познания, он может обрести свою собственную жизнь. Несмотря на то, что артефакт (и производственная сила) как таковой — именно по той причине, что в нём воплощён определённый уровень познания, — всегда будет склонен вызывать сходный уровень сознания в пользователе артефакта, это ни в коем случае не становится причинным или детерминирующим влиянием (по крайней мере, в любом случае не после того, как он впервые возник). Этноцентрические племена могут использовать газовые камеры, даже хотя у них и нет познавательных (когнитивных) способностей, достаточных для их самостоятельного производства: таков кошмар разрыва в развитии, который может происходить именно потому, что материальные артефакты и сознание, которое их произвело, способны жить самостоятельной, отдельной друг от друга жизнью, так что в современном мире «уровни и линии» превращаются в кошмар всемирных масштабов: высокое техническое развитие, низкое морально-нравственное развитие — данная смесь ведёт прямиком к бойне на ручье Вундед-Ни, Дахау, Треблинке, Сорбибору и терактам 11-го сентября 2001.

ЭРОС И АУТЕНТИЧНОСТЬ

Мы убедились в том, что, когда наблюдается любой из четырёх основных социокультурных факторов, вероятность социальной революции возрастает. Мы убедились и в том, что если добавлен пятый фактор (а именно — вертикальное увеличение глубины в любом из квадрантов AQAL-конфигурации того или иного общества), тогда усиливается и давление отбора, провоцирующее не просто на циркулярное трансляционное изменение («круговую революцию») поверхностных структур, а вертикальное (или по-настоящему «революционное») трансформационное изменение глубинных структур (которое следует за морфогенетическим градиентом возросших сложности и сознания, известных по-другому как Эрос).

Как оказывается, эти (необычайно редкие) вертикальные трансформации (было лишь около полудюжины по-настоящему глубинных трансформаций) не обязательно имеют драматичный революционный характер; бывают и более тихие реформы. И то, и другое наблюдалось в истории. К примеру, что до вертикального перехода от синего (позднего мифико-аграрного) к оранжевому (индустриально-рациональному) и соответствующего перехода от феодальной аристократии и монархии к имплицитным общественным договорам, то революциями, пытавшими оседлать эту эволюционную волну, были Американская революция (которая хорошо преуспела благодаря сильным факторам во всех четырёх квадрантах), Французская революция (которая прервалась довольно плохим образом и откатилась к синему наполеоновскому режиму), Русская революция (у которой никогда не было ни единого шанса из-за доиндустриальной AQAL-конфигурации) и Китайская революция (которая в результате пришла к замене марксистского синего на конфуцианский синий с индустриальным уклоном).

Тогда как у революций достаточно плохой послужной список, реформаторские движения, попытавшиеся воплотить некоторые из основополагающих вертикальных трансформаций, преуспели несколько лучше. Пруссия (в 1806–1812) и Англия (1828–1832) смогли при помощи сравнительно спокойной реформы, а не прямой революции, применить многие квадратические потенциалы оранжевой вероятностной волны, включая уменьшение привилегий аристократии, расширения гражданства и прогрессивного экономического и политического реструктурирования. Эти реформы были «революционны» в смысле глубинных, вертикальных, подлинных (аутентичных) трансформаций, но они не были «революционны» в прямом смысле, сопровождающемся политическим мятежом, войной или физическими столкновениями.

Но независимо от того, происходила ли вертикальная трансформация посредством революции, или же реформы, ключевой тезис состоит в том, что в любом случае большая часть фракции элит, возглавившая претворение трансформации в жизнь, пребывала на оранжевой вероятностной волне. Как и в случае с любой мощной социальной трансформацией, она должна быть инициирована и претворена в жизнь элитой, а элита (во всех случаях подлинно вертикальной трансформации) сама действовала с передового края новой и эмерджентно возникающей вероятностной волны (в данном случае — оранжевой). Если дело обстоит иначе, тогда революция/реформа имеет старый «циркулярный» или «циклический» характер, будучи только лишь изменением поверхностных структур в AQAL-конфигурации общества. Однако когда большинство элит представляют передовой край только возникающей вероятностной волны, тогда пятый фактор вступает в действие во всё более хаотических трансляциях ландшафта AQAL, а механизмы давления отбора, как следствие, начинают провоцировать на вертикальную трансформацию к новой и более высокой пространственно-временной нише — новой и более высокой вероятностной волне в каскадирующем AQAL-океане. Кризис легитимизации наконец-то разрешается через повышение аутентичности.

