Запад и Россия: расхождение ценностей? Часть 1

Мнение автора может не совпадать с мнением редакции

Трудно писать статью, триггером для написания которой выступила разворачивающаяся критическая обстановка, где не предвидится какого-либо очевидного итога в сколь-нибудь предсказуемом будущем. Причём сама статья посвящена не обстановке, а чему-то другому. Украинская армия, возможно, и захватывает стратегически важные позиции, однако беспокойство ООН по поводу разрастающегося гуманитарного кризиса может вынудить её приостановить свои боевые операции, — возможно, этому помогут и ракеты, которые (как утверждает одна из сторон) летят на них со стороны России. Однако жестокий факт состоит в том, что Запад не собирается начинать войну из-за низкоинтенсивной, но всё же жестокой гражданской войны, разворачивающейся на востоке Украины. Запад, скорее всего, будет продолжать поддерживать Киев дипломатически, поставлять вооружение и разведданные, также Евросоюз продолжит нехотя вводить новые поэтапные санкции против России (а Россия будет вводить ответные санкции против Запада), но ни один американский или европейский солдат не погибнет на донецкой или луганской земле, даже если и случится открытое военное вмешательство со стороны России.

Жестокий факт состоит в том, что Запад не собирается начинать войну из-за низкоинтенсивной, но всё же жестокой гражданской войны, разворачивающейся на востоке Украины

Однако ситуация, в которой русские ополченцы начнут создавать проблемы для стран Балтии, могла бы иметь совершенно иные последствия. Обязательства в подписанных договорах почти стопроцентно приведут к тому, что в случае любой активности по сепаратизму в балтийских странах, вызванной русскими повстанцами и подкреплённой российским вооружением, НАТО будет вынуждено выступить в защиту территориальной целостности данных государств, — при условии наличия убедительных доказательств, что «иностранная сила» (в данном случае, Россия) представляет угрозу для их границ. И хотя никто в здравом уме не может этого хотеть, военные столкновения на границах Латвии, Эстонии и Литвы могут с лёгкостью выйти из-под контроля и перерасти в настоящую войну.

Поэтому часть стоящего перед миром вызова заключается в подрыве российского ультранационализма, питающего беспорядки в восточной Европе, пока он не перекинулся на другие регионы. Вторая же часть вызова, однако, состоит в том, чтобы найти способы для безопасного и здорового выражения российского национализма без того, чтобы он угрожал соседним с Россией государствам.

Чтобы всё это произошло, Запад должен понять Россию и с уважением отнестись к её интересам. Западным массмедиа необходимо прекратить относиться к Владимиру Путину как какому-то новому «Адольфу Гитлеру», а западным правительствам нужно помочь Путину в деле усмирения ультранационалистов путём нейтрализации тех факторов, которые подпитывают российский ультранационализм. Самому Путину потребуется предпринять довольно рискованные шаги.

Социально-психологический контекст

Когда в конце концов произошёл распад СССР, Запад — в особенности США — интерпретировал это как победу капитализма над коммунизмом. Это было упрощённым нарративом, который играл на руку радикальным свободнорыночным воззрениям Джорджа Х. Буша в Белом доме и Маргарет Тэтчер на Даунинг-стрит. В последовавших за этим фантазиях о свободном рынке предполагалось, будто Россия, её страны-саттелиты и её бывшие партнёры по Варшавскому договору станут плодородной почвой для капиталистических мемов. (Мемы — это, по сути, идеи, которые инфицируют умы людей — от отдельных индивидов до целых культур). Открытие первого фастфуд-ресторана «Макдоналдс» в Москве, происшедшее в 1990 году, было встречено западными СМИ в качестве первого признака того, что капиталистическая инфекция успешно закрепилась в Советском Союзе.

Однако если мы копнём немного глубже, воспользовавшись социопсихологическими инструментами, то можем увидеть, что Запад, в целом, совершенно неверно истолковал ситуацию, разворачивавшуюся в последние дни правления Михаила Горбачёва, и вообще с тех пор неверно понимал Россию.

