С любезного разрешения Александра Нариньяни, выпускающего редактора серии «Самадхи», мы публикуем первую главу из книги Джека Корнфилда «Мудрое сердце. Путеводитель по универсальным учениям буддийской психологии». Перевод с английского Ольги Турухиной.
Благородство. Наша изначальная добродетель
О Благородный от рождения, о ты, благородного происхождения, вспомни свою сияющую истинную природу, сущность ума. Доверься ей. Вернись к ней. Это дом.
«Тибетская книга мёртвых»
Тогда я словно вдруг увидел тайную красоту их сердец, глубину их сердец, которой не достигает ни грех, ни желание, ядро их реальности, тех людей, которыми все они были в глазах Бога. Если бы только они могли увидеть себя теми, кем были на самом деле. Если бы мы могли так видеть друг друга всё время, не было бы ни войн, ни ненависти, ни жестокости, ни алчности… Полагаю, большая проблема заключалась бы в том, что все мы упали бы на колени и преклонялись бы друг перед другом.
Томас Мертон
В большом храме, расположенном к северу от древней столицы Таиланда Сукотаи, когда-то стоял гигантский и очень старый глиняный Будда. Хотя он и не был одной из прекрасных и утончённых работ буддийского искусства, о нём заботились более пятисот лет и почитали за его возраст. Приходили и уходили жестокие штормы, новые правительства и армии захватчиков, но Будда оставался прежним.
Однажды монахи, присматривавшие за храмом, заметили, что на статуе появились трещины и её нужно было реставрировать и заново покрасить. После периода особенно жаркой и сухой погоды одна из трещин стала настолько широкой, что любопытный монах взял фонарик и заглянул внутрь. Свет отразился ярким блеском золота! Внутри простой статуи обитатели храма обнаружили одно из самых больших и сияющих золотых изваяний Будды, когда-либо созданных в Южной Азии. Сейчас этот золотой Будда притягивает потоки преданных паломников со всего Таиланда.
Монахи верят, что блестящее произведение искусства было покрыто гипсом и глиной для защиты во времена конфликтов и волнений. Похожим образом все мы сталкивались с угрожающими ситуациями, заставлявшими нас скрывать своё внутреннее благородство. Подобно тому как люди Сукотаи забыли о золотом Будде, мы забыли свою сущностную природу. Большую часть времени мы действуем на этом защитном уровне. Главная цель буддийской психологии — помочь нам заглянуть под эти доспехи и вывести на свет нашу изначальную добродетель, которую также называют природой будды.
Первый принцип буддийской психологии:
1. Видеть внутреннее благородство и красоту всех человеческих существ.
Известный юнгианский аналитик Роберт Джонсон признаёт, что многим из нас очень трудно поверить в свою добродетель. Когда речь идёт о непризнанных чертах, которые Юнг называл нашей «тенью», нам проще принимать за самих себя свои худшие страхи и мысли. «Любопытно, — пишет Джонсон, — что люди сопротивляются благородным аспектам своей тени более активно, нежели скрывают свои тёмные стороны… Обнаружение глубинного благородства характера бывает куда более опустошающим, чем открытие того, что вы бездельник».
Наша вера в ограниченную и неполноценную идентичность — такая сильная привычка, что мы боимся: без неё мы не знали бы, как нам быть. Если бы мы полностью признали своё достоинство, это могло бы привести к радикальным переменам в жизни. Это могло бы потребовать от нас чего-то грандиозного. Однако какие-то части нас знают, что напуганное и повреждённое «я» — это не мы сами. Каждому из нас нужно найти способ снова быть цельными и свободными.