Более того, в случае успешных современных революций/реформ значительная доля населения в целом также пребывала на оранжевой вероятностной волне (по крайней мере в когнитивной линии развития). История многократно показывала, что внедрение нового способа правления (например, предлагаемого оранжевой вероятностной волной) не приносит пользы, если сознание населения само не находится рядом с этой волной. Представительная республиканская демократия — это система правления, суверенитет которой опирается на системы холонов на оранжевой вероятностной волне; подобная демократия никогда не происходила на синем, красном или пурпурном. Представительным демократиям и претворяемым ими реформам только лишь примерно 300 лет, если говорить о каком-либо устойчивом их проявлении; они начинаются с эпохи Просвещения на Западе и крупномасштабного эмерджентного возникновения оранжевой вероятностной волны.

Таким образом, на протяжении двадцатого века всякий раз, когда западные индустриальные демократии предпринимали попытку внедрить основанную на общественном договоре оранжевую демократию в красные общества, результатом всегда становилось «избрание» красных милитаристских режимов. Коммунистические повстанцы сходным образом пытались внедрить социализм в аналогичные красные общества, в результате, опять-таки, возникали красные военные диктатуры. Внешние формы развития (в общественных структурах и институтах) требуют сопутствующего внутреннего развития (в сознании и культуре) для того, чтобы обрести устойчивость, а простое принуждение населения к «демократическому» поведению не несёт никакой ценности без соответствующего внутреннего развития (этот факт можно адекватным образом отслеживать, только используя нечто вроде AQAL-анализа).

РЕЗЮМЕ: ЭРОС И РЕВОЛЮЦИЯ

Вышесказанное есть всего лишь ещё один способ подчеркнуть тот факт, что большинство «революций», «трансформаций» или «новых парадигм», подобно мутациям, обычно летальны (или, в лучшем случае, их последствия незначимы) и не несут блага, — именно поэтому первоначальным смыслом слова «революция» было «циклическое хождение по кругу». Но часть гениальности Маркса (и самих идеалистов) заключалась в том, что он обнаружил, что в долгосрочных масштабах рассмотрения всей эволюционной последовательности свойственен Эрос: медленное, неровное, но безошибочное увеличение глубины развития и эволюционного развёртывания, а следовательно — вероятность новых и более аутентичных способов бытия, сознания, культуры и политики продолжает эмерджентно возникать на хаотичном, бурлящем, передовом краю вероятностной конфигурации AQAL-матрицы в любом обществе. И это новое эмерджентное возникновение (в любом из квадрантов) ввергает старые формы бытия в дестабилизирующий кризис легитимности, который, если он в достаточной степени глубок, можно разрешить лишь посредством возрастания по уровню аутентичности.

Мы убедились, что в изначальной версии марксизма кризис легитимизации происходит, когда суперстурктура (или надстройка, или производственные отношения) более не сочетаются с инновациями в базисе (или производственных силах), а следовательно — смысловые структурыданной культуры более не поддерживаются каким-либо убедительным образом. Иными словами, преобладающее мировоззрение — и преобладающие органы правления — испытывают потерю легитимности, потерю своей убедительности. Межсубъективное (нижне-левый квадрант) более не сочетается с межобъективными социальными реалиями (нижне-правый), и, как следствие, глубочайший кризис легитимизации потрясает всю культуру до основания. [15] Смыслы более не совпадают с фактами; истина более не совпадает с правдой; семантика и синтаксис разобщены; базис и суперструктура более не поддерживают друг друга, — и что-то должно уйти в то время, как в силу вступают четыре механизма давления отбора в жестокой турбулентности растревоженной AQAL-матрицы.

