Перевод интервью выполнил Сергей Гуленкин специально для журнала «Эрос и Космос». На русском языке публикуется впервые. Оригинал на английском языке можно найти здесь.
Пэм Бёртон: Ваша книга «Путешествие сердца: путь осознанной любви» — это очень особенная книга о сознательных отношениях. Что побудило вас написать эту книгу и как вы пришли к развитию собственной осознанности в этой области?
Джон Уэлвуд: Что привело меня к этой книге — неудача. Провал моего первого брака двадцать лет назад заставил меня проснуться, оглянуться вокруг, спросить себя: «Как мы могли так сильно любить друг друга и всё равно позволить всему развалиться? Что на самом деле происходит в отношениях?» Вглядываясь в мою боль и замешательство, я почувствовал, что мне необходимо понять, что на самом деле представляют собой отношения и что может служить основой для прочных, обогащающих, живительных отношений.
Поэтому я начал искать источники мудрости или руководства везде, где только мог. Я прочёсывал книжные магазины и библиотеки, но не мог найти ничего, что могло бы напитать или поддержать меня. Хотя я изучал и практиковал буддийскую медитацию в течение двадцати лет, я не нашёл ни в этой традиции, ни в других духовных традициях почти ничего, что отвечало бы моим личным вопросам о близких отношениях. Духовные учителя, которых я уважал больше всего, не были образцом в этой конкретной области. Также я не нашёл почти ничего в своём образовании клинического психолога, что подготовило бы меня к тому, как быть в близких отношениях.
Я был в полной растерянности. Поскольку не было никакого руководства, никакого обучения, никакого образования в этой области, я решил, что должен написать об этом книгу. Я не знал, во что я ввязался. Если бы я знал, насколько сложным будет этот проект, я не знаю, взялся ли бы я за него.
Как ни странно, я написал первый черновик книги за шесть месяцев и думал, что покончил с этим. Это было в 1979 году. Но она была написана полностью из моей головы. Она не была написана моим телом, так что это была не настоящая вещь. У меня ушло ещё десять лет, чтобы закончить книгу, что потребовало личного путешествия: включая вступление в новый брак и все отношения, которые привели к этому; работу с клиентами в качестве психотерапевта; разговоры до поздней ночи с друзьями, которых интересовали те же вопросы; перепроверка и новое обращение к духовным учениям, чтобы увидеть, действительно ли им есть что сказать об этом или нет; углубление моей духовной практики и наблюдение за тем, как она применяется к отношениям.
Я не знаю, сколько раз я был близок к тому, чтобы отказаться от этого проекта, чувствуя себя подавленным: как что-то настолько знакомое может быть настолько непрозрачным и непостижимым?! С каждым последующим черновиком я понимал, что мне всё ещё необходимо углубиться в тему на один уровень, причём в очень личном плане. Каждый вопрос, который я задавал, вскоре бросал мне серьёзный вызов. В тот момент, когда я думал, что наконец что-то понял, я снова возвращался к своим вопросам. Я осознал, что смогу ответить на эти вопросы, лишь более глубоко проработав источник вопросов — самого себя. Так что это было именно такое путешествие.
Есть что-то чрезвычайно сложное в том, чтобы привнести сознание в эту область. Иногда кажется, что отношения почти хотят сопротивляться осознанию. В конце концов они были бессознательными на протяжении тысяч лет, управлялись и направлялись ролями, социальными и семейными традициями и всегда поддерживались и рационализировались в этом контексте. Но в нашей культуре таких рамок больше не существует. Поскольку сегодня осталось мало внешних опор и руководств для отношений, каждый из нас должен выяснить, что значит иметь нормальные, здоровые, живые отношения. Это означает привнести сознание в то, что было во тьме на протяжении тысячелетий.