В моей семье было непросто обнаружить собственную добродетель. Мои первые воспоминания связаны с одержимым паранойей и непредсказуемо жестоким отцом, избитой и напуганной матерью и четырьмя мальчиками, спрашивавшими себя: «Как мы здесь оказались?». Когда наш отец подъезжал к дому на своей машине, мы все задерживали дыхание. В хорошие дни он бывал внимательным и шутил, и мы испытывали облегчение, но чаще нам приходилось прятаться и съёживаться, чтобы избежать его легковоспламеняющейся ярости и гневных тирад. Во время семейных поездок он мог, не выдержав напряжения, ударить мою мать головой о ветровое стекло или наказать своих детей за безрассудное поведение других водителей. Помню, как бабушка моего отца умоляла мою мать не разводиться с ним. «По крайней мере он иногда может работать. Он не такой безумный, как те, которые лежат в психбольницах».
Однако я знал, что существование не ограничено этим несчастьем. Я помню, как в возрасте шести-семи лет в сложные дни, когда мои родители ссорились, я выбегал из дома. Что-то внутри говорило мне, что я не принадлежу этому дому, словно я родился в чужой семье. Иногда, как это делают все дети, я представлял, что однажды раздастся стук в дверь и элегантный джентльмен спросит меня. Затем он объявит, что Джек и его братья были тайно помещены в этот дом, но теперь наши настоящие родители, король и королева, хотят, чтобы мы вернулись в свою законную семью. Эти детские фантазии создали один из самых сильных потоков в моей жизни — жажду быть частью чего-то ценного и настоящего. Я искал свою настоящую семью благородного происхождения.
В наше часто циничное время мы можем считать изначальную добродетель лишь красивыми словами, однако через её призму мы обнаруживаем радикально иной способ видения и бытия: такой, цель которого — преобразовать наш мир. Это не означает, что мы игнорируем колоссальный масштаб человеческого страдания или что мы позволяем себе глупую уязвимость перед нестабильными и, возможно, жестокими людьми. В действительности, чтобы найти достоинство в других, мы должны признать их страдание. Один из центральных принципов буддийской психологии — это Четыре благородные истины, которые начинаются с признания неизбежного страдания человеческой жизни. Об этом тоже сложно говорить в современной культуре, где людей учат любой ценой избегать дискомфорта и где «погоня за счастьем» превратилась в «право на счастье». И всё же, когда мы страдаем, признание истины страдания очень освежает и помогает.
Буддийские учения помогают нам посмотреть в лицо своему личному страданию, будь то стыд, депрессия, тревога или горе. Они обращаются к коллективному страданию мира и помогают нам работать с источником этого страдания: силами алчности, ненависти и заблуждения в человеческой психике. Хотя работа со страданием крайне важна, само оно не затмевает нашего фундаментального благородства.
Английское слово nobility — «благородство» — не связано со средневековыми рыцарями и королевским двором. Оно происходит от греческого корня gno (как в слове gnosis), означающего «мудрость» или «внутреннее озарение». В английском языке «благородство» определяется как человеческое совершенство, то, что прославляется, вызывает восхищение, возвышенно и безупречно в ценностях, поведении и манерах. Как мы можем интуитивно установить связь с этим качеством в окружающих нас людях? Никто не может сказать нам, как любить, и лишь мы сами можем найти свой способ чувствовать в других фундаментальную добродетель. Один из способов сделать это — сместить временные рамки, представив, что человек перед нами — это маленький ребёнок, юный и невинный. Однажды после особенно сложного дня со своей дочерью-подростком я оказался у её постели, когда она уже спала. Всего несколько часов назад мы с большим трудом пытались разобраться с её планами на вечер — теперь же она спала с невинностью и красотой своего детства. Подобная невинность есть во всех людях — если мы только пожелаем её увидеть.
Вместо того чтобы возвращаться назад во времени, мы также можем переместиться вперёд. Мы можем визуализировать этого человека в конце его жизни — лежащим на смертном одре, уязвимым, открытым, ничего не скрывающим. Или же мы можем просто увидеть в нём попутчика, с трудом несущего свой груз и желающего счастья и достоинства. Под всеми страхами и нуждами, агрессией и болью любой, кого мы встречаем, является существом, которое, подобно нам, обладает огромным потенциалом понимания и сострадания и ожидает прикосновения к своей добродетели.
