Введение в «Фрагмент А»

Кен Уилбер

Кен Уилбер, квадранты

Введение в «Фрагмент А»

Позвольте начать данный обзор с того, чтобы сначала отметить весьма гнетущий факт: сегодня мы часто слышим речи о «творцах культуры» («Cultural Creatives»), а также новом и радостном становлении интегральной культуры — холистической, сбалансированной, всевключающей, заботливой культуры, которая преодолевает ограничения традиции и модерна через погружение в постмодернистскую трансформацию. Однако, на самом деле, значительная доля психологических данных указывает на то, что в современном мире менее 2 % населения находится на том, что можно было бы назвать «интегральной» волной сознавания (здесь под «интегральным» подразумевается нечто вроде интегрально-аперспективной стадии по Гебсеру, автономной и интегрированной стадий по Лёвинджер, жёлтого и бирюзового мемов по спиральной динамике, аутентичного уровня по Уэйд, постформального по Эрлин, кентаврической самости и зрелой визионерской логики и т. д.).

Те же самые данные, однако, говорят в пользу того, что значительная доля населения [особенно это касается США и Европы, — прим. пер.] (близкая к 25 %) находится на волне развития, непосредственно предшествующей интегральной (которая у Лёвинджер называется индивидуалистическойстадией, в спиральной динамике — зелёным мемом, у Пола Рэя —творцами культуры, у Уэйд — аффилиативной, у Синнотт —релятивистической и т. д.). Более того, коль скоро большинство данного населения находились на волне зелёного мема в течение нескольких десятилетий, то, по-видимому, значительная её доля — возможно, вплоть до одной трети — готова перейти к следующей волна расширения сознания: иными словами, перейти к действительно интегральной волне сознавания.

Другими словами, скромные 2 % населения, которыми представлена интегральная волна, вскоре могут вырасти до 5 %, 10 % и более. Я убеждён, что, как и в случае с любым другим эволюционным развёртыванием, мы начнём видеть особенно выраженные свидетельства в пользу данного всё более интегрального сознания на растущей верхушке, или передовом краю, или в авангарде (как бы мы его ни именовали) — в академической науке, искусстве, общественных движениях, духовности, у передовых мыслителей. «Интегральные теории» (или попытки таковых) уже начинают повсеместно появляться в академической науке, особенно по мере того, как передовые теоретики продолжают скидывать с себя ярмо постмодернистского плюрализма (и зелёного мема) и начинают находить не только разночтения, но и интегральные сходства между культурами. По-видимому, нет сомнений в том, что передовой край стремится к интегральному свету…

Если вкратце, мы, по-видимому, на своём передовом краю входим в интегральную эпоху (причём за этим суждено последовать значительным процентам культуры в целом).

Я убеждён, что именно поэтому Джеффри Александер, самый талантливый и влиятельный социолог Америки (и, могу добавить, брат почившего Скипа Александера, одного из превосходнейших теоретиков сознания, которых когда-либо произвела на свет эта страна), обнаружил три основных движения в современной социальной теории: функционализм, микросоциология и синтез.

1. Первое движение, особенно распространившееся после Второй мировой войны, было классическим структурным функционализмом, или просто функционализмом, затронувшим фактически все области психологии и социологии и обретшей своего самого одарённого сторонника в Талкотте Парсонсе. Это была достойная уважения попытка привнести перспективутеории систем в науки о человеке, подпорченная, однако, ограниченной компетентностью теоретической физики и биологии того времени. Если вы попытаетесь провести параллели между природными и социальными системами, где социальные системы мыслятся как нечто управляемое такими понятиями, как равновесие и гомеостаз, — вместо того, чтобы видеть, что им также свойственна и самоорганизация с неотъемлемым влечением к более высоким уровням порядка из хаоса, — тогда вы придёте к оченьстатичной теории социальных систем. Теории, которую можно было бы обвинить (как и происходит) в том, что она представляет собой кое-как замаскированную форму политического консерватизма. Такая теория систем — это республиканец в маскарадном костюме.