Это похоже на историю Эроса и Психеи. Эрос, бог любви, вступает в любовную связь с Психеей, которая представляет сознание. Эрос говорит ей: «Я буду приходить к тебе посреди ночи, и мы будем любовниками, а после я буду уходить до рассвета, и пока ты не видишь моего лица, всё будет хорошо». И это работает какое-то время. Но потом Психее становится любопытно, кто же её любовник. И вот однажды ночью она тайком зажигает свечу, чтобы увидеть его лицо, и он тут же исчезает. Тогда ей приходится пройти через ряд испытаний, чтобы вернуть его, чтобы их любовь продолжалась при свете дня.
На протяжении тысячелетий отношения были именно такими — любовь во тьме, по сути. А теперь мы зажигаем свечу, чтобы посмотреть: «Ну, что же это такое? Что здесь происходит?» И чтобы сделать это, необходимо пройти огромные испытания. Привнести сознание в область, которая никогда не была сознательной прежде, чрезвычайно сложно. Это героическое путешествие.
Осознанные отношения, на мой взгляд, — это отношения, которые подвергают вас полному испытанию как человека. Они подразумевают ясное понимание того, что мы делаем с другим человеком и что от нас требуется. Когда я приступил к работе над книгой, мне нужно было начать всё с нуля. На самом деле я ничего не знал об отношениях. У меня в голове было много идей и образов о том, какими они должны быть, но я ничего не знал о том, что они на самом деле собой представляют. И это потому, что я действительно не так много знал о себе. Поэтому вопрос о том, как иметь осознанные отношения, — это вопрос о том, как быть самим собой, как быть, собственно говоря. Как быть человеком.
Интересно спросить себя, какие моменты в отношениях вы больше всего цените или лелеете. Я уверен, что мы могли бы быстро ответить на этот вопрос, но это вопрос, над которым нужно действительно поразмыслить. Я работал с этим в группах, и людям требуется некоторое время, чтобы понять, что они ценят больше всего. Больше всего мы дорожим отношениями с другим человеком в те моменты, когда просто пребываем вместе. И это даже не столько про быть вместе, сколько про быть вместе. Все лучшие моменты близости — это те, в которых мы просто присутствуем, являемся самими собой, не обязаны что-то делать, не обязаны ничего доказывать, и мы соразделяем это с любимым человеком.
Любовь вдохновляет нас быть более настоящими. Вот почему мы так ценим её. Помимо всего того, что два человека делают друг для друга, их самая сильная связь — это качество бытия, которое они испытывают в присутствии друг друга.
В «Путешествии сердца» речь идёт о том, как отношения могут постоянно приглашать нас исследовать: как быть, как быть тем, кто мы есть на самом деле.
П.Б.: Многое из того, что вы рассказали нам о том, как вы пришли к написанию книги, и многое из самой книги даёт нам ощущение определённого рода уязвимости, которая является чем-то очень важным в близких отношениях. Почему уязвимость так важна и занимает центральное место в отношениях? Почему она так привлекает и пугает одновременно?
Д.У.: Обычно в нашей культуре «уязвимый» — это уничижительный термин. Мы часто представляем, что быть уязвимым — значит быть слабым или бесхарактерным. Есть вид уязвимости, когда мы чувствуем себя хрупкими: как будто если кто-то посмотрит на нас не так, мы можем разлететься на куски. Я называю это «уязвимость эго». Наше эго хрупко, потому что это образ, конструкция, убеждение о том, кто мы есть, которое в любой момент может разлететься на куски.
Но есть и другой вид уязвимости, более сущностный, более подлинный, более центральный для нашей человеческой природы — это наша базовая открытость, или то, что я называю в книге «сыростью, или обнажённостью» («rawness»). Сердце, по сути, обнажённое. У него есть эта необработанная сырая сторона. Когда вы чувствуете это качество обнажённости в отношениях, вы либо возбуждаетесь, либо пугаетесь, либо и то и другое одновременно. В книге я описываю это чувство как острие бритвы. Это захватывающе, потому что именно здесь вы начинаете двигаться по неизвестной территории. В тот момент, когда вы находитесь на растущей необработанной грани, вы не являетесь экспертом. Если вы привыкли всегда контролировать ситуацию, это пугает. Поэтому именно здесь вы склонны свернуть с пути и сказать: «Я ухожу отсюда. Кому это нужно?» Вас трясёт, потому что вы не знаете, что будет дальше. «Могу ли я действительно показать себя другому человеку? Могу ли я действительно позволить ей увидеть меня? Могу ли я позволить себе увидеть себя? Нормально ли это — просто быть тем, кто я есть, таким, какой я есть? Нормально ли чувствовать себя таким уязвимым?»