Также мы наблюдали, что в научном мире это значит, что старые теории (старые суперструктуры), которые были приспособлены к старым социальным практикам и парадигмам (старому базису) — и произведены ими, — перестают соответствовать последним и аномальным научным данным. Новая парадигма (то есть последовательность новых научных экспериментов и поведенческих предписаний) генерирует новые данные, новые свидетельства и новые переживания, которые нельзя вместить в старые теории или объяснить ими. Старые теории, как следствие, испытывают кризис легитимизации: их смысловые структуры (нижне-левый квадрант) более функционально не соответствуют новым материальным данным (нижне-правый). Старая семантика и новый синтаксис вступают в конфликт, и лишь новый ряд теорий и смысловых структур сможет соотнестись с данными, сгенерированными новыми способами научного производства (то есть новыми парадигмами, которые генерируют, задействуют, вызывают и производят новые типы данных или свидетельств). Следовательно, происходит научная революция (или, по меньшей мере, глубинная реформация), которая способствует рождению нового ряда теорий и смысловых структур (нижне-левый), которые приспособлены к новым способам производства научных данных (нижне-правый) — и тетрасочетаются с ним, — так что новая научная культура (нижне-левый) теперь начинает совпадать с новой социальной системой (нижне-правый).

Сходный тип кризиса легитимизации происходит в академическом мире гуманитарных наук, а не только естественных. Если привести только один пример, в течение последних тридцати лет существовал особенно влиятельный вид машины по производству научных данных (или технико-экономического предписания), — но речь идёт о том виде, который сам по себе был в значительной степени деформирован, а именно — о поведенческом предписании и наборе социальных правил по деконструкции текстов (или деконструкции систем означающих без получившего равнозначное распространение способа предлагать что-то положительное вместо деконструированного: это была только лишь деконструкция без реконструкции). Этот деформированный способ производства данных и его поведенческие предписания (или парадигмы) поддерживали мировоззрение фальшивого эгалитарного постмодернизма (то есть деформированную модальность зелёной волны, нередко называемую «злобным зелёным мемом»). Этот способ производства или социальной поведенческой практики способствовал ограничению сознания профессора гуманитарных наук и его ничего не подозревающих студентов. Однако по мере того, как новые формы социальной практики и базирующихся на них новых теорий начали генерировать более интегрированные и более аутентичные модальности сознания и культуры, мировоззрение радикального постмодернизма было ввергнуто в глубочайший кризис легитимизации, который само оно может преодолеть только посредством революции или реформы, проведённой в направлении более аутентичных и целостных модальностей сознания, культуры и комплексности в академическом ландшафте. Данная конкретная революция — интегральная эпоха на передовом краю, — конечно же, только в своей начальной форме (и представляет собой одну из основных тем настоящего сочинения).

В политике в целом кризис легитимизации означает, что существует новая и находящаяся в процессе становления культура, которая не доверяет старым органам правления. Новая и приобретающая внимание культура обладает той степенью глубины и сложности, которая находится за пределами понимания со стороны старых органов правления, а следовательно — вся структура правления претерпевает кризис легитимизации перед новой культурой (находящейся на стороне Эроса). Как следствие, может произойти политическая революция — иногда насильственная (революция), иногда ненасильственная (реформы), — дабы новые системы правления приняли во внимание новые возрастания глубины познания и технологий. (Мы это часто выражаем следующим образом: единственным лекарством для кризиса легитимизации — в любой сфере, от естественной и гуманитарной науки до политики, — является повышение аутентичности.) Если революции/реформы оказываются успешны, то новые (и более аутентичные) системы правления будут обладать здоровой легитимностью в лице новой (и более аутентичной) культуры. Если будет иначе, то последовать могут лишь культурные войны, в ходе которых различные культуры и субкультуры будут соперничать за бразды правления над легитимностью.