Вероятно, проще всего нам восхищаться человеческим духом, сияющим в великих мировых моральных лидерах. Мы видим непоколебимое сострадание лауреатки Нобелевской премии мира Аун Сан Су Чжи, остававшейся стойкой и любящей, несмотря на долгие годы домашнего ареста в Бирме. Мы помним, как президент Южной Африки Нельсон Мандела вышел из тюрьмы с величественным духом храбрости и достоинства, не сломленным двадцатью семью годами пыток и лишений. Этот дух сияет во всех здоровых детях мира. Их радость и естественная красота способны вновь пробудить нас к нашей природе будды. Они напоминают нам, что мы рождаемся с этим сияющим духом.
Так почему же в западной психологии мы сосредоточивались лишь на тёмной стороне человеческой природы? Ещё до Фрейда западная психология опиралась на медицинскую модель и до сих пор в основном сосредоточена на патологии. Использующееся в психиатрии «Диагностическое и статистическое руководство по психическим расстройствам», задающее направление работы большинства терапевтов, а также специалистов от медицины и здравоохранения, является объёмным списком, содержащим сотни психологических проблем и заболеваний. Деление проблем на категории помогает нам изучать и, как мы надеемся, лечить их наиболее эффективным с научной и экономической точек зрения образом. Однако часто мы уделяем так много внимания защитным слоям страха, депрессии, заблуждений и агрессии, что забываем, кто мы есть на самом деле.
Будучи учителем, я вижу это постоянно. Когда ко мне пришёл мужчина средних лет по имени Марти, только что прошедший через болезненное расставание с женой и развод, продолжавшиеся целый год, он находился в ловушке повторяющихся циклов ощущения собственной никчемности и стыда, которые он носил в себе с детства. Он был убеждён, что с ним что-то ужасно не так. Он забыл свою изначальную добродетель. Когда молодая женщина по имени Джен занялась буддийской практикой после продолжительного периода тревоги и депрессии, ей было сложно отпустить образ самой себя как сломанной или повреждённой личности. Много лет она видела себя лишь через призму диагноза и различных медикаментов, которые не могли с ним справиться.
По мере того как психология всё больше опирается на фармакологические средства, медицинская модель упрочивает свои позиции. Сегодня большей части из миллионов взрослых, ищущих помощи в поддержании психологического здоровья, сразу прописывают те или иные препараты. Ещё больше опасений вызывает то, что сотням тысяч детей прописывают сильнодействующие психиатрические лекарства от различных расстройств, начиная от СДВГ и заканчивая набирающим популярность диагнозом детского биполярного расстройства. Хотя иногда эти лекарства бывают уместны и даже могут спасти кому-то жизнь, в некоторых случаях и простые люди, и профессионалы зачастую обращаются к таблеткам как к решению проблем человеческой запутанности и страдания. Это необязательно должно быть так.
Внутренняя свобода. Освобождение сердца
Какова альтернатива фокусу на человеческих ограничениях и патологии? Это вера в то, что человеческая свобода возможна в любых обстоятельствах. В буддийских учениях об этом говорится так: «Подобно тому как весь великий океан имеет один вкус — вкус соли, все учения Будды имеют один вкус — вкус освобождения».
Психолог Виктор Франкл был единственным представителем своей семьи, выжившим в нацистских лагерях смерти. Несмотря на это страдание, он нашёл путь к исцелению. Франкл писал: «Мы, жившие в концентрационных лагерях, можем вспомнить людей, ходивших по баракам и утешавших остальных, отдававших свой последний кусок хлеба. Возможно, их было не так много, однако они в достаточной степени доказывают: у человека можно отобрать всё, кроме одной вещи — последней из человеческих свобод — выбирать собственное отношение в любых обстоятельствах, выбирать собственный путь».