Это очень плодотворные, творческие вопросы. Наша природа как человеческих существ — сырая, потому что мы не являемся законченным продуктом с чёткими очертаниями. Мы незавершённое животное. Наша природа всегда находится в процессе. Поэтому, когда мы чувствуем эту сырость, мы чувствуем нашу истинную природу. Мы чувствуем, насколько мы в процессе, насколько мы незавершённые, как мы ищем, нащупываем, выясняем, кто мы есть, от момента к моменту, и это бесконечное путешествие.
П.Б.: Этот процесс открытия — захватывающий. Но часто в отношениях — и вы приводите примеры этого в книге — нам кажется, что мы открылись, мы готовы рискнуть показать свои истинные чувства, но другой человек говорит нам: «Мне это неприятно. Мне не нравится то, что ты мне говоришь. Я не могу с этим справиться». И это означает, что мы должны сделать выбор. Как понять, когда отношения не стоят того, чтобы делать ставку, а когда стоит остаться и рискнуть ещё немного?
Д.У.: Классический вопрос, который чаще всего задают женщины. Потому что женщины, по крайней мере в нашей культуре, обычно более чувствительны и в большем контакте со своими чувствами. А мужчины часто просто хотят двигаться по накатанной в отношениях. Мы будем усердно работать в других областях, но в отношениях мы хотим, чтобы всё было в порядке и не нужно было слишком много работать над этим.
Решая, стоит ли продолжать открываться в тех или иных отношениях, мы должны сначала подумать о том, какого рода базовая связь у нас с другим человеком. Есть ли у нас глубокая связь, то, что мы можем назвать «душевным резонансом», когда что-то в нас чувствует, что мы глубоко увидены и поняты этим человеком? Если у нас есть такой резонанс с кем-то, то это, как правило, очень хорошая основа.
Ваше сердце открывается, когда вы чувствуете такую связь. Это самая простая часть. Но затем мы начинаем сталкиваться с нашими личностными качествами. И это обычно заставляет нас задуматься: «Смогу ли я справиться с этим? Смогу ли я быть рядом с ним, сможет ли он быть рядом со мной?» И так далее.
Это испытательный полигон для отношений. В книге я говорю об осознанной приверженности как о процессе тестирования отношений, чтобы увидеть, сможем ли мы работать со всем, что проявится. На самом деле всё, чего мы больше всего хотели бы избежать в себе, обязательно проявится в действительно глубоких отношениях. Мы не понимаем этого в нашей культуре из-за нашей голливудской мифологии, которая гласит: «Всё, что вам нужно, — это любовь; это легко, просто влюбитесь, и всё само собой уладится». Поэтому мы не понимаем, что когда мы сталкиваемся с этими сложными личностными вопросами, это и есть настоящий полигон для испытания отношений, самой любви. На самом деле я думаю, что любовь процветает, когда она вгрызается в эти вещи и пережёвывает их. Это настоящая проверка отношений: можем ли мы работать со всеми нашими проблемами по мере их возникновения?
У каждого из нас есть части себя, которые очень открыты и легки, и другие места, твёрдые как камень, куда ничто не может проникнуть. В близких отношениях есть нечто очень мощное, что позволяет прижать эти две стороны друг к другу.
Поскольку мы чувствуем себя настолько открытыми перед любимым человеком, мы также чувствуем, насколько мы тверды как скала, насколько закрыты, непроницаемы и зажаты некоторые части нас самих. Поскольку у нас нет культурного контекста, который помог бы нам понять настоящее путешествие отношений, мы обычно думаем, будто что-то не так, когда сталкиваемся с этими непроницаемыми, зажатыми местами. Мы думаем, что этого не должно происходить: «Похоже, у меня неправильные отношения, или она не тот человек, который мне нужен».