Исторически предлагались всевозможные приятные и неприятные решения внутренних культурных войн. Одно из особенно «забавных» решений было предложено мифическими верующими: массовое убийство придерживавшихся магического мировоззрения ведьм (возможно, на протяжении европейской истории их было убито сотни тысяч). Но многие решения были и весьма позитивными: Конституция Соединённых Штатов Америки, например, проистекавшая из рациональной вероятностной волны (оранжевого), требовала, чтобы людям было позволено в частном порядке придерживаться любых убеждений и верований (примитивных архаических, эгоцентрических магических или этноцентрических мифических), тем не менее в общественном пространстве люди должны вести себя в соответствии с рациональными и мироцентрическими законами. Демократическая Конституция была более аутентичной, нежели предшествующая ей аристократия, а следовательно — стрела времени была на её стороне. Разумеется, выше мы уже отмечали, что для того чтобы поддержать подобное преобразование, значительный процент населения (а не только лишь революционная элита) должен пребывать на достаточно развитой волне сознания (в данном случае — оранжевой и выше), иначе общественный договор попросту деградирует в красные режимы и синие диктатуры того или иного рода…

Преимущества, которые любые более высокоразвитые технологии и познавательные способности имеют над своими предшественниками, многочисленны (в дополнение, конечно же, к новым формам патологии, возникающим на новых уровнях: такова диалектика прогресса). Мы можем рассмотреть пример положительных сторон садоводческой мифической стадии в сравнении с фуражной магической: одно центральное преимущество заключалось в том, что мифическое мировоззрение обладало сравнительно большей глубиной (способной включить и охватить большее число людей и, тем самым, объединить множество племён в социальный союз намного более крупный, нежели общество, объединённое только лишь кровными связями, в котором преобладали фуражные способы производства). Этому сравнительному возрастанию когнитивной глубины сопутствовало увеличение технологической глубины, выразившееся в преимуществе садоводства над собирательством (о котором свидетельствовала более высокая степень сложности и интеграции в социальной системе). Именно поэтому собиратели в массовом порядке перенимали садоводство, где бы их ни знакомили с данным способом производства. [16] И когда возникло новое мировоззрение, сопоставимое с новым базисом (например, когда мифическое заменило магическое), тогда более высокое мифическое мировоззрение и более глубокий (более сложный) садоводческий способ производства оказались сцеплены друг с другом. Они отражали различные измерения одной и той же вероятностной волны, а посему могли гармонично тетраэволюционировать… (до тех пор, пока не возникли индустриальные способы производства, заменившие собирательски-аграрные, а тогда старым мировоззрениям мифического участия был брошен вызов подымающимися рационально-эгоическими мировоззрениями, — вот когда и началась очередная волна мучительных культурных и социальных трансформационных волн — осуществляемых как в виде прямых революций, так и в виде более спокойных реформ…)

Преимущество любого более высокого мировоззрения не в аспекте «включения», а в аспекте «трансценденции» («превосхождения»): всей последовательности свойственен Эрос, благодаря чему трансцендентальная ценность нового и более высокого мировоззрения продвигается в новое вероятностное пространство (или в новую нишу), где она может процветать за пределами старых космических привычек (инициируя при том в данной новой нише собственные формы новых космических привычек), — подобно тому, как, например, млекопитающие нашли новое пространство за пределами вероятностных волн пресмыкающихся (хотя мозг млекопитающих, разумеется, превзошёл и включил ствол мозга рептилий, который превзошёл и включил вегетативные жизненные функции, которые превзошли и включили неорганические молекулы, которые превзошли и включили атомы, которые…). Как следствие, новое и более глубокое/более высокое мировоззрение выбрало новое вероятностное пространство и продолжило в нём существовать, несмотря даже на то, что в нём находилось меньшее количество холонов, нежели в предыдущем пространстве (космические привычки которого теперь превратились в субкомпоненты новых холонов).

Таким образом, фуражно-магические модальности правления уступили дорогу аграрно-мифическим модальностям правления, которые уступили дорогу рационально-индустриальным, которые теперь на пороге плюралистически-информационного. Но даже хотя передовой край и захватывает контроль над основными формами систем правления, все предшествующие волны остаются в виде субочагов в культуре, даже хотя сама культура (в целом) перенимает новую систему правления. Индивиды и субкультуры охватывают весь спектр различных волн сознания (вплоть до средней, а некоторые — и выше). Именно тут кроется основной источник внутренних культурных войн.