Ключевым социопсихологическим инструментом для этого исследования является спиральная динамика, разработанная Доном Беком и Крисом Кованом (Beck & Cowan, 1996) на основе трудов Клэра Грейвза (Graves, 1970, 1971). Сам Грейвз переписывался с Абрахамом Маслоу и сотрудничал с ним в ряде случаев. Он повлиял на Маслоу (Maslow, 1971), когда тот формулировал свою знаменитую идею иерархии потребности; сама же спиральная динамика включает в себя ключевые принципы Маслоу, при этом значительно расширяя концепцию иерархии.

Базовой концепцией спиральной динамики является наблюдение, что цМЕМЫ — или мотивационные системы — возникают в иерархическом порядке и, динамически колеблясь по силе воздействия, влияют на мысли и поведение людей в синхронной взаимосвязи с жизненными условиями, которые они переживают в это время. Многие исследователи психологии развития, жившие во время Грейвза, приходили к схожим выводам в отношении ценностей, потребностей и эмерджентного возникновения, — можно, в первую очередь, упомянуть Джейн Лёвинджер и Лоуренса Колберга. Хотя, на мой взгляд, Грейвз/спиральная динамика предлагает наиболее завершённую модель. См. иллюстрацию ниже.

¹

В терминах спиральной динамики, на проповедующих ультрасвободный рынок представителей радикального капитализма, который возник на Западе во время правления Тэтчер и Рональда Рейгана, основное влияние оказывал ОРАНЖЕВЫЙ цМЕМ. Внимание здесь сосредотачивалось на достижении индивидуумами стратегических целей, таких как обеспечение своего материального благополучия и владение более качественными предметами. На Западе все исходили из допущения, будто с распадом упорядоченного и репрессивного коммунистического полицейского государства (СИНИЙ) возникнет базирующееся на стратегических принципах ОРАНЖЕВОЕ предпринимательство — и это благодаря возможности наслаждаться свободой, позволяющей улучшать себя и свою жизнь.

Однако, западных лидеров, которые по-настоящему понимали бы, как развиваются мотивационные системы человека, было довольно мало. Маслоу в изначальной концепции иерархии потребностей чётко установил, что когда более низкий уровень испытывает бедствие, то для решения проблемы внимание фокусируется на этих более низких уровнях. Таким образом, когда СИНИЙ порядок советского тоталитарного государства распался, то в новообретённой свободе доминировать начал не (более высокий) ОРАНЖЕВЫЙ, а (более низкий) КРАСНЫЙ. Последнему свойственна центрированность на себе, он живёт преимущественно сегодняшним днём и делает всё что угодно, не испытывая каких-либо угрызений совести или мыслей о последствиях своих действий. Во многих смыслах КРАСНЫЙ является образцом того, что Зигмунд Фрейд (Freud, 1923) подразумевал под ид («оно»). Россия претерпела годы хаоса, нестабильности, коррупции и бандитизма в результате потери значительной части советского СИНЕГО порядка. Как следствие, его потеря позволила процветать КРАСНОМУ.

Неспособность западных лидеров точно оценивать потенциальные сценарии привела к катастрофическим ошибкам в Афганистане и Ираке. Неспособность понять природу трибализма, мотивируемого потребностью ФИОЛЕТОВОГО цМЕМА к обретению безопасности в сопричастности и принадлежности, привела к необдуманным попыткам привить этим странам демократию западного стиля (представляющую собой «цМЕМОВУЮ гармоническую мелодию» совместно работающих СИНЕГО, ОРАНЖЕВОГО и ЗЕЛЁНОГО). Это, в свою очередь, привело к катастрофическим последствиям. Люди в этих странах не могли рационально взвешивать проблемы и голосовать с учётом национальным интересов (что и ожидается от настоящих демократов) — они голосовали в интересах племени/секты, к которой принадлежали, и следовали инструкции племенных старейшин.

Неспособность западных лидеров точно оценивать потенциальные сценарии привела к катастрофическим ошибкам в Афганистане и Ираке

Антропологический психолог Джон Берри (Berry, 1969) называет это «насильно предписываемой этичностью» (imposed etic). Иными словами, локальная или региональная культурная норма (эмика, emic) рассматривается как универсальная норма (этика, etic), тогда как она таковой не является (отсюда «насильственно предписываемая этика»).

