Спиральная динамика: описание уровней. Часть 1

Перед вами — третья, заключительная статья в цикле, где мы глубоко разбираемся с моделью спиральной динамики, известной изначально как «теория циклических эмерджентных уровней существования» (а вот — первый и второй тексты). Исследование, которое когда-то задумывалось небольшим предприятием по «прояснению белых пятен и противоречий», обернулось полномасштабным изысканием. Здесь публикуется первая часть третьей статьи, которая заканчивается описанием синего уровня. Вторую часть текста читайте по ссылке.

Прежде чем начать…

Я безумно благодарен за то, что два года назад меня чёрт дёрнул разобраться с тем, «что здесь не так». В результате это не ограничилось изучением и систематизацией литературы по спиральной динамике, а вдруг превратилось в целый путь, на котором были тренинги, индивидуальная работа, лабораторная группа самоисследования, а главное — совершенно волшебные встречи, которые выросли во много большее.

Прошу у тебя прощения, дорогой читатель, за то, что я занимаю твоё внимание этой преамбулой. Но ощущение, рождающееся внутри, когда я дописываю эту статью, разливается наружу благодарностью тем людям, без кого этот текст не был бы возможен.

С самого начала основание для этого исследования мы закладывали нашей командой проекта «Базовые психотехники». Получившееся понимание — это результат трансформации первичной модели, созданной и опробованной внутри Метаверситета. Я благодарен команде соавторов и ведущих этих тренингов в разное время: Алёне Суриковой, Агни Соколовой, а также Владе Львовой и Крису Вершинину.

Интерес к теме на начальной стадии не угас благодаря помощи Андрея Пономарёва и Алексея Каптерева, который любезно предоставил оригинальные книги Грейвза (а их сложно найти в России).

Четырёхдневный тренинг-погружение, который мы дважды проводили в шведском эко-поселении Сюдербин, позволил впервые заглянуть в то, как психологические проявления уровней взаимодействуют и развиваются внутри устойчивого сообщества. И это — заслуга Алисы Сидоренко и Кати Чигалейчик (совместная разработка с тобой была постоянным переоткрытием и себя тоже).

Ценнейший материал для живой рефлексии мне дали участники «Лаборатории вертикального развития» в Питере, перерождавшейся в нескольких итерациях. Вызовом двинуться глубже в исследовании была совместная лекция с Мишей Кожариновым, которую мы затеяли из азарта разности наших пониманий СД.

Работа с СД привела меня к Жене Пустошкину, благодаря которому я занырнул в интегральное движение, а эти статьи публикуются на портале «Эрос и Космос».

В рамках всё того же интегрального сообщества мне повезло познакомиться и поговорить с Сюзанной Кук-Гройтер, Терри О’Фэллон и Джерри Бьёсеном, разработки которых дали более целостный (а не только грейвзианский) взгляд на природу развития психики.

И, конечно, одним из наиболее лично значимых для меня событий, связанных с этим путём, стала встреча с замечательными Диной Крумпан и Артёмом Гумённым. Эти крутейшие психологи и интегральные специалисты стали для меня соратниками во многих процессах — и именно вместе, сопоставляя наш опыт, мы создали финальную версию таблицы уровней, которая включена в эту статью. Начав с того, что неплохо бы нам сверить наши понимания для согласования языка и критериев, в итоге мы сделали, как кажется, глубокую аналитическую сборку. И представляется, что это лишь начало совместного пути.

Я не смогу упомянуть всех, кто помогал мне с бесконечными разговорами, проблематизировал, редактировал текст и поддерживал на этом пути. Но эта статья — действительно паутина многих чудесных человеческих нитей, сплетённых в эту сборку. Время твоего суда, читатель, — надеюсь, это было не зря!

Как мы описываем уровни

Первые две статьи подготовили нас к тому, чтобы понять спиральную динамику не как набор карикатурных образов. Под цветовыми обозначениями здесь мы имеем в виду не ценности, не «цМемы», не этические системы, убеждения или картины мира, не уровни организации, корпоративной культуры или общественных настроений.

Речь об уровнях существования, как их понимал Грейвз. Повторим краткие тезисы:

• Уровень существования — это феномен развития и качественных переходов в психике взрослого человека.
• Природа уровня не в том, что человек думает, а в том, как он думает. Важно не спутать саму структуру психики с тем, что человек считает/знает.
• Любой тест или поверхностный анализ поведения и позиционирования человека дадут лишь внешнюю атрибутику, но не механику уровня.
• Процесс развития — открытый. Он имеет определённые закономерности, но проявляться может с высокой степенью разнообразия.

Вот мы как раз и попробуем «очистить» описание уровней от многообразных вариантов их проявления (в терминах Грейвза — «схемы») и вычленить само сущностное ядро каждого уровня — «тему».

Возможно, этим ядром являются закономерности, общие для различных моделей? Сравним теорию Грейвза с моделью стадий развития эго С. Кук-Гройтер (аргумент о том, что эти теории просто описывают разные линии развития — ценностей и эго — мы считаем некорректным).

Видим, что, во-первых, двое учёных выделяют разное количество уровней (например, то, что Грейвз описывает как переход от синего к оранжевому, Кук-Гройтер выделяет в отдельный уровень «эксперт»).

Во-вторых, они видят разную закономерность в попарном чередовании уровней. У Грейвза: экспрессивный-жертвенный; у Кук-Гройтер: дифференцирующий-интегрирующий. При этом сам паттерн чередования не совпадает — см. таблицу ниже.

В-третьих, оба исследователя по-разному выделяют точку «квантового скачка». У Грейвза это — переход на жёлтый уровень; а у Кук-Гройтер разворот начинается со стадии «индивидуалист-плюралист» (аналог зелёного).

Из сравнения мы делаем вывод, что феномен развития психики взрослого человека, его природа и механика — универсальны. А вот конкретные уровни и их взаимоотношения являются лишь элементом модели. Можно выделить 8 уровней, можно 10 или другое количество — получатся разная степень детализации и разные закономерности.