Если один человек совершенно не желает работать с этими личностными вещами, то я не думаю, что это рабочая ситуация для двух людей в плане продолжения отношений. Как вы узнаете, когда нужно бросить? Я думаю, когда вы чувствуете, что сделали всё, что могли, а ваш партнёр просто не хочет работать с тем, что проявляется.
П.Б.: Мейнстримовая культура говорит нам, что всё приходит к нам потому, что мы это заслужили. Не могли бы вы сказать что-нибудь о необусловленной любви, которую нам так трудно понять.
Д.У.: Необусловленная любовь относится к необусловленной части нашей природы. Восточные духовные традиции больше говорят об этой необусловленной части нас, в то время как западные психологические традиции говорят об обусловленной личности, детской обусловленности, о том, как мы становимся такими, какие мы есть.
То, что не обусловлено, — это наша базовая открытость, потому что у нас нет выбора. Это наша изначальная природа. Мы рождаемся открытыми. У младенца нет никакого выбора в том, чтобы быть полностью уязвимым к тому, что его окружает. Такова необусловленная природа ума, или сердца. Она не имеет выбора — это неизбежно.
Но у нас есть выбор: мы можем блокировать эту открытость, скрывать её, отказываться видеть или допускать её. И мы также можем выбрать устранение этих блокировок и препятствий.
Мы чувствуем необусловленную любовь, когда испытываем эту базовую открытость по отношению к другому человеку. Влюблённость даёт нам представление об этом, потому что мы внезапно чувствуем себя тронутыми, растроганными, взволнованными другим человеком. Это даёт нам испытать кайф, потому что на мгновение мы ощущаем вкус нашей необусловленной природы, той чистой открытости, которая находится за пределами выбора и контроля. Это восхитительно — сдаться и отпустить себя в эту открытость.
Мы часто путаемся в этом, потому что думаем, будто должны работать над необусловленной любовью, заставлять её случаться. Но она возникает сама по себе, когда мы открываемся. Другой источник путаницы — думать, что это означает, будто мы должны соглашаться со всем, что кто-то делает. Но это спутывает два разных уровня: условную реальность и необусловленную реальность. Вполне нормально сказать: «Да, я люблю тебя, но нет, это меня не устраивает». Или: «Нет, я не могу это принять». Или даже: «Нет, я не могу больше жить с тобой». Мы можем быть открытыми и всё равно говорить «нет».
П.Б.: Давайте поговорим о сексуальности, особенно с точки зрения того, как наша культура относится к ней как к товару. Женские тела продаются. Мужские тела тоже продаются, если вспомнить спорт и то, как пожилые мужчины сидят в выходные и смотрят, как молодые люди с красивыми телами разыгрывают свои фантазии о власти и мастерстве. Наша культура поощряет фантазии об идеальных телах, которые есть лишь у немногих людей. Поэтому возникает ощущение, что у нас никогда не будет подходящего тела, и это влияет на нашу сексуальность. Однако есть и невероятная близость, которая возникает, когда вы разделяете тела.
Д.У.: В книге я включаю сексуальность в раздел под названием «Священный путь». Я считаю, что сексуальность больше относится к сакральному аспекту отношений, чем к личностному.
Вы описываете то, как в нашей культуре отсутствует всякое представление о священности тела, о теле как храме души. Две крайности в нашей культуре — это гедонизм, то есть отношение к телу как к игрушке, и пуританство — игнорирование тела или отношение к нему как к делу рук дьявола.
Мы не ценим святость сексуальности, потому что у нас нет никакого представления о святости тела. То, о чём вы говорите, — это отчуждённое отношение к нашему телу как к чему-то отдельному от нас. И это ошибочное представление естественным образом выражается в отчуждённой сексуальности, когда мы относимся к сексу как к товару или средству удовлетворения эго.
Д. Г. Лоуренс называл это «сексом в голове». В этом и заключается проблема нашей культуры. Мы оперируем сексом в голове: представлениями о том, каким должен быть секс. Настоящая природа сексуальности — это тайна. Поэтому говорить о ней очень сложно, ведь чем больше мы пытаемся понять её, пишем о ней книги и т. д., тем больше мы рискуем потерять её суть.