В тесной связи с насильственно предписываемой этикой находится понятие «ложного ценностного консенсуса» (false value consensus) — термина, введённого Ли Россом и соавторами (Ross et al, 1977) для описания делаемого нами допущения, будто все остальные люди думают так же, как и мы, и придерживаются тех же ценностей, что и мы. Более того, Росс выделил когнитивный паттерн, согласно которому в ситуации столкновения с другими людьми, которые мыслят иначе и не разделяют ваших ценностей, вы начинаете считать их дефективными людьми. «С ними, должно быть, что-то не так, потому что они не думают так же, как и я».

Таким образом, западные лидеры недооценивают мусульман-фундаменталистов, которые совершенно не заинтересованы в том, чтобы Афганистан стал демократической страной. Также западные лидеры никак не могут взять в толк, почему же сунниты и шииты занимаются взаимным уничтожением в Ираке вместо того, чтобы достичь «разумного» компромисса посредством избирательного бюллетеня.

Сами того не осознавая, вероятно, они совершили сходные ошибки в отношении Путина и России.

Путин: «спаситель и националист»

За год до того, как Путин стал премьер-министром при президенте Борисе Ельцине, Россия, как казалось, достигла высшей точки хаоса. Государство объявило дефолт из-за долгов, а зарплаты работников государственного сектора и пенсии выплачивались с задержкой на месяцы, если выплачивались вообще. Базовая инфраструктура пережила коллапс, и самые ценные ресурсы страны принадлежали горстке близко взаимосвязанных друг с другом олигархов, которые правили значительной частью страны, словно своими частными феодальными владениями. Путин осознал, что всё это (КРАСНОЕ) потворство и расточение требовало введения (СИНЕГО) порядка, — и именно с этого началось восстановление России. Для Путина, бывшего офицера КГБ, восстановление порядка в обществе — если нужно, то с применением силы — было чем-то ценным.

Специалист по международной экономике Андерс Аслунд (Aslund, 2008) отмечает, что в ранние годы своей службы на посту премьер-министра и президента, Путин провёл реформы, которые снизили преступность и коррупцию, обеспечили экономический рост, снизили расходы государства, создали условия для разработки массивных российских месторождений газа и нефти и позволили обеспечить рост среднего бизнеса в среднем на 7 % ежегодно. Введя более-чем-умеренную долю СИНЕГО, Путин способствовал росту здорового ОРАНЖЕВОГО.

Введя более-чем-умеренную долю СИНЕГО, Путин способствовал росту здорового ОРАНЖЕВОГО

Далее Аслунд отметил свою озабоченность отменой некоторых путинских реформ с сопутствующим разрастанием государственного аппарата и ростом коррупции в некоторых кругах, — зачастую тех кругах, которые каким-то образом напрямую связаны лично с Путиным или его интересом. В нескольких более недавних статьях (например, статья Билла Герца [Gertz, 2014] из «The Freedom Network») были опубликованы шокирующие обвинения Путина в том, что его личное материальное благосостояние сильно взаимосвязано с коррумпированными практиками. Если это правда, тогда это указывает на то, что КРАСНЫЙ восстанавливает своё влияние в верхних эшелонах российских правительства и бизнес-среды.

Независимо от того, от каких уровней коррупции страдала Россия под руководством Путина в более недавние времена, тенденция к экономическому росту, похоже, только замедлилась, но не обратилась вспять, что обеспечивается поставками газа и нефти как источников электроэнергии (в частности, европейским странам). Однако, как указал автор «The Daily Telegraph» Стивен Далзиел в 2011 году, зависимость России от экспорта газа и нефти может быть снижена лишь выстраиванием фундамента из предприятий малого и среднего бизнеса, — сейчас в этой стране имеется только 20 % таких предприятий (в сравнении с 80 % в Великобритании). Согласно Далзиелу, развитие малого и среднего бизнеса в России было приостановлено слишком устаревшей «советской» бюрократией (КРАСНОЙ/СИНЕЙ), равно как и недостаточно развитой инфраструктурой, позволившей бы максимимально увеличить торговлю.