Помня о возможной ошибке упрощения, мы всё же возьмем за основу уровни, выделенные Грейвзом, и про каждый из них опишем:

1. Перспективу восприятия — доступный уровень когнитивной сложности, определяемой по модели С. Кук-Гройтер (нам кажется, что это — наиболее точный способ описать то, что Грейвз называл «функциональная система» уровня).
2. Экзистенциальные вызовы — глубинные желания/потребности, ответ на которые рождает ощущение осмысленности жизни.
3. Здоровую интеграцию — какие способности развиваются и включаются в психику в результате успешного освоения уровня.
4. Динамику уровня — характерные способы, которыми уровень проявляется в поведении и социальном взаимодействии (с возможными типичными вариациями).
5. Травмы-аллергии — травмирующие опыты, случившиеся в процессе становления уровня, или неинтегрированные способности, которые позднее обуславливают болезненные реакции и/или запреты на проявления какого-то аспекта уровня.
6. Травмы-аддикции — зависимости или «застревания» на определённом аспекте уровня, заставляющие вновь и вновь возвращаться к его выражению. Как правило, возникают в результате нерешённого, но вытесненного вызова уровня или из-за болезненного опыта перехода на следующий уровень.
7. Мифы — частые заблуждения о механике уровня и его проявлении, распространённые среди специалистов по СД.
8. Закономерности развития — к какому типу относится уровень в модели Грейвза (экспрессивный-жертвенный), Кук-Гройтер (интегрирующий-дифференцирующий), и как он связан с предыдущим этапом развития.

Наши выводы о природе уровней развития строятся из сравнения нескольких моделей и собственного опыта. Опыт, в свою очередь, мы брали из длительной работы с людьми в режиме тренингов, курсов и терапии, работы с несколькими сообществами и собственной рефлексии.

Поехали!

БЕЖЕВЫЙ (AN) — у Кук-Гройтер «Симбиотический»

«Выражай себя для удовлетворения физиологических потребностей»

В психологическом рассмотрении теории бежевый уровень существования проходится практически всеми в раннем возрасте (предположительно: 0–1,5 года; можно относить к бежевому уровню и преперинатальный период развития, но это — место отдельной дискуссии).

Перспектива восприятия.

На этом уровне когниции доступна лишь ранняя перспектива 1-го лица — обращение внимания на внешний мир, в котором предметы и явления постепенно приобретают границы и дифференцируются от собственного тела.

При нормальном развитии психика неизбежно развивается дальше, поэтому среди взрослых людей, кроме случаев тяжелых психотических расстройств, этот уровень почти не встречается.

Экзистенциальные вызовы.

В абсолютном выражении бежевого психика заточена на единственное желание — выживать, удовлетворять физиологические потребности, по возможности избегать боли и испытывать физическое удовольствие. И учиться тому, что способствует такому существованию.

Здоровая интеграция.

Взрослый человек с интегрированным бежевым уровнем находится в здоровом контакте со своим телом: не ведётся на поводу у телесных желаний, но при этом их осознаёт. Может управлять балансом телесного расслабления и алертности. Чувствует боль как телесный сигнал, способен изменить поведение в связи с ней, преодолеть или оставаться с болью. Интеграция бежевого позволяет чувствовать витальность в теле и контроль над ним.

Наконец, какие бы события и переживания ни происходили, здоровый бежевый позволяет в фундаменте всегда чувствовать факт и безусловную ценность своей жизни — «я живу и хочу жить» (психологически это переживание — антоним предельной депрессии или апатии, доходящих до суицидальных порывов).

Травмы.

Самые ранние травмы бежевого уровня могут относиться к перинатальному периоду развития¹. Впрочем, их терапии может быть посвящена отдельная статья (особенно учитывая, что некоторые авторы видят истоки интеграции перинатального опыта в духовных учениях и мистериях²).

Тяжёлые случаи «аддикций» бежевого находятся в области психиатрических патологий психотического и аутического спектра, что также заслуживает отдельного исследования.

Зато с чем мы часто имеем дело (и даже считаем нормой) у взрослых здоровых людей — это подавление систем, связанных с бежевым уровнем, при дальнейшем развитии. «Сиди в классе неподвижно», «трогать себя стыдно», «здесь неприлично разминаться», «мальчики не показывают, что им больно», «плотские желания греховны», «пока не доешь, из-за стола не выйдешь», «врач лучше знает, что не так с твоим телом» — всем нам знакомые установки. Конечно, это формулировки, свойственные русскоязычной среде, но аналогичные табу и запреты, в разной степени стыдящие проявления бежевого можно найти почти во всех современных культурах, где развивающаяся «оторванность» от тела стала практически нормой.

Результатом такого подавления (или действительных нарушений раннего развития) становится неспособность различить телесные сигналы, игнорирование тела и его влияния на психоэмоциональное состояние, «бегство в голову» (эффекты, попадающие под общий термин disembodiment). Частые случаи — сильные бессознательные запреты на получение удовольствия (или паническое избегание/вытеснение боли) и базовое ощущение недостатка витальности.

Будучи игнорируемыми, эти травмы почти неизбежно отражаются в виде психосоматических симптомов и заболеваний. А еще они забавным образом становятся препятствием к дальнейшему развитию на более поздних уровнях (зелёный и дальше) — но обо всём по прядку.

Мифы об уровне.

Во-первых (из очевидного) — хотя взрослые, находящиеся на бежевом уровне существования, почти не встречаются, здоровая интеграция его способностей критически важна на протяжении всего пути развития. Интеграция бежевого — это нормально и хорошо, а отрицать его — равно блокировать развитие.

Понятной реакцией на культурное отчуждение от многих проявлений бежевого стало распространение телесных практик, телесно-двигательной терапии, романтизация архаических культур, не имеющих таких запретов на телесность. Надо понимать, что речь здесь идёт не о «возвращении на бежевый уровень» (что когнитивно было бы вряд ли возможно), а о здоровой интеграции и признании его как основы.

Также, в контексте терапии важно различать ситуации, когда базовые слои психики подавляются стыдом (который появляется в процессе развития сознания позднее) от нарушения нормального развития телесности в период формирования бежевого. Во втором случае недостаточно работы с разрешением себе телесности или возвращением внимания к ней, но и требуется очень глубокая проработка самой способности.

Итого.

Бежевый уровень создаёт основу для нашего дальнейшего развития. Его «родные» способности, коренящиеся в нашей телесной воплощённости и витальности, затем влияют на все аспекты нашего пути. Поэтому в работе со взрослыми людьми часто важным оказывается «начать с основ», вернуться к чисто телесному «я» и сперва полностью интегрировать его, прежде чем продолжить путешествие.

ФИОЛЕТОВЫЙ (BQ) — у Кук-Гройтер «Импульсивный»

«Подавляй желания в угоду традициям предков»

Пару лет назад я оказался в далёкой индийской деревне, которая, ввиду инфраструктурных особенностей, до недавнего времени была практически отрезана от «цивилизации» (даже от ближайших индийских городов, не говоря уже о влиянии глобализации). У них сохранилась анимистическая религия (в которой фигурируют многочисленные духи лишь с лёгким влиянием индуизма) и поклонение почитаемым (но вполне конкретным) предкам, жившим в деревне в разные эпохи. Так вышло, что попали мы туда аккурат на главный местный праздник — понгал (когда-то давно адаптированную его версию). И вот нас приглашают в один дом за другим — присоединиться к обрядовому празднованию. Везде совершают сходный ритуал с небольшими вариациями: от трёх до семи рисовых шариков разных цветов размещаются на банановом листе, украшаются узором, а рядом зажигается древесина сандалового дерева (делает это всё, конечно, отец семейства, остальные наблюдают).