Когда мы потеряны в своём самом тяжёлом кризисе или конфликте, в пучине состояний страха и запутанности, наша боль может казаться бесконечной. Мы можем чувствовать, будто у нас нет выхода, нет надежды. И всё же присутствует некая скрытая мудрость, жаждущая свободы. Будда сказал: «Если бы не было возможно освободить сердце от запутанности в нездоровых состояниях, я бы не учил вас этому. Однако поскольку возможно освободить сердце от запутанности в нездоровых состояниях, я предлагаю эти учения».
Пробуждение этой внутренней свободы духа является целью сотен буддийских практик и упражнений. Каждая из этих практик помогает нам распознать нездоровые паттерны, порождающие страдание, отпустить их и взрастить на их месте здоровые паттерны. В буддийском психологическом подходе важен акцент на тренировке и практике, а также на понимании. Вместо того чтобы идти со своими проблемами к психотерапевту, который будет выслушивать вас раз в неделю, вы следуете режиму непрерывной ежедневной тренировки и дисциплины, помогающей вам научиться здоровым способам существования и практиковать их. Эти практики возвращают нас к нашим изначальным мудрости и состраданию и направляют к свободе.
Священное восприятие
Святые являются теми, кто они есть, не потому, что их святость заставляет других восхищаться ими, а потому, что дар святости делает возможным для них восхищаться всеми остальными.
Томас Мертон
Каждый раз, когда мы встречаемся с новым человеком и с почтением относимся к его достоинству, мы помогаем окружающим нас людям. Их сердца вступают в резонанс с нашим сердцем точно так же, как струны скрипки, на которой никто не играет, вибрируют вместе со звуками скрипки, на которой играют поблизости. Западная психология зафиксировала это явление, назвав его заразительностью настроения, или лимбическим резонансом. Когда в комнату входит человек, охваченный паникой или ненавистью, мы мгновенно чувствуем это, и, если мы не будем предельно внимательны, негативное состояние этого человека начнёт подчинять нас себе. Когда в комнату входит радостный и экспрессивный человек, мы также можем почувствовать его состояние. Когда мы видим добродетель других людей, их достоинство резонирует с нашими восхищением и уважением.
Этот резонанс может начаться очень просто. В Индии, когда люди встречаются друг с другом, они соединяют ладони и кланяются, говоря: «Намасте» — «Я преклоняюсь перед священным в тебе». Это способ признать вашу природу будды, то, кем вы действительно являетесь. Некоторые люди верят, что западное рукопожатие развилось из демонстрации дружелюбия и безопасности, когда мы показываем, что у нас в руках нет оружия. Однако приветствие «намасте» идёт на шаг дальше: от «Я не причиню тебе вреда» к «Я вижу в тебе то, что священно». Это создаёт основу для священных отношений.
Когда я начал обучение буддийского монаха, я почувствовал вкус этих священных отношений. Аджана Чаа окружала аура целостности, милосердия и доверия. Она была противоположностью жизни в моей семье, когда я был ребёнком, и, хотя поначалу она казалась странной и непривычной, что-то во мне любило её. Вместо поля осуждения, критики и непредсказуемого насилия в монастыре было сообщество, посвятившее себя тому, чтобы относиться к каждому человеку с уважением и достоинством. Это было прекрасно.
Дорожки для прогулок в монастыре ежедневно подметались, и монахи внимательно ухаживали за своими одеяниями и чашами. Наши обеты требовали от нас заботиться о жизни во всех её формах. Мы ходили осторожно, чтобы не наступить на муравьёв, мы ценили птиц и насекомых, змей и млекопитающих. Мы учились в равной степени ценить самих себя и других. Когда возникали конфликты, мы обращались к практикам терпения, а когда искали прощения, путь нам указывали советы старейшин, демонстрировавшие, как подходить к собственным ошибкам с внимательным уважением.
Где бы мы ни практиковали буддийскую психологию: в лесных монастырях или на Западе, первый шаг — это целенаправленное развития уважения, начиная с уважения к самим себе. Когда мы учимся покоиться в собственной добродетели, мы можем яснее видеть добродетель в других. По мере своего развития наше чувство уважения и заботы начинает служить нам в самых обычных условиях и становится незаменимым в чрезвычайных обстоятельствах.