Во многом классический функционализм был продуктом способности к концептуализации, центр притяжения которой всё ещё находился на формальных операциях (оранжевый мем), которые, как правило, познают универсальные системы, но только в той части, в которой они представляют собой нечто более статичное и неизменное, а не в их диалектических, хаотических и трансформирующихся формах (которые, как правило, наилучшим образом отражаются постформальным познаванием). И всё же озарения и вклад Парсонса были настолько велики и серьёзны, что все современные теории, если они пытаются быть адекватными, пытаются «включать и превосходить» Парсонса (так поступили Хабермас, Луманн, Александер, Бэйли и т. д.). Парсонс, к примеру, обладал безошибочной интуицией в отношении необходимости включать все четыре квадранта в любую социальную теорию. Он назвал их «четырьмя основными типами подсистем»: организм (верхне-правый квадрант), социальная система (нижне-правый), культурная система (нижне-левый) и личность (верхне-правый). И всё же классический функционализм в своей первоначальной форме был обречён, и его начала затмевать (особенно в конце шестидесятых и начале семидесятых) следующая волна социальной теории — микросоциология.

2. По мере того, как началось эмерджентное возникновение зелёного мема в более широких масштабах, он начал заменять оранжевый мем в качестве передового края академической элиты, и, как следствие, модернизм оранжевого универсализма уступил дорогу постмодернизму зелёного плюрализма. Тогда как для первого были характерны статичные универсальные системы, управляющие всеми культурами, последнему были свойственны релятивизм, мультикультурализм, исследования многообразия, а также изучение всевозможного рода несоответствий. Во многом это стало первым шагом от формализму к постформализму, а в результате произошёл и столь нужный отход от абстрактных «больших теорий», больших картин, метанарративов и универсального формализма к глубоко внимательному отношению к частностям, культурным нюансам и значимым различиям, причём акцент делался на притесняемых секторах и гетерогенности. Социология оранжевого мема уступила дорогу социологии зелёного мема, — наступила эпоха микросоциологии.

Три десятилетия существования микросоциологии позволили нам лицезреть как её сильные стороны, так и слабые. К середине 1990-х слабости стали всё более очевидны и непреодолимы, и на передовом краю микросоциологию сменили усиливающиеся попытки найти интегральную, или целостную, интерпретацию, которая включила бы в себя значимый вклад всех предшествовавших подходов, включая функционализм и микросоциологию. Как отмечает Александер, социальная теория в результате вошла в свою третью фазу, так что «посему неудивительно, что современные теоретики вернулись к проекту синтеза». [1]

3. Итак, мы наконец дошли до современной ситуации: проект синтеза, интегральная эпоха на передовом краю, которой исполнилось-то всего лишь несколько лет. В качестве более широкого движения (распространяющегося вовне, за пределы горстки новаторов последних нескольких десятилетий), оно, на самом деле, начинается только сейчас — на заре нового тысячелетия. Это более обширное движение, скорее всего, представляет собой трансформацию от зелёного к жёлтому, от внутрикультурного к транскультурному, от этноцентрического плюрализма к глобальному интегрализму, от релятивизма к холизму. Тогда как «большие картины» оранжевых «универсальных систем» жёстким образом исключали уместную чувствительность к культурному многообразию, к миросозидающей межсубъективности, к задействующей (а не только лишь репрезентационной) деятельности познавания и к неупрощаемой гетерогенности множества систем, все постзелёные большие картины, начинающие возникать на заре эпохи синтеза, явным (эксплицитным) образом включают вклад зелёного мема в виде микросоциологии в качестве своего фундамента, но при этом настолько сильным образом не теряют себя в яростном рассмотрении отдельных деревьев, в результате которого начинается отрицание существования целых лесов.

Интегральная эпоха на передовом краю, панорамная картина множества лесов, эпоха синтеза выстраивается на обломках плюрализма, выброшенных на берег. Эта интегральная эпоха на передовом краю является одной из важнейших тем всего последующего изложения.

Читать далее: «Часть 1»

Оглавление

Введение в «Фрагмент А»