Мы попытались спросить, что означает этот обряд. Логично предположить подношение какому-то божеству. Но почему такое число рисовых шариков? Что значит их цвет? Почему после этого скотину водят вокруг дома? Почему вы совершаете эти действия и что они значат?

В ответ на наши вопросы мы не встретили раздражения или упрёка. Впрочем, как и убедительного ответа. Лишь недоумение. Что значит, «почему»? Потому что мой отец так делал. И его отец. И его дед…

Это не было «встречей двух культурных цивилизаций, по-разному отвечающих на этот вопрос». После «так делали мои предки» дальнейшие вопросы были абсурдными и вообще-то просто не возникали.

Фиолетовый — второй выделяемый уровень развития. В психологии детского развития он должен соответствовать возрасту 1,5–3 года, в котором осваивается язык, формируются многие паттерны близких взаимоотношений и привязанностей, мир объясняется магическим образом и видится сказочным.

Перспектива.

Когнитивно фиолетовый уровень обусловлен всё той же ранней перспективой 1-го лица (С. Кук-Гройтер), в которой теперь появилось время, но оно никуда не течёт, оно статично (а точнее — повторяется одинаковыми циклами). «Как было во времена моих предков, так же есть и сейчас, и так же будет всегда».

Именно это мы можем видеть в приведённом выше примере. Мышление не идёт дальше этого циклического восприятия, в котором мир и правила жизни в нём естественным образом объясняются традициями (а как ещё?). Есть лишь очевидная истина и ничего больше.

Экзистенциальные вызовы.

Ключевую роль в переходе на фиолетовый играет время. Хотя оно мыслится циклическим, время всё же появляется в восприятии. И именно оно рождает основной вызов/потребность этого уровня — чувствовать безопасность и сохранность. То есть уже недостаточно выживать сейчас, важно также знать, что и завтра со мной всё будет в порядке.

Эта же потребность рождает и сильнейшее стремление быть принятым группой своих близких. Это — те близкие, кто обеспечивает непосредственную безопасность (а значит моя сохранность зависит от их ко мне отношения). В культурном развитии этот инстинкт можно проследить в привязанности к племени (отсюда — «фиолетовый трайбализм»), а на индивидуальном уровне — в зависимости от семьи (в первую очередь — от матери).

Здоровая интеграция.

Необходимость чувствовать отношение близких и добиваться их принятия стимулирует развитие навыков, которые, интегрируясь в функциональную систему, остаются с нами на всю жизнь. Это способность чувственно и всем собой присоединиться к группе. Умение дифференцировать и проживать свои эмоции, чувствовать и сопереживать другому.

Если в этот период человек проживает позитивный опыт доверия близким и присоединения к группе, в дальнейшем мы можем ожидать способность входить в открытые доверительные отношения, просить и принимать помощь и получать радость от простого человеческого взаимодействия (например, с удовольствием входить в примитивную, досоциальную игру).

Несложно увидеть, что здорово интегрированный фиолетовый уровень создаёт базу для близких и интимных отношений во взрослом возрасте. Конечно, зрелые отношения потребуют большого количества навыков и с более поздних стадий развития, но травмы этого уровня почти неизбежно окажут на них сильнейшее влияние.

Травмы-аллергии.

Если в опыте проживания фиолетового были события, которые интерпретировались как предательство, отвержение, опасность среды, противоречивые сигналы отношения — жди теневого материала с фиолетового уровня. На этой почве вырастают блоки на эмпатию, замечание/проявление эмоций, доверие, просьбу о помощи. Эти травмы почти гарантированно дают о себе знать в близких отношениях (причём как в романтической связи, так и в ситуации близости в группе), выражаясь в реакциях страха, избегания близости и сохранения безопасной дистанции.

В некоторых случаях фантазия, являющаяся доминирующим когнитивным инструментом на фиолетовом уровне, может быть подавлена / внутренне запрещена, что позднее становится препятствием для развития дивергентного мышления.

Травмы-аддикции.

Обратная сторона травмированного фиолетового — «застревания в нём» — выражается в неспособности отличить чужие эмоции и намерения от своих. Это буквальное растворение в другом (как правило, перенесённое с родителя).

Травма-аддикция фиолетового ведёт к невротической зависимости от нахождения в группе или близких отношениях (потеря этой связи отождествляется с потерей безопасности, вызывая панику, сильнее даже чем боль от деструктивных отношений).

Когнитивно эта аддикция может быть выражена в магическом мышлении или детской доверчивости.

Практически любой теневой материал с фиолетового уровня благополучно вытесняется психикой в область бессознательного. Именно поэтому в терапии в частых случаях таких травм необходимым и эффективным способом оказывается регрессия в детский возраст, перепроживание и интеграция этого опыта.

Однако в моём опыте индивидуальной работы иногда простое осознание, что травма тянется «оттуда», но сам уровень существования уже изменился, оказывало сильное терапевтическое воздействие. В этой ситуации обнаруживается, что сама экзистенциальная потребность — получить безопасность — на самом деле уже закрыта, интернализована и является нормой (а человек «забыл это заметить»). А так как функциональная система всё это время благополучно продолжала развиваться, после отпускания травмы происходит резкий скачок развития.

Мифы об уровне.

Во-первых, важно понимать, что следование традициям на фиолетовом является не ценностной установкой («следовать традициям хорошо и правильно»), присущей и другим уровням развития. Это естественный (и единственный?) способ психики вообще помыслить безопасность. Потеря этой опоры в виде традиций и заветов означает потерю безопасности и вызывает иррациональный страх. Поэтому не стоит путать консерватизм с фиолетовым традиционализмом.

То же относится к потребности фиолетового в принятии близких и принадлежности к группе. Эта древняя (или ранняя) потребность здесь завязана на чувство безопасности и принципиально отличается от конформизма, коллективизма или коммунности более поздних стадий развития.

Менее очевидны когнитивные маркеры фиолетового. Мы уже показали, что действительное фиолетовое мышление практически не способно задать вопрос «почему» после первичного объяснения. Оно магично по своей природе (подобно тому, как ребёнок приписывает стулу, об который он ударился, злую волю) и доверчиво.

При этом к проявлениям фиолетового уровня часто относят веру в приметы и гороскопы, знаки и суеверия, народную медицину и религиозные силы и пр. Как правило, при близком общении с человеком с такими убеждениями мы обнаруживаем вполне функциональную способность мыслить на более сложном уровне в других сферах жизни. Отдельные же иррациональные, «магические» убеждения (возможно, действительно оставшиеся с раннего периода развития, а иногда — приобретённые позднее) как будто бы стоят особняком в картине мира. Иногда оказывается, что их просто «забыли пересмотреть» (например, я долго по привычке при простуде продолжал пить мумиё, хотя и научных доказательств его биологической активности нет, и в детстве-то оно не оказывало никакого эффекта).