Одна практикующая буддизм рассказала о том, как оказалась в группе заложников во время ограбления банка в Сент-Луисе. Она описала страх и запутанность, поначалу охватившие заложников. Она помнит, как пыталась успокоить собственное отчаянно бившееся сердце. А потом, рассказала она, она приняла решение не паниковать. Она использовала медитацию и дыхание, чтобы успокоить свой ум. На протяжении нескольких часов, когда она помогала другим заложникам, она неизменно обращалась к своим захватчикам с уважением и выражала искреннюю заботу о них. Она видела их отчаяние и их скрытые неудовлетворённые потребности. Когда позже она сама и другие заложники оказались на свободе невредимыми, она с благодарностью выразила веру в то, что забота и уважение, которые они проявили к захватчикам, сделали возможным их освобождение.
Когда мы уважаем и почитаем окружающих нас людей, мы открываем канал к их собственной добродетели. Я видел эту истину в действии, работая с заключёнными и членами банд. Когда они находятся рядом с теми, кто уважает и ценит их, это даёт им возможность восхищаться самими собой, принимать и признавать добродетель внутри. Когда мы видим то, что священно, в других — где бы мы их ни встречали: в своей семье, в сообществе, на деловых переговорах или на психотерапевтической сессии, — мы преображаем их сердца.
Далай-лама воплощает это священное восприятие в своём движении по миру, и именно поэтому так много людей стремятся побыть рядом с ним. Несколько лет назад Его Святейшество посетил Сан-Франциско, и мы попросили его даровать учения в Медитационном центре «Спирит-Рок». Далай-лама — глава тибетского правительства в изгнании, и Госдепартамент направил десятки агентов Секретной службы, чтобы защищать его и его свиту. Привыкшие охранять лидеров других стран, принцев и королей, агенты были удивлены и тронуты уважительным отношением и дружелюбным сердцем Далай-ламы. В конце они попросили у него благословений, после чего захотели с ним сфотографироваться. Некоторые говорили: «Нам посчастливилось охранять политических лидеров, принцев и премьер-министров, однако Далай-лама отличается от них. Он относится к нам так, словно мы особенные».
Позже, во время серии публичных учений, Далай-лама остановился в отеле Сан-Франциско, известном тем, что там останавливаются гости высокого ранга. Непосредственно перед отъездом Далай-лама сказал управляющим отеля, что хотел бы поблагодарить персонал лично — всех, кто хотел с ним встретиться. Поэтому в последнее утро у кругового подъезда ко входу в отель выстроилась длинная очередь уборщиц и посудомоек, поваров и ремонтников, секретарей и менеджеров. Прежде чем автоколонна Далай-ламы уехала, он прошёл вдоль рядов служащих, с любовью коснувшись руки каждого, заставив вибрировать струны каждого сердца.
Несколько лет назад мне рассказали историю о школьной учительнице, которой также был известен этот секрет. Однажды, когда её ученики были особенно неугомонными и постоянно отвлекались, она попросила их на время полностью перестать учиться. Она позволила им отдохнуть, в то время как сама писала на доске имена каждого ученика в классе. Затем она попросила их переписать список в свои тетради. В оставшееся время она попросила их написать рядом с каждым именем всё то, что им нравилось в этом человеке и чем они восхищались. В конце урока она собрала записи.
Через несколько недель в последний, сложный, день перед зимними каникулами учительница вновь прервала занятие. Она вручила каждому ученику лист, наверху которого было написано его имя. Под именем учительница приклеила все двадцать шесть хороших отзывов, которые написали об этом человеке другие ученики. Все улыбались и открывали рты от изумления и удовольствия, поскольку в них заметили так много прекрасных качеств.