Когда мы относимся к сексуальности как к тайне, это совсем другое дело. Это полностью переводит вас в другую зону. Это позволяет вам соприкоснуться с неизвестным, что и является сутью близких отношений: всегда двигаться в неизвестность. Когда мы пытаемся сделать сексуальность чем-то знакомым и известным, мы фактически отделяем себя от этого опыта.
Сексуальность — это обмен, причём не столько между физическими телами, сколько между «тонкими телами». Восточные эзотерические традиции говорят об «энергетическом теле» и о том, как ци или прана течёт по сети меридианов в теле. В восточных традициях нет отдельной вещи под названием «сексуальная энергия». Сексуальная энергия — это просто поток нашей жизненной силы.
Таким образом, поток и обмен энергией — это то, чем на самом деле является сексуальность. Лоуренс описывает сексуальный обмен как «обновление крови». Я думаю, он говорит о циркуляции праны, или ци. Когда мужчина и женщина соединяются сексуально, происходит уравновешивание, обновление, обмен на уровне тонкого тела. В нашей культуре мы всё воспринимаем наоборот. Мы думаем, что секс — это грубые тела, техники и манипуляции разного рода.
Я почти включил в книгу несколько цитат из Альберта Эллиса, основателя рационально-эмотивной терапии, который в пятидесятых годах написал книгу под названием «Искусство эротического соблазнения». До абсурда длинные описания техник соблазнения разоблачают глупость всего технического подхода. Вот некоторые цитаты, которые я в итоге опустил в своей книге:
После того как поцелуи станут долгими, хорошими и раскованными, попробуйте перейти к груди. Хотя большинство женщин — умные противники в сексуальной игре, в этом деле с грудью многие из них являются неискушёнными и неосведомлёнными… Купите себе кожаную подушку и одолжите у девушки бюстгальтер. Застегните бюстгальтер и набросьте его на подушку. Одной рукой прижимайте застежку к подушке, а другой тренируйтесь расстегивать бюстгальтер. Сходите в универмаг и изучите конструкцию бюстгальтера. Точно определите местонахождение застёжки и научитесь находить её с первого раза.
Как вам такая отчуждённая сексуальность?
Первые руководства по сексу, появившиеся в 1929 году, послужили своей цели. Они разрушили кодекс молчания вокруг сексуальности. Для пар важно иметь возможность говорить о сексуальности, я этого не отрицаю. Но мы часто впадаем в крайность, заговаривая её до смерти. Нам нужно сохранять элемент тайны.
П.Б.: В своей книге вы говорите, что «отношения неизбежно реактивируют старые раны из детства в области сближения и сепарации». Как вы в своей психотерапевтической практике подходите к дисфункциональным паттернам отношений, которые люди наследуют от своих семей и воспроизводят в отношениях?
Д.У: Что ж, мы все страдаем от этих паттернов. Эти проблемы возникают в любых отношениях. Если наши родители были отдалёнными или нелюбящими, мы можем бояться быть брошенными — потерять партнёра; если наши родители были слишком близкими или доминирующими, мы боимся поглощения — потерять себя.
Но под обоими этими страхами скрывается одно и то же: в какой-то момент нашего детства мы отключились от самих себя, мы научились развивать ложное «я» как способ защиты от боли. Мы все приняли идентичность, которая меньше, чем наше существо целиком. Поэтому мы все в одной лодке: нам трудно соединиться с собой, с тем, кто мы есть на самом деле. Мы создали броню характера, которая мешает нам полностью быть теми, кто мы есть, и тем самым искажает наши отношения.
Большинство трудностей и конфликтов в отношениях вырастают из этого. Поскольку два человека не полностью осознаны и пробуждены, они делают вещи, которые причиняют другому боль и разочаровывают. Поэтому каждый конфликт в отношениях — это возможность посмотреть на то, как мы не полностью пробуждены. Если мы подходим к ним с этой точки зрения, то отношения становятся путём, который помогает нам расшириться, вырваться из брони характера и стать более доступными для себя, для партнёра и для самой жизни.
