Интегральный подход подразумевает не только воспроизведение мира и сознания в логически организованных конструкциях, но и равноправное участие мифологических, мистических и магических нарративов. Примером являются, в частности, работы Карлоса Кастанеды, которые можно читать и как магико-фантастический триллер, и как новый миф, и как изложение комплексной психотехнической системы. Это сложное сочетание создает особый жанр «аугментированной реальности», который придает философскую стройность фантастическим образам и мифологическую глубину абстрактным построениям. В этом жанре написана и недавно вышедшая книга Константина Ворона «Эргархия. Ночная группа». Она снабжена ироничным названием всей предполагаемой серии «Тайные практики ночных шаманов», которое будто бы соотносит текст с шаманской кастанедовско-серкинской линией. На самом деле, никаких шаманов с бубнами и орлиными перьями в книге нет. Зато Ночь как философско-мифологическая категория присутствует там сполна.
Кратко сюжет выглядит так. В начале 80-х годов автор попадает на занятия по психической саморегуляции, которые проходят неподалеку от небольшой деревушки на берегу Днепра. Занятия организованы секцией биоэлектроники при одном из научно-технических обществ той поры. Скоро выясняется, что у этих занятий есть второе дно — практика по формированию тайной группой «волевого существа», — а, судя по намекам, еще и третье, и четвертое. «Волевое существо» — это особая инстанция сознания, которая не зависит ни от каких социальных и физиологических норм, но призвана управлять жизнедеятельностью и развитием своих создателей. «Волевое существо» вызывает ассоциации с телами, формируемыми адептами тантрического буддизма, прежде всего, в школе «шести йог» Наропы. Но о практиках Наропы, позднее систематизированных Чже Цзонкапой, в книге нет ни слова. Связь с буддизмом прослеживается разве что в том, что в различных контекстах то и дело упоминается слово дзен.
Интеграция несовместимых социальных и магических манипуляций оборачивается преодолением манипулятивных влияний, в результате чего открываются новые аспекты сознания и Вселенной
Группа называется «ночной», поскольку работает с невидимыми для остальных людей, в том числе и сотрудников контролирующих органов реальностями. Напомним, события привязаны к советскому периоду, когда органы госбезопасности и партийные комитеты осуществляли почти тотальный идеологический контроль если и не над всем населением, то, по меньшей мере, над любыми более или менее новыми начинаниями.
Подготовка к формированию «волевого существа» включает в себя ряд социально-групповых и психотехнических практик, позволяющих обрести независимость от собственных желаний и потребностей, в том числе сексуальных, и создать новые реалии, которые воспринимаются членами группы, но незаметны ни окружающим, ни регистрирующим приборам. Главный герой сталкивается с ошеломляющими феноменами, которые являются иллюстрацией к положениям некоего учения о Вселенной, называемого эргархией, — учения о воле и ее пробуждении.
В тексте постоянно используется прием двойной трактовки — каждое таинственное событие рассматривается либо как реальное соприкосновение со скрытыми аспектами Бытия, либо как результат злокозненных манипуляций со стороны сообщества, формирующего «ночные группы». Главный герой проходит через серию собственных решений, каждое из которых весьма неоднозначно. Ему нужно определиться с тем, являются ли иллюзией и манипуляцией феномены, производимые эргархами, или же иллюзорна общепринятая в секулярном позитивистском мире трактовка действительности. Так, внутрь сознания героя вторгаются различные артефакты. Что это — созданная эргархами реальность или результат то ли гипноза, то ли воздействия психоделиков? Практика направлена на обретение свободы или на создание секты? Текст не дает ответа на эти вопросы, да и в ходе повествования они становятся второстепенными. Главное — способность принимать самостоятельные решения, испытанию которой регулярно подвергаются кандидаты в эргархи. Интеграция несовместимых социальных и магических манипуляций оборачивается преодолением манипулятивных влияний, в результате чего открываются новые аспекты сознания и Вселенной. Например, числовые закономерности, построенные на простых числах. Нет никаких обычных научных дихо- или квадротомий, например, четверок типа уилберовского AQAL или шестнадцатифакторных классификаций, применяемых в психодиагностике – основными числами выступают 11, 13, 17, 19 и т.д.
Видимый Мир («Красная Вселенная») управляется особым существом — «троллидором». С ним можно встретиться, и герои действительно с ним встречаются. Но, вместе с тем, данное существо — лишь «семя» (в книге «семя» — это термин), проросшее и пророщенное в сознании будущего эргарха. Кроме «Красной Вселенной» есть «Черная Вселенная» — мир ничем не обусловленной воли, агентами которого и являются эргархи.