В других случаях человек будто начинает реактивно защищать свои магические убеждения при попытке взглянуть на них критически. Но и тогда стоит увидеть более тонкий слой происходящего. За этим цеплянием проглядывает совсем другой мотив, сформировавшийся позднее, который успешно реализуется таким описанием мира. Это может быть подтверждение собственной силы и значимости, снятие с себя ответственности за определённые события, усиление групповой идентичности, рационализация собственной тени… Опять же, если мы работаем с развитием людей, это различение оказывается очень важным. Потому что тогда мы понимаем, что есть смысл работать не с самими убеждениями, а с осознанием скрытых потребностей, стоящих за ними. Осознанная работа с ними откроет путь уже и так сформировавшемуся критическому мышлению, запуская цепочку изменений.

Наконец, по внешним признакам некоторые проявления фиолетового уровня можно спутать с т. н. постконвенциональным мышлением. С этим мы разберёмся, когда доберёмся до ошибки «до/над» (pre/trans fallacy) на зелёном уровне.

Итого.

Фиолетовый уровень стремится обрести устойчивую безопасность через то, что безусловно следует традициям предков (потому что иного не может себе представить) и соединяется с близкими «своими» в эмоциональном контакте. Здорово прожитый фиолетовый даёт возможность доверять, открываться, сопереживать, присоединяться к группе и просить о помощи. Травмы проявляются в проблемах в близких отношениях и отсутствии базового чувства безопасности.

КРАСНЫЙ (CP) — у Кук-Гройтер «Оппортунист» и «Защищающийся»

«Выражай себя несмотря ни на что»

«И тут с Эмили что-то случилось, очень важное. Она вдруг поняла, кто она. Трудно сказать, почему это не произошло за пять лет до этого или не могло бы произойти ещё через пять; и уж совсем непонятно, почему это пришло как раз в тот день. Только что она играла в дом, на самом носу корабля, […] и вдруг в мозгу у неё сверкнуло, что она — это она. Эмили остановилась как вкопанная и стала оглядывать себя всю — всё, что можно было увидеть. Видно было не так уж много — платье спереди да руки, когда подняла их, чтобы рассмотреть, — но этого оказалось достаточно, чтобы составить представление о маленьком теле, про которое она вдруг поняла, что это — её тело.

Она рассмеялась, даже с издёвкой, пожалуй. Подумала: „Вот это да! Это ж надо, что тебя — из всех людей как раз тебя — вот так поймали! И теперь ведь никуда не деться, не вылезть. Во всяком случае, не скоро: это надо вырасти, прожить всю жизнь, состариться — тогда только избавишься от этого дурацкого наряда!” […]

Окончательно убедившись в том потрясающем факте, что теперь она — Эмили Бас-Торнтон (откуда взялось это „теперь”, она не знала; уж конечно, ей не приходила в голову такая чушь, будто раньше она была кем-то другим), она стала размышлять, что же теперь будет».

«Сильный ветер на Ямайке», Ричард Хьюз.

Примерный возраст прохождения красного уровня в детском развитии — 3–7 лет. Переход на него связан с появлением психологического «Я» (эго). Этот феномен — до сих пор крайне загадочный, особенно на фоне последних исследований и философских изысканий о природе (или её отсутствии) этого самого «Я»³. Вряд ли кто-то из нас помнит это как конкретное событие появления в сознании понимания «Я — это я!» (описание такого внезапного переживания своей индивидуальности десятилетним ребёнком в романе Р. Хьюза — это яркая, но всё же метафора). Но интеграция этого ощущения ложится в основу перспективы 1-го лица.

Перспектива восприятия.

Перспектива 1-го лица: субъект способен чётко выделять себя из внешнего мира, а других людей понимать как отдельных субъектов со своей волей и желаниями.

Экзистенциальные вызовы.

Раз «Я» появилось, то ключевым вызовом красного уровня становится ощущать, защищать и проявлять его.

Этому новоприобретённому «Я», чтобы окрепнуть, нужно упражняться в максимальном своём проявлении. Поэтому у детей это часто возраст гипертрофированной самостоятельности («я сам!»), удовлетворения от прямого проявления власти (способности управлять вещами и… людьми), отстаивания своих границ («я так не хочу», «не делай этого со мной» — в вербальном выражении или сразу как проявление агрессии).

«Я» также крепнет от внешнего подкрепления, поэтому на красном уровне так важно внимание других. Самоидентичность может распространяться не только на своё тело и психологическое состояние, но и на вещи, находящиеся во владении («это моё!»). Поэтому лишение внимания или собственности здесь, по сути, вызывает чувство потери себя или собственной неполноценности. Именно это чувство Грейвз называет позором/стыдом (shame), отличая его от вины (guilt).

Здоровая интеграция.

Полноценное проживание красного уровня формирует в человеке важнейшие способности, становящиеся ещё одним фундаментом для дальнейшего развития: осознание и проявление своего намерения/желания, способности проявлять и выражать себя (психологическое начало творчества), удерживать личные границы, взаимодействовать с чужой волей (в том числе, с агрессией) и совершать волевое усилие.

Эти качества психика «выучивает» из успешного опыта достижения желаемого силой воли, отстаивания своих границ и преодоления представлений о своих возможностях. Так как красный — это первый, собственно, социальный уровень, важным здесь оказывается опыт признания другими своей самости, уважения ими границ и имущества, опыт защиты и заботы о других (а не только борьбы с ними).

Говоря образно, здоровый интегрированный красный — это фигура мастера боевых искусств (который не применяет свою силу без необходимости, ибо уверен в ней), экспрессивный артист, лидер группы, мощный спикер или тренер.

Ещё одной важной способностью, формирующейся на красном уровне, становится преодоление страха. В сознании уже устойчиво появляется концепция времени, причём оно с очевидностью приносит изменения. И если фиолетовое сознание защищалось от этого страха «иллюзией постоянства», то мышление красного уровня учится страх преодолевать. Схожим образом формируется умение совершать волевое усилие, преодолевая усталость/дискомфорт (поэтому опыт занятия серьёзным спортом в раннем возрасте точно остаётся с человеком на всю жизнь).

Динамика уровня.

По внешним проявлениям весь опыт проживания красного уровня – это подтверждение и тренировка своей способности и права проявлять себя до тех пор, пока чувство «я — это я» не будет интернализировано. Основная мотивация — это само удовольствие от реализации намерения, достижения желаемого.