Три года спустя этой учительнице позвонила мать одного из её прежних учеников. Роберт был сложным подростком, но в то же время одним из любимых учеников учительницы. Мать рассказала ужасные новости: Роберт убит на войне в Персидском заливе. Учительница пришла на похороны, и многие из бывших одноклассников Роберта выступили с речью. Ближе к концу церемонии к учительнице подошла мать Роберта. Она достала измятый листок бумаги, который, по всей видимости, много раз складывали и раскрывали, и сказала: «Это была одна из немногих вещей, которые нашли в кармане у Роберта, после того как военные вернули его тело». Это был листок, на котором учительница аккуратно наклеила двадцать шесть качеств, которыми восхищались в Роберте его одноклассники.
Когда учительница увидела листок, её глаза наполнились слезами. Пока она вытирала слёзы со своих щёк, другая бывшая ученица, стоявшая неподалёку, раскрыла свою сумочку, достала собственную аккуратно сложенную страницу и призналась, что всегда держала её при себе. Третий бывший ученик рассказал, что поместил свою страницу в рамку и повесил на кухне. Четвёртый ученик сказал, что эта страница стала частью его брачных обетов. Учительница предложила своим ученикам увидеть благородные качества друг друга, и это трансформировало их сердца так, как она не могла и мечтать.
Все мы помним моменты, когда кто-то видел в нас благие качества и благословлял нас. Одна женщина на ретрите вспомнила о том, какую доброту проявила к ней монахиня, когда она, будучи напуганным и одиноким подростком, родила ребёнка вне брака. Все эти годы она помнила её имя. Молодой человек, с которым я работал в специальном изоляторе для несовершеннолетних, помнил старого садовника, жившего по соседству, который любил и ценил его. Уважение, проявленное садовником, оставалось с ним, несмотря ни на какие неприятности. О возможности этого говорит лауреат Нобелевской премии Нельсон Мандела: «Никогда не вредно думать о человеке слишком хорошо — часто это облагораживает людей, и они ведут себя лучше».
Видение через призму священного восприятия не означает, что мы игнорируем потребность в человеческом развитии и изменении. Священное восприятие — лишь половина парадокса. Мастер дзен Сюнрю Судзуки сказал своему ученику: «Ты совершенен такой, какой есть. Однако… тебе всё ещё есть куда расти!». Буддийская психология предлагает медитации, когнитивные стратегии, этику и мощный набор практик, способствующих внутренней трансформации. Однако всё начинается с самого радикального видения, трансформирующего всех, к кому оно прикасается, — с распознавания изначального благородства и свободы сердца, доступных нам, где бы мы ни были.
Практика. Видение священной добродетели
Дождитесь дня, когда вы проснётесь в хорошем настроении и когда ваше сердце открыто миру. Если такие дни выдаются нечасто, выберите лучший из обычных дней. Прежде чем отправиться на работу, создайте ясное намерение за утро найти благородство в трёх людях. Удерживайте это намерение в своём сердце, когда говорите или работаете с этими людьми. Обратите внимание, как это восприятие влияет на ваше взаимодействие с человеком, а также, как оно влияет на ваше сердце и вашу работу. Затем выберите ещё пять дней, когда вы в особенно хорошем настроении, и проделайте данную практику в эти дни.
После того как вы пять раз посмотрите таким образом на трёх людей в день, создайте ясное намерение практиковать восприятие тайной добродетели со столькими людьми, со сколькими сможете, на протяжении всего дня. Разумеется, некоторые люди покажутся вам сложными. Приберегите их на потом, и для начала практикуйтесь на тех, в ком вам легче всего увидеть благородство и красоту. Выполнив эту практику один раз, выберите один день в неделю, в который вы будете выполнять её на протяжении одного-двух месяцев.
Наконец, по мере того как видение тайной добродетели будет становиться для вас всё более естественным, расширьте свою практику. Добавьте дополнительные дни. Попробуйте практиковать в те дни, когда испытываете больший стресс. Постепенно включайте в практику незнакомцев и сложных людей, до тех пор пока ваше сердце не научится молча признавать и благословлять всех, кого вы встречаете. Постарайтесь видеть с безмолвным, любящим уважением столько существ, сколько сможете. Проживайте свой день так, словно вы тайный Далай-лама.