Посему в данном резюме важно повторить следующее: Маркс оказался неспособен увидеть то, что в данном контексте фактически не разглядели и все остальные: дело не в том, что каждое общество обладает единичным монолитическим технологическим способом производства и единичным монолитическим мировоззрением, и не в том, что, мол, эти два компонента нужно как-то сопоставить друг с другом. Скорее, каждое общество представляет собой спектр действительных AQAL-реалий: индивиды обитают на каждом уровне спектра сознания, по крайней мере вплоть до среднего уровня в данной культуре (причём некоторые могут продвинуться и выше). И существуют очаги каждого способа (модальности) технико-экономического производства вплоть до передового края: даже в индустриальных обществах есть красные уличные банды, занимающиеся собирательством для поддержания своего существования, а фермеры в Канзасе всё ещё продолжают собирать посевы с полей. Так что не существует какого-то единого базиса и какой-либо единой суперструктуры, внутренние противоречия между которыми вызывали бы крупномасштабные трансформации, меняющие течение истории. Общая идея Маркса (о том, что несоответствие между нижне-левым и нижне-правым квадрантами вызывает внутренние общественные противоречия и напряжения) всё ещё верно, однако это несоответствие охватывает весь спектр сознания, вплоть до наивысшей средней волны в этом обществе, и действует во всех четырёх квадрантах с их множеством волн и потоков (все из которых должны тетрасочетаться в AQAL-конфигурации, или чему-то предстоит уступить).

ИДЕЯ ПРОГРЕССА

Только подобная AQAL-интерпретация может позволить нам подойти к идее прогресса таким образом, с помощью которого можно осмыслить исторические реалии. Проблема практически всех прошлых концепций прогресса (от концепций Просвещения до идей Маркса и современных либерально-демократических версий) заключается в том, что они опирались на совершенно безосновательное предположение, будто общество обладает только лишь одним-единственным базовым мировоззрением с одним-единственным технико-экономическим способом производства, а следовательно — будто история должна представлять прогрессивное, пошаговое углубление либеральных ценностей, взбирающееся по великой лестнице линейного прогресса. По этой мысли, если Просвещение олицетворяло триумф возникшей индустриальной рациональности над феодальной мифологией, то модерн, должно быть, служит воплощением только лишь прогресса, вот так просто и прямолинейно.

Но, разумеется, общество, система правления которого воплощает индустриально-рациональные модальности (оранжевый), всё ещё хранит в себе очаги архаических, магических и мифических субкультур (пурпурного, красного и синего). Более того, произведённые оранжевым продукты могут использоваться дооранжевыми волнами. Оранжевое моральное сознание, к примеру, требует, чтобы ко всем людям относились справедливо, невзирая на расовую принадлежность, цвет кожи, пол или вероисповедание. Оранжевое познание при этом обладает достаточной мощью, чтобы производить конвейерные линии газовых камер, однако оранжевая мораль никогда к таковым не прибегнет. Но племенное и красное моральное сознание с лёгкостью может завладеть оранжевыми продуктами и с удовольствием ими воспользуется, — и тогда получаем Освенцим.

Другими словами, «уровни и линии» становятся важным ингредиентом в AQAL-анализе любой идеи «прогресса», ведь чем выше уровень развития в любой из линий в обществе, тем выше вероятность, что этими более высокоразвитыми продуктами завладеют более низкие уровни развития в других линиях. Таким образом, чем выше подлинная глубина в любом обществе — то есть, чем больше в нём присутствует подлинный, реальный, аутентичный прогресс, — тем больше типов патологии может появиться вслед за ним по причине существования уровней и линий. Это позволяет нам отслеживать как «хорошие новости», так и «плохие новости», присущие всем социальным трансформациям, и не впадать в один из двух широко признаваемых вариантов выбора: либо видеть всё только сквозь призму прогресса, либо отвергать весь прогресс вообще.