При этом чувство вины (guilt) на этом уровне развития когнитивно ещё не сформировано. Поэтому, например, ребёнок может следовать правилам, идущим вразрез с его желаниями, пока опасается наказания или ждёт поощрения, но тут же нарушит их, будучи уверен, что за ним не смотрят (понятия честности, справедливости и порядочности пока ещё не имеют психологического коннотата в сознании). Поэтому метод обучения «кнутом и пряником» является уместным и эффективным на этой стадии развития (попробуем уйти от универсальной этической оценки его как «негуманного». Ведь в здоровом виде «пряником» здесь как раз может быть признание, внимание и уважение прав и личных границ ребёнка/человека; а «кнутом» — адекватный, но прямой запрет на действия, опасные для него самого или нарушающие чужие границы).

Но красный уровень вовсе не обязательно воплощается в образе непослушного властного хулигана. Один и тот же мотив находит разные формы выражения. С. Кук-Гройтер выделяет 2 наиболее типичных способа проживания красного, отличающихся по критерию отношений со страхом — «оппортунист» и «защищающийся».

«Оппортунист» совершает шаг в неизвестность, идя наперекор своему страху.

Тип «защищающийся» формируется, когда субъективно для преодоления страха чувствуется недостаток силы, опасность мира ощущается выше способности за себя постоять. Тогда основным механизмом работы со страхом становится не его преодоление, а создание максимальной защищённости. Такой тип характерен для более спокойных, размеренных, интроверсивных типов характера (и зачастую связан банально с физической слабостью относительно сверстников).

ОППОРТУНИСТ	ЗАЩИЩАЮЩИЙСЯ
Проявляет «Я» через активное самовыражение, привлечение внимания, соревнование и активное, силовое отстаивание собственных границ.	Стремится избегать риска и не быть заметным, чтобы не попасть в неприятности. Учится взаимодействовать с агрессией, но чаще через избегание или урегулирование конфликта4.

 

В своём здоровом выражении оба подтипа могут успешно адаптироваться, социализироваться и быть в групповых отношениях, отличающихся друг от друга.

ОППОРТУНИСТ

ЗАЩИЩАЮЩИЙСЯ

С вероятностью соберёт вокруг себя группу (или включится в существующую), позволяющую демонстрировать свою силу и храбрость, поощряющую риск и соревнование за статус. Причём, при достаточной внутренней уверенности, это будет группа равных. А несогласованность самоощущения и внешнего проявления будет подталкивать к формированию заведомо опрессивной группы более слабых, в которой собственному «я» ничего не угрожает.

Скорее войдёт в группу «своих», которые держатся в стороне, поддерживают и помогают друг другу, создают внутри себя комфортную среду — «островок безопасности». Опять же, психодинамика за социальными проявлениями двух подтипов стоит совершенно сходная.

Травмы-аллергии.

Как же часто эти опыты остаются непрожитыми, запрещёнными или травмирующими. Типичные признаки не интегрированного красного — синдром «не знаю, чего хочу», неразличение собственной позиции (особенно в ситуации конфликта или открытого выбора). Ещё во времена моей работы с самоопределением с подростками это была самая частая проблема — дети, с раннего детства затасканные по кружкам и секциям «для общего развития», так и не научившиеся выбирать самостоятельно, «разучившиеся хотеть».

В смежные травмы попадает слабая сила воли, неспособность выйти из зоны комфорта, нарушенные личные границы. Отсутствие устойчивого опыта преодоления страха обуславливает запрет на открытое проявление себя и неспособность взаимодействовать с агрессией.

Травмы-аддикции.

Травмы «застревания» в красном внешне выглядят противоположным образом, но выходят из «раны» на всё том же месте и заставляют повзрослевшего, казалось бы, человека подсознательно снова и снова возвращаться к удовлетворению «красных» потребностей. Неконтролируемая агрессия как стремление защитить своё «я» при малейшем приближении к границам; обсессивная зависимость от вещей в своём владении, нарциссизм и выпячивание себя, зависимость от похвалы, реактивный протест против всего и всех, эгоизм и игнорирование потребностей других — так часто коренятся в подсознательном стремлении показать «Я есть! Увидьте меня!».

Так как формирование красного уровня всё еще происходит в раннем периоде развития, появившееся там травмы часто вытесняются из сознания. В случае попадания в такую травмированную область психика незаметно задействует стратегии поведения из возраста, когда травма была сформирована. Поэтому, например, в отношениях на триггер могут подсознательно проявляться успешные способы манипуляции родителями для получения желаемого или привлечения внимания из детства (демонстративная обида, синдром жертвы, психосоматические проявления и пр.).

Опять же, даже не приближаясь к крайним проявлениям, травмы красного уровня в той или иной степени свойственны очень многим из нас. «Хорошая новость» в том, что, зачастую, для их исцеления достаточно короткого, но интенсивного периода проживания того опыта манифестации своего «я», который не был пройден в детстве, чтобы потребность, символически преувеличенная в сознании (тем самым обращая на себя внимание), нормализовалась.

Мифы об уровне.

Во-первых, в нашей «цивилизованной культуре» проявления красного часто табуированы и запрещены не меньше, чем предыдущие уровни. Каждый раз, когда мы работали с последовательным прохождением уровней развития в «прогрессивных сообществах», красный сперва вызывал бунт и отказ — ведь «это же плохо, выпячивать себя, проявлять силу и агрессию! Надо уметь договариваться, не идти в конфликт и думать об интересах других». Очень важно здесь честно взглянуть на себя и различить, где моя этика действительно отдаёт предпочтение гуманистическим ценностям («я выбираю не использовать силу, так как могу её использовать»), а где она лишь прикрывает реальную внутреннюю слабость, оправдывая возможность не идти в опыт, который вызывает страх.

Интегрированный красный обеспечивает здоровые и необходимые для развития проявления индивидуальности и воли. Лишь будучи пройденным и включённым в структуру психики (а не подавленным запретами), он перестаёт скрыто доминировать в личности, прорываясь в «щели» рационального мышления. Красный — это нормально.

Далее — красный уровень не тождественен его стереотипному образу. Так, из многих описаний красного создаётся карикатура властного, агрессивного, напористого и задиристого хулигана. С вероятностью, такое поведение свидетельствует скорее о травме в процессе развития, но не является обязательным атрибутом уровня (вспомните о подтипе «защищающийся»). Часто красный уровень соотносят с архетипом героя. Но этот образ лишь воплощает внутреннее переживание необходимости подкреплять чувство «Я есть» и страха его потерять. Героизм же является лишь одной из культурных интерпретаций такого сознания, но никак не его сутью.