А рядом, для законопослушного Дня, не подозревающего о существовании Ночи, развертываются психотехники, которые являются лишь торчащей из воды частью айсберга — поверхностным слоем практик, основанных на мифе. Герой производит «растворение восприятия» и видит лес как живое существо, в котором есть кости-деревья и мышцы-ветер. При этом практика «растворения восприятия» воспроизводит вполне рациональную, применяемую в психологии технику деконцентрации внимания. Последовательное выполнение деконцентрации в жизни ведет не только феноменам типа восприятия живого леса, но и, в общем, к созданию визуального фона, на котором разрушаются гештальты, сливаются все элементарные визуальные составляющие, и возникает целостное восприятие сразу всего, происходящего в поле зрения. Так происходит и со всеми описанными техниками — есть рациональная психологическая поверхность, а под ней в глубине скрывается мифологема.
Последовательная деконцентрация ведет к созданию визуального фона, на котором разрушаются гештальты и возникает целостное восприятие сразу всего, происходящего в поле зрения
После этой книги поневоле начинаешь рассматривать грандиозные психологические и психотерапевтические системы ХIХ–ХХ веков в координатах соотношения рационального и мифологического. Психоанализ Фрейда — не рационализация ли мифа (в частности, мифов об Эдипе, об Эросе и Психее)? Аналитическая психология Юнга — не ремифологизация ли психоанализа, остановившаяся в точке хрупкого равновесия позитивистского знания и мифологических конструкций? Что такое столь красочно описанный в книге «троллидор» ≠ фантазия злонамеренных эргархов, миф, юнговский архетип или реальная обнаруживаемая и фиксируемая в научном поле реальность, соотносящаяся с идеями Роберта Ланца о живом как основе Вселенной (биоцентризм)? Или же их интеграция, требующая особого холистического описания реальности, в которой столь несовместимые конструкции становятся лишь аспектами интегрального целого?
Закономерно возникает и вопрос о том, как соотносятся эргархия и психонетика, кажется, наиболее близкая эргархии концепция.
Между ними все же следует проводить четкое разграничение. Психонетика — это относительно точная технология с присущими («производственным») технологиям четкими цепочками причинно-следственных взаимосвязей типа «регламентированные факторы на входе процесса» (ресурсы, «средства производства») — ожидаемый, запланированный результат на выходе («готовая продукция»)».
Готовой продукцией в психонетике являются, например, повышение внимательности, скорости реакции, способность одновременного сосредоточения внимания на нескольких сложных, в том числе и динамических объектах, развитие спокойствия и невозмутимости или других желанных психических свойств, а также повышение общей эффективности функционирования психосоматической системы.
Эргархия же — мифологема. Она отличается присущей мифологемам амбивалентностью, размытостью границ между действительной феноменологией и изысканными играми воображения, пусть и принимаемыми за реальность. Да, для кого-то они могут являться психической реальностью, но их результаты принципиально не верифицируемы в объективном научном эксперименте.
Сопоставление эргархии с психонетикой не более оправдано, чем сопоставление с йогой, либо индуистской или происходящей из нее и упомянутой выше буддийской тантрической традицией. Может быть, сравнения эргархии с йогой или тантрой даже более обоснованы. Ибо йога и тантра, тоже, по сути, являясь точными, глубоко проработанными и проверенными веками технологиями обросли облаком мифов и сказок. За ними тянется шлейф гипербол-преувеличений, ссылок на плохо проверяемые факты, либо откровенных выдумок, с одной стороны выступающих стандартными признаками пышного восточного нарратива, а с другой, призванных играть роль своеобразной рекламы по привлечению новых адептов в те или иные йогические и тантрические школы.
Не воспринимайте это как скепсис — я с большим почтением отношусь к йоге и тантре. При этом считаю обе традиции достаточно сильными, чтобы выдерживать критические высказывания в свой адрес.
Кто знает, может, в будущем эргархия станет таким «мифологическим дополнением» для психонетики. Время и дальнейшая активность адептов эргархии это покажут.
Рациональный слой представлен в книге достаточно подробным, хотя и не исчерпывающим описанием практик и наличием персонажей, реальные прототипы которых относительно легко опознаются ими самими или знакомыми с ними людьми. Мифологический — событиями, недоступными для наблюдения извне. Мне самому на определенном этапе посчастливилось столкнуться с рациональной стороной описываемых практик. Могу подтвердить, что она представлена в книге достаточно точно. Распространяется ли точность также на скрытую мифологическую сторону, или это лишь фантастическая реконструкция? Сказать не могу.
В любом случае, эта странная книга ставит тревожащие вопросы. Будут ли на них даны ответы?
Леон Иванов
Мюнхен-Москва