Если вкратце, неважно, насколько «высокоразвито» общество с точки зрения глубины развития, всё равно каждый человек начинает своё развитие с нуля, а следовательно, чем выше глубина, тем больше проблем может возникнуть. Даже в обществе, системы правления которого будут находиться на бирюзовом, индивидам всё равно придётся начинать на бежевом, затем переходить к пурпурному, затем красному, синему, оранжевому, зелёному, жёлтому и бирюзовому — если они полностью разовьются. Однако многие индивиды будут оставаться на более ранних волнах развития, и во всех посторанжевых обществах они, безусловно, имеют на то право. Но просто сам данный факт объясняет характерные неприятности продвинутых культур: чем более высокоразвита культура, тем больше стадий развития в неё вовлечены; а поскольку каждой стадии свойственны свои собственные патологии, то чем более высокоразвита культура, тем больше количество способов вам заболеть. А посему «хорошие и плохие новости».

Соответственно, мы и вправду можем позволить существовать как идее возможности прогресса в любой из линий, так и тому факту, что более высокоразвитые культуры, проявляющие аутентичный прогресс, тем не менее способны становиться жертвами варварских деяний, которые первобытные культуры в буквальном смысле не были способны даже вообразить.

Сей факт также говорит о том, что все общества потенциально открыты для внутренних культурных войн, происходящих когда различные волны сознания соперничают за легитимизацию. Как мы видели, на современном индустриализированном Западе существуют три основных субкультуры, которые всё ещё в состоянии войны: традиционалистская синяя волна (лучше всего приспособившаяся к аграрно-феодальным способам), модернистская оранжевая волна (лучше всего приспособленная к индустриальным способам массового производства) и постмодернисткая зелёная волна (лучше всего приспособленная к плюралистическим информационным способам). Системы правления западных обществ находятся в медленном и мучительном переходе от индустриально-оранжевого к информационно-зелёному. И основное препятствие в современном мире заключается в том, что зелёная волна в слишком многих случаях возникает в своём деформированном виде, когда его AQAL-матрица существенно раздроблена флатландским плюрализмом, который стирает глубину с лица Космоса всюду, где на неё натыкается. Но это уже другая история, история о бумерите, не так ли? [17]

РЕЗЮМЕ

В первых трёх частях данного сочинения мы охватили довольно много материала. Ниже представлено краткое резюме основных сделанных положений:

  • Каждый холон имеет, по меньшей мере, четыре основных измерения бытия-в-мире: субъективное, объективное, межсубъективное и межобъективное.
  • В субъективном измерении (верхне-левый квадрант) природа перетекающего из мгновения в мгновение бытия включает прегензию(или ощущение настоящим мгновением предшествующего мгновения), которая представляет собой холархическое «превосхождение и включение» предыдущего мгновения. Это один из примеров того факта, что каждое измерение бытия-в-мире наследует тот или иной тип влияния (или космической кармы) от своих предшественников.
  • В объективном измерении (верхне-правый) природа перетекающего из мгновения в мгновение бытия включает (помимо всего прочего) морфический резонанс и формирующую причинность, в соответствии с которыми объективная форма холона резонирует со сходными формами в пространстве и времени, в некоторой степени на них влияя (подобно тому, как вибрация одной струны вызывает вибрацию той же частоты у остальных сходных струн. Две совместно вибрирующие струны называются морфическим резонансом, а когда одна струна вызывает вибрацию другой струны, это называется формирующей причинностью). В верхне-правом измерении это наследование проявляется наиболее существенно в виде влияния прошлых форм индивидуального холона на его текущую форму. В этом верхне-правом влиянии, как мы увидим, также задействованы различные типы тонких энергий. Другая равно значимая форма верхне-правого наследования — это автопоэз, посредством которого живые холоны самоорганизуются и самовоспроизводятся. (Мы подробно обсудим автопоэз во «Фрагменте B».)
  • В межсубъективном измерении (нижне-левый) природа перетекающего из мгновения в мгновение бытия включает наследование культурного фона совместно разделяемых смыслов и взаимных прегензий. По сути, речь идёт о базисе культурной памяти.
  • В межобъективных измерениях (нижне-правый) природа перетекающего из мгновения в мгновение бытия включает коллективный морфический резонанс и коллективную формирующую причинность, которые закладывают различные морфогенетические борозды, которые будут сильно влиять на развёртывание процесса развития индивидуальных холонов, которые возникают в сочетании с этими бороздами (и иногда напрямую управлять им). Это просто подмножество общих феноменов системной памяти (памяти систем).
  • Таким образом, все четыре измерения бытия-в-мире в некоторой степени подвержены влиянию со стороны своих предшественников.
  • Иначе говоря, каждый холон наследует в качестве данности или априорного основания AQAL-матрицу предшествующего мгновения.
  • Эти наследования включают в себя глубинные паттерны бытия-в-мире, которые являются не архетипическими данностями, а космическими привычками.
  • Космические привычки являются не жёсткими конкретными структурами, а вероятностными волнами, или волнами вероятности нахождения определённого типа холона в данном конкретном локусе пространственно-временного континуума в рамках творчески разворачивающейся AQAL-матрицы.
  • Для того чтобы выжить, каждый холон должен тетрасочетаться с передаваемым ему AQAL-наследием, или же его ждёт вымирание. Данная тетраэволюция включает в себя механизмы давления отбора во всех четырёх измерениях его бытия-в-мире (истина, правдивость, смыслы, функциональное соответствие).
  • Если AQAL-матрица настоящего мгновения и наследует AQAL-матрицу предыдущего мгновения, то она также добавляет и свою собственную искру творческой новизны или трансценденции. Каждое действительное событие — это «превосхождение и включение», порождающее уайтхедовскую холархическую природу каждого мгновения.
  • Следовательно, эволюция отмечена не просто наследованием форм прошлого, находящихся в тетрасочетании, а эмерджентное возникновение новых форм в трансцендентальных скачках творчества. Янч резюмировал это следующим образом: эволюция — это «самоорганизация через самотрансценденцию».
  • Как следствие, эти эмерджентные скачки создают новые ниши в AQAL-матрице, отмеченные вероятностными волнами большей глубины, сознания и способности к включению.
  • Эти ниши принимают особые формы космических привычек, когда данное пространство квадратически задействуется достаточным числом холонов (которые затем передают своё наследие последующим холонам, которым предстоит превзойти и включить его).
  • Более высокие потенциалы становятся конкретной действительностью, — а более высокие состояния становятся действительными стадиями, — в результате данного процесса творческого задействования в тетрасочетании. Ни в одном аспекте здесь не требуется постулировать существование каких-либо предзаданных уровней, структур или стадий.
  • Когда бы новая ниша ни проходила процесс тетравозникновения, старая ниша ввергается в кризис легитимизации, который можно разрешить лишь повышением по уровню аутентичности — или трансформацией к новой нише с большими глубиной, сознанием, культурой и сложностью (комплексностью).
  • Аутентичные вертикальные трансформации к уровням большей глубины, однако, не ведут автоматом к прогрессу, ведь большее развитие в какой-либо из линий может сопровождаться более низким развитием в других линиях (данный феномен называется уровнями и линиями, будь то в личности или в обществе).
  • По этой причине историческое развитие — это всегда мучительная смесь«хороших и плохих новостей», ведь индивидуумы и субкультуры в обществе простираются по всему спектру сознания во всех его доступных волнах как в своих здоровых, так и в нездоровых формах.
  • Таким образом, чем больше глубина любого индивидуума (или культуры), тем большее количество потенциалов и патологий ему доступны.
  • AQAL-анализ, или целостный, интегральный анализ данных факторов, вероятнее всего, предоставляет наилучшие шансы на повышение количества «хороших новостей» и уменьшение количества «плохих новостей» в любой AQAL-конфигурации (в индивидуумах, семьях, обществах, биологических видах или Космосе), ведь только лишь интегральный анализ принимает во внимание широчайший спектр данных, взятых из величайшего числа источников, а следовательно — он является наименее исключающим и наименее насильственным подходом к пониманию себя и других.

Оригинал: «Excerpt A: An Integral Age at the Leading Edge. Part 3, page 2» © Кен Уилбер, 2003

Читать далее: «Часть 4 (стр. 1)»