Ещё одно заблуждение состоит в смешении красного и оранжевого уровней. Встречающееся описание оранжевого как эгоистичного корпората, кладущего свою жизнь на зарабатывание безмерных денег любым способом, покупку дорогих машин и элементов социального статуса — скорее уместно рассматривать как проявление травмированного красного уровня (и уж точно не нормальный образ оранжевого).

Конечно, это ещё не значит, что человек так и остановился в своём развитии на красном уровне. Психика продолжает взрослеть, а травмы маскируются, рационализируются или вытесняются в область подсознательного. Стремление к большим деньгам и власти превращается в мировоззренческую установку, объясняемую «необходимостью обеспечить семью». Или наоборот, паталогическое избегание конфликтов прикрывается неэтичностью агрессии, а боязнь взять лидерство — нежеланием выпячивать себя или стремлением к «горизонтальным группам без иерархии» (обратите внимание — никакого отношения к действительной идее неиерархичности, приписываемой зелёному уровню, а ведь как похоже! Ещё один пример того, что уровень существования определяется не тем, что человек думает, но тем, как).

Закономерности развития.

В циклическом чередовании модели Грейвза красный — экспрессивный уровень. Так как под экспрессией Грейвз понимает выражение «я», красный можно считать первым экспрессивным уровнем, с которого начинается чередование. Экспрессия здесь наиболее явная и очевидная — проявление «я» и исполнение желаний как ведущий мотив.

В модели Кук-Гройтер красный относится к дифференцирующим уровням, то есть отделяющим себя от привычного окружения, от своего предшествующего способа существования. Это «уровень-прыжок», на котором происходит резкое расширение перспективы. Этими изменениями объясняется, что дифференцирующие уровни с большей вероятностью испытывают стресс, отчуждённость и потерянность — в них заложен внутренний конфликт изменения.

Наконец, есть ещё один чередующийся паттерн, который мы заметили при движении по стадиям. Мы делаем предположение, что уровни попарно связаны «переворачивающимся» отношением к одному ключевому фактору. Так, анализируя динамику перехода «фиолетовый — красный», можно заметить радикальное изменение отношения к страху, который является одним из ключевых факторов и там, и там. И если фиолетовый во многом определяется страхом (который обуславливает зависимость от семьи и традиций, тип привязанности и другое), то красный стремится преодолеть страх (в здоровом выражении; а в случае травмы — вытеснить его). И это стремление выйти за пределы страха как раз определяет красный. Дальше выясняется, что похожая закономерность прослеживается и в более поздних уровнях. И это мы проследим дальше по ходу описания.

Итого.

Красный уровень разворачивает и проявляет «Я», увеличивая сложность восприятия мира и запуская череду трансформаций, делающих «Я» всё более автономным и самодостаточным (до переломного момента). Несмотря на его кажущуюся эгоистичность, агрессию и связь с насилием, именно здоровая интеграция красного уровня позволяет независимой личности становиться. С другой стороны, многими проблемами насилия и власти мы обязаны скорее травмированному, не интегрированному красному уровню. Поэтому включение его красоты в себя, вместо подавления и запрета, может заложить фундамент сильного «я», проходящего через более поздние трансформации.

СИНИЙ (DQ) — у Кук-Гройтер «Дипломат»

«Подавляй желания ради награды в будущем»

Серия экспериментов нейрокогнитивиста Ребекки Сакс о развитии социального сознания⁵.

Перед ребёнком разыгрывается история — аналог т. н. теста на определение заблуждения («false belief test»). Персонажи этой истории — два пирата. Один оставил свой сэндвич на сундуке и ушёл. За время его отсутствия ветер роняет сэндвич на землю. Позднее приходит второй пират, оставляет свой сэндвич на сундуке и уходит. Далее первый персонаж возвращается и… ребёнка спрашивают, как себя поведёт наш герой.

В эксперименте 2-летние дети просто не способны смоделировать мышления персонажа и уверенно отвечают, что пират берёт с земли сэндвич, который действительно его.

5-летний ребёнок уже может примерить на себя роль персонажа, он понимает, что здесь возникнет ошибка, и верно угадывает, что пират возьмёт сэндвич, лежащий на сундуке. Но на вопрос, совершил ли пират злой поступок и стоит ли его наказать — пятилетка также отвечает утвердительно, воспринимая правило справедливости «не бери чужое» буквально.

И лишь в возрасте 7 лет ребёнок делает вывод, что если кто и виноват в этой ситуации — так это ветер. К этому возрасту формируется способность полноценно угадывать мысли, эмоции и намерения других людей по их действиям и обстоятельствам («читать мысли») и на основе этого выносить моральные суждения. Эти изменения отчётливо коррелируют с изменением работы мозга по мере того, как отдел мозга, отвечающий за эту часть социального интеллекта, специализируется.

Примерно к 6–7 годам в условиях нормального развития в психике накапливается достаточно предпосылок для перехода на следующий уровень. Синий оказывается гораздо шире и многограннее по спектру стратегий адаптации, чем красный. Он открывает горизонты бесчисленных способов социализации, а культурный слой услужливо предлагает множество ролевых фигур, в который синяя психика может найти себе место «по вкусу». И хоть часто в популярной психологии развития эта стадия рисуется очень узкомыслящей, несостоятельной и чуть ли не раболепской, мы считаем важным отдать должное её здоровым проявлениям и способностям, обеспечивающим её. Но обо всём по порядку.

Перспектива восприятия.

Переход на синий во многом обусловлен созреванием в психике полноценной перспективы 2-го лица (Кук-Гройтер делает чуть более детальное различение, выделяя стадию «ориентированный на правила» с, собственно, перспективой 2-го лица и стадию «дипломат» с расширенной перспективой 2-го лица). Когнитивно здесь мышление наконец-то полностью способно осознать точку зрения другого человека (мы включаем это в психологические понятия когнитивной и предикативной эмпатии). Причём, как видно из описанного эксперимента Ребекки Сакс, в формировании этих психических функций у детей тоже прослеживается стадийность.

Предпосылки экзистенциальных вызовов.

Перспектива 2-го лица, будучи полностью сформирована, вызывает огромные изменения в психике и структуре потребностей. Если на красном уровне сознание уже научилось воспринимать себя и других как отдельных волевых существ, а теперь — ещё и моделировать точку зрения другого… выясняется, что этот самый другой каким-то конкретным образом смотрит на меня, что-то обо мне думает и как-то меня оценивает! Более того, все смотрят друг на друга таким образом. Благодаря этому формируется представление о социальной роли, которой я должен соответствовать в глазах окружающих.