Разумеется, это не повлияло на всех в равной степени, и Россия страдает от огромного социального неравенства, когда невероятное богатство разделяется мизерным количеством людей, тогда как целые пласты популяции находятся около или ниже черты бедности. (Но сходное социальное неравенство наблюдается и в Великобритании, хотя, в целом, оно менее выражено, причём разрыв между богатыми и бедными достиг сегодня своей высшей точки со времени 1960-х.)

В военном смысле, к тому времени, когда Путин пришёл к власти, когда-то могущественная российская армия только недавно проиграла войну в планировавшей отделиться от России Чеченской республике — месте, где число живущих людей меньше, чем число солдат у России. (Согласно Карлотте Галл и Томасу де Ваалу [Gall & Waal, 1997], Россия потеряла больше танков в битве за Грозный в 1994–1995, чем в битве за Берлин в 1945!) Также, три бывших союзника по Варшавскому договору присоединились к НАТО, подведя Североатлантический к границам России. Это нарушило договорённости, которые, по общему мнению, заключил Горбачёв с Западом, согласившийся дать разрешение на воссоединение Германии в рамках НАТО после того, как ему обещали, что НАТО не расширится «на Запад ни на сантиментр» (Granville, 2000).

И именно это расширение НАТО (см. иллюстрацию ниже) такие националисты как Путин считают, по мнению ряда комментаторов (например, Kasica, 2014), экзистенциальной угрозой национальному самоощущению России. По утверждению Касицы, Путин верит, что распад Советского Союза был катастрофой для России, что он хочет обратить время вспять и создать новую Российскую империю на территории бывшего Советского Союза.

Есть сомнения, что Путин и вправду этого желает, — даже если бы это и было возможно (что вовсе не так). Но нет сомнений в том, что Путин является российским националистом. Джозеф Бреан, автор «National Post» (Brean, 2014), утверждает, что на Путина оказали влияние такие философы, писавшие о судьбе русского народа, как Владимир Соловьёв, Иван Ильин и Николай Бердяев. Путин изложил свои убеждения в обращении к Думе в момент назначения его премьер-министром в 1999 году: «На протяжении веков Россия была и остается великой мировой державой. У неё есть и всегда будут зоны своих законных интересов как в ближнем, так и в дальнем зарубежье. А значит, мы не должны ослаблять своё внимание, не должны допускать, чтобы наше мнение игнорировали».

Путин хотел вернуть России её национальную гордость — КРАСНУЮ/СИНЮЮ гармоническую мелодию. Для народа, который был лишён порядка и погружён в хаос в течение стольких лет, предпринятое Путиным восстановление России также принесло некоторую степень безопасности-в-сопричастности, что позволило удовлетворить потребности ФИОЛЕТОВОГО цМЕМА.

На Путина оказали влияние философы, писавшие о судьбе русского народа, — Владимир Соловьёв, Иван Ильин и Николай Бердяев

Национализм сам по себе управляется преимущественно гармонической мелодией ПУРПУРНОГО и СИНЕГО цМЕМОВ, — обычно это фасилитируется индивидуальным КРАСНЫМ/ОРАНЖЕВЫМ самовозвеличиванием. Путин, без сомнения, использовал национализм таким образом, чтобы обрести популярность.

Русская диаспора всегда предоставляла ему инструменты для этого. Речь идёт обо всех этнических русских, которые обнаружили себя находящимися в отделившихся государствах, когда неожиданно распался Советский Союз. К ним нередко относились как к второсортным гражданам в их «новых» странах, — так к ним до сих пор относятся в таких странах, как Латвия и — сюрприз! — Украина (McGuinness, 2014).

Путин предупредил, что Россия будет преследовать свои интересы и интересы русской нации (если необходимо, с применением военной силы), когда он вступил в войну с Грузией в интересах российского анклава Южной Осетии в 2008 году.

Читать вторую часть статьи