Правила, которые до этого были скорее границами мира (некоторые из которых можно нарушить, а некоторые, ради собственной же безопасности — не стоит), превращаются в нормы, которые можно считывать и понимать, наблюдая за социальными взаимодействиями — осознавать, что «здесь так принято». Это открывает сознанию огромный мир социальных связей и культуры, профессий, групп, отношений, социальных статусов, институтов, гендерных ролей, законов, этических систем, правил поведения, наций, религий, законов природы…

Ещё одна магическая трансформация — фигура референтного взрослого (это может быть конкретный человек, родитель, собирательный культурный образ или даже фигура Бога), говорящая как стоит себя вести, что хорошо, а что плохо — интериоризируется, входит внутрь психики и превращается в… вину.

Что же происходит с «Я»? При таком расширении восприятия мира эго становится тесно в собственных границах, оно хочет «быть частью чего-то большего», поэтому собственная идентичность распространяется на социальную роль и группы, с которыми происходит идентификация.

Экзистенциальные вызовы.

Во всём открывшемся многообразии социальности сознанию надо как-то сориентироваться, поэтому одним из ключевых экзистенциальных вызовов становится упорядочить мир и жизнь в нём: разложить по полочкам, назвать понятиями, объяснить, разделить на «плохое» и «хорошее», мочь спрогнозировать будущее.

Понимание норм, видение того, как тебя оценивают другие и управляющая функция стыда формируют стремление соответствовать хорошему образу — быть правильным или правильной.

А расширенное чувство самости теперь стремится идентифицировать себя с социальной ролью и группой, бесконечно дорожа этой идентичностью.

Динамика уровня.

Значительная часть динамики синего уровня управляется появившимся чувством вины. Тем чувством, которое является причиной огромного количества детских и подростковых травм, используется как сильнейшее орудие манипуляции, подавляет креативность⁶ и создаёт репрессивные, дискриминационные общества.

Но то же самое чувство вины (и его «двойник» — чувство праведности и честности) позволяет нам делать то, что мы считаем правильным, по собственной воле, а не только пока на нас смотрят. Оно же лежит в основе чувства справедливости, оно позволяет выработать способность отложить сиюминутное удовольствие ради большей цели⁷, оно позволяет создать образ идеального себя и стремиться к нему. Оно же является началом формирования этики, вырастающей из базовых представлений о «хорошо и плохо» во все сложные и разработанные философско-этические системы в культуре.

Эти представления, в свою очередь, помогают отвечать на вызов упорядочивания мира. Вот только формирующиеся в ответ на него системы убеждений и описаний мира складываются весьма специфичным способом. Многое напрямую перенимается как готовые ответы из семьи и/или доминирующей культурной парадигмы, что-то берётся из конкретной группы, окружавшей человека в период поиска ответа на актуальный вопрос, что-то «доращивается» из более ранних установок и встраивается в общую картину. В итоге иногда получается достаточно моногенная онтология и этика; чаще же к взрослому состоянию мы имеем весьма эклектичную систему убеждений, описаний «как тут всё устроено» и «как правильно», содержащую большое количество внутренних противоречий. В ней могут сочетаться прагматичный взгляд бизнесмена, парочка суеверий о необходимости задобрить фигурки божеств в офисе на праздник для удачи и стремление «быть социально-ответственным предпринимателем» (реальный кейс, ага). Но всё это не подлежит сомнениям.

Дело в том, что мышление на этой стадии за истину принимает то, что сказал авторитет (опять же, этим авторитетом в своё время мог оказаться родитель, школьные учителя, старший друг, общая культурная трансляция). И эта истина абсолютна, всё иное — ошибочно. Единственный способ изменения убеждения — смена авторитета (что, в свою очередь, может происходить не раз за период проживания синего уровня).

Собственно, это К. Грейвз наблюдал у части студентов в своём исследовании, находящихся на синем уровне: их представления менялись лишь при изучении учёных и авторов, являющихся социальным авторитетом для них (например, признанных психологов для одних студентов, но цитат из Торы — для других), помноженных на социальный авторитет самого Грейвза (на этих студентов наиболее сильное впечатление оказывал длинный список регалий и дипломов Грейвза). Стоит ли упоминать, что взгляды при этом менялись на те, что давали перечисленные авторы (или образовывали частичный синтез)?

За распознаванием этой особенности синего уровня лежит понимание, что ценности и этические системы вторичны по отношению к уровню существования психики и не так уж сильно отличаются друг от друга по сути. Убеждённые христианин, мусульманин и атеист; воинственный патриот и не менее воинственнный (по отношению к милитаристам) пацифист; приверженец коммунизма или капитализма; верящий в необходимость власти или горизонтальных сообществ — все эти персонажи разделяют противоположные ценности, но стоящая за ними структура мышления может быть совершенно идентична — догматические убеждения по принципу веры и идеологии.

Убеждения на синем уровне, как правило, соответствуют принятой социальной роли. Ролей этих много и разного масштаба: «я сын в своей семье», «я пятиклассник», «я москвич», «я россиянин», «я хороший гражданин», «я доктор», «я предприниматель». Отождествление с ролью и группой позволяет сформировать способность поставить интересы группы выше собственных, обнаружить свою связь с людьми, не являющимися непосредственными близкими. На обратной стороне медали лежит трансформировавшийся страх потерять идентичность. Если на красном уровне он связан с потерей собственной автономности и внимания других, то здесь это страх быть непризнанным за «своего» в группе своих же.

Сам по себе синий действительно предоставляет огромное разнообразие опыта. Его освоение позволяет входить и успешно социализироваться в различных социальных группах и ролях. А если конкретная группа/роль больше не даёт одобрения или входит в противоречие с текущими убеждениями — почти всегда есть другая, к которой можно присоединиться. Конечно, это требует пойти на риск — выйти из существующей группы и на мгновение будто потерять себя, прежде чем ассоциироваться с новой ролью. Вероятно, это социальное разнообразие, позволяющее найти «своё место», является своего рода естественным буфером, создающим условия достаточного психологического комфорта, чтобы многие взрослые люди сегодня оставались с доминантой на синем уровне.

Здоровая интеграция.

Вхождение в большое количество социальных контекстов, групп и идентификаций (в том числе оппозиционных друг к другу) формирует основу для здоровой интеграции синего уровня. Успешно пройдя через этот опыт, человек может свободно социализироваться в разных ситуациях (в том числе новых и неожиданных), считывать нормы поведения и предугадывать мысли и чувства других.

Такой человек может становиться хорошим командным игроком, беря на себя необходимую ответственность за группу, считая себя её частью.

Внутренне интегрированный синий означает дисциплину, способность следовать долгосрочным целям и стройно логически мыслить. Ему хорошо знакомо этическое чувство, он способен управлять своим поведением на основании этических принципов, а не только выгоды или страха наказания.

Эти способности очевидно являются основой и для дальнейшего развития, ясно обнаруживая зоны, в которых они травмированы.

Травмы.

Возможные травмы синего уровня имеют уже сознательный характер, хотя и часто тянутся из детского/подросткового опыта, поэтому могут по-прежнему вытесняться сознанием.

Травмы-аллергии.

Типичные «аллергические» явления можно обнаружить в реактивном отрицании или страхе любых правил, страхе присоединения к социальной группе и отсутствии этики в поведении (беспринципность).

Очень частый случай здесь — травма опыта, связанного с адаптацией в конкретной социальной ситуации. Скажем, подросток со здоровыми отношениями в семье по каким-то причинам попадает впросак на первом свидании с девушкой. Добавьте сюда посмеявшихся в неудачный момент сверстников и отсутствие понимания родителей — и мы получаем глубоко сидящую установку «я плохой ухажёр», которая дальше подсознательно подтверждается всегда на первых свиданиях (но почти не проявляет себя в ситуациях, которые так не интерпретируются).

Очень сложные изменения в психике синего уровня закладываются при потере родителя в раннем подростковом возрасте (в отличие от не менее страшной ситуации, когда это происходит в раннем детстве, здесь может сформироваться чувство вины за уход родителя, отказ от выбора референтного взрослого в дальнейшем, раннее взросление).

Травмы-аддикции.

К травмам-аддикциям можно отнести различные проявления неудовлетворённой потребности в социальном принятии и упорядоченности мира. Они прослеживаются в паническом страхе группового отвержения, страхе «быть не как все», конформизме, страхе непредсказуемых изменений, а также в ригидности мышления, догматизме, идеологизированности.

Так как психодинамика нахождения в группе здесь завязана именно на чувство идентичности, то страх группового отвержения оказывается даже сильнее страха социального порицания, что порождает сложные девиации, в которых человек может оказаться в роли вечно виновного, но ассоциироваться с этой ролью и держаться за неё, потому что она, по крайней мере, обеспечивает ему понятное и гарантированное социальное место в группе (конечно, такие случаи, как правило, имеют свои корни ещё в просаженных границах с красного уровня и даже более ранних травмах; впрочем, неисцелённые травмы ранних уровней почти всегда трансформируются и компенсируются при дальнейшем развитии, приобретая порой причудливые формы).

Вообще, если в терапевтическом процессе наиболее сильной действующей эмоцией является вина, с высокой вероятностью это подсказывает о травме именно на синем уровне.

Мифы об уровне.

Во-первых, синий уровень — это вовсе не «тупое, бездумное следование правилам». Напомним, в здоровом выражении важность правил связана со стремлением упорядочить мир правильным образом. Поэтому синий следует правилам, искренне считая их проявлением порядочности и этичности (и, естественно, очень болезненно воспринимает необходимость соответствовать правилам, заведомо глупым).

Во-вторых, давайте приглядимся к групповой ориентации синего. Понятно, почему потребность идентифицироваться с ролью/группой и желание «быть хорошим/-ей» в рамках принятых правил рождает тот самый поведенческий конформизм. Однако не думайте, что это выражается лишь в конформизме следования за мейнстримом («быть как все»). Часто человек находит маргинальные, «нонконформистские» группы, построенные как раз по принципу противопоставления себя другим — «быть не как все» (подростковые субкультуры, политические протестные движения, многие активистские движения), и ассоциирует себя с ними. Вот только базовый механизм повторяется: убеждения авторитетной группы принимаются за истину, а идентичность работает в режиме «быть как все эти, которые не такие как все». Более того, выбор пути «волка-одиночки», не присоединяющегося ни к какой группе и протестующего против всех — есть смысл рассматривать как частный случай всё той же идентификации с определённой социальной ролью (то есть, по сути, психодинамикой синего уровня, которая, правда, тоже может выходить из более ранней травмированности).

Иногда отыгрывание «асоциальных» или бунтарских ролей исходит из травмы синего: ведь даже игра в жертву системы или члена оппозиции мейнстриму оказывается не так страшна, как нарушение психологического статуса-кво и выход из типа существования, завязанного на эту роль.

Так или иначе, социальная игра (в каком-то смысле идентичная детским социальным играм, формирующим когнитивные способности синего уровня⁸), стремление играть в неё хорошо, по правилам и выигрывать — действительно характеристика синего уровня. И мы предполагаем, что именно ей являются многие феномены, описанные в литературе по СД как выражения оранжевого, зелёного или даже более поздних уровней. Стать успешным бизнесменом — по сути, амбициозная вариация просто игры в бизнесмена и общего соответствия социальным критериям успешности. Заниматься эко-активизмом зачастую психологически сводится к стремлению ощущать себя среди разделяющих эко-ценности людей и соответствовать их критериям этичности (при этом, конечно, важно — демонстрировать это). И вот теперь дань моде на спиральную динамику и интегральную теорию — нужно обязательно сделать свою организацию «бирюзовой», мышление «второпорядковым», а сознание «глобальным». И вновь мы видим — уровень существования определяется не ценностями и идеями («что человек думает»), а структурой сознания («как он думает»), которую нельзя изменить одним желанием вскарабкаться по лестнице взросления.

Закономерности.

По Грейвзу, синий уровень является жертвенным — в нём, с очевидностью, индивидуальные желания личности подавляются ради соответствия социальной роли, группе и правилам. «Подстраивай себя, чтобы соответствовать миру». Установка типа «подавляй желания сейчас ради награды в будущем» даже не обязательно указывает на конкретное мировоззрение с призом за хорошее поведение (будь то рай, социальный успех или абстрактное счастье), но скорее выражает подспудное ощущение отсроченности «настоящей жизни» (хотя не ясно, насколько оно обусловлено нашей западной установкой по отношению к детям: «вот вырастешь — и тогда…», — не столь присущей другим культурам с ранним взрослением).

У Кук-Гройтер синий — интегрирующий уровень. Он связывает субъекта с его окружением, вся его динамика заключается в складывании всё большей целостности и упорядоченности в картине восприятия. Поэтому в своём пике проживание синего сопровождается внутренним покоем и удовлетворённостью.

И подобно тому, как в паре фиолетовый — красный ключевым фактором являлся страх, переход синего и оранжевого происходит вокруг отношения к вине. Синий определяется и управляется ей, позволяя, однако, освоить многие социальные навыки.

Итого.

Синий уровень — этап освоения человеческого, социального, культурного мира. Чем сложнее конкретная культура, тем большее разнообразие социальных идентичностей и норм она предоставляет: современных и архаичных, здоровых и токсичных. Понимание закономерностей развития позволяет разглядеть за этим многообразием ценностей и установок единую структуру сознания. Которое, успешно интегрировав свою социальную природу, найдя «своё место», может вновь выйти за границы коллективного «мы» к следующему уровню развития.

Вторую часть статьи, в которой описываются оставшиеся уровни СД, читайте здесь.