П.Б.: Ранее вы использовали понятие «душевный резонанс». Не могли бы вы уточнить, что вы под этим подразумеваете? Насколько это что-то реальное и насколько это ситуация, когда два человека проецируют друг на друга идеальные образы?
Д.У.: Отношения одновременно содержат множество различных уровней реальности. Два человека могут проецировать фантазии друг на друга и одновременно переживать более глубокий уровень душевного резонанса.
Что такое душевный резонанс? Я не знаю, правда. Это снова та самая тайна. Поэтому не будем пытаться её объяснить. Кто-то скажет, что это прошлые жизни, кто-то скажет, что это проекция, кто-то скажет, что это ваше «астральное тело». Но я не знаю, что это такое. Я счастлив, что не знаю, на самом деле.
Позвольте мне предложить описание, а не объяснение. Это похоже на связь между сущностью и сущностью, которая гораздо глубже, чем все наши личностные черты. Она не просто мягкая и сладкая, но и содержит вызов. Мы чувствуем возбуждение, потому что ощущаем, что нам есть чему поучиться у этого человека. Не только интеллектуально, но и ощущая, что «моя сущность будет развиваться и эволюционировать благодаря взаимодействию с этим человеком».
П.Б.: Мне интересно ваше отношение к безбрачию или одиночеству. Мне кажется, это верно, что отношения — это путь, но считаете ли вы, что это единственный путь?
Д.У.: Нет. Я считаю, что быть одному — это прекрасно. Я бы никогда не сказал, что отношения — это единственный путь к своему предназначению, или как бы вы это ни называли. Я думаю, что одиночество — это наше фундаментальное состояние. В этой вселенной все одиноки: каждое дерево, каждая птица, каждый человек есть цельность. На протяжении тысячелетий путь саморазвития, самоисследования или духовного роста всегда практиковался в одиночестве, в монастырской или ретритной обстановке.
С точки зрения отношений мы часто чувствуем, что одиночество — это недостаток. Но мы также можем ощущать его как некую полноту. Мы можем использовать одиночество как искусное средство на пути пробуждения, если посвятим себя этому.
Я думаю, что в своей основе это один и тот же путь, потому что отношения в итоге учат нас тому, как быть с самими собой. Они постоянно отбрасывают нас назад к самим себе, заставляя задавать себе вопрос: «Как я могу быть с собой более полным, более изобильным образом, чтобы я мог быть в этих отношениях более полным и изобильным образом?» Если я не могу выносить одиночество, потому что ощущаю жуткую нужду, если я испытываю беспокойство и скуку, когда я наедине с собой, то отношения рано или поздно отразят и проявят эту нехватку.
Поэтому я рассматриваю отношения как вызов для работы и над нашим одиночеством. Лично я люблю проводить время в одиночестве, и это время вносит такой же вклад в мои отношения, как и всё остальное.
П.Б.: Есть ли у вас дети и мешает ли наличие детей отношениям, ведь они отнимают так много времени и внимания?
Д.У.: Это хороший вопрос. У меня нет собственного ребёнка, но у меня есть пасынок. Я не вижу никаких причин, по которым ребёнок должен мешать. Конечно, первые несколько лет дети требуют так много времени, что у вас остаётся мало времени на себя. Но мне кажется, если в отношениях есть ребёнок, то он просто становится частью пути.
Так было с моим пасынком. В ситуации смешанной семьи часто хочется просто общаться с партнёром, и ребёнок может казаться лишним элементом, который постоянно мешает. Но потом вы понимаете, что ребёнок — это в порядке вещей. То есть он или она становится путём в том смысле, что вам приходится работать с теми элементами себя, которые не хотят быть с этим. Когда я наконец сдаюсь и говорю: «Хорошо, это часть этих отношений», тогда что-то расширяется. Как бы больно это ни было иногда (а это может быть очень больно), я обнаружил, что трудности жизни в смешанной семье углубили мои отношения с женой. Они заставили меня открыться в тех областях, в которых я, возможно, не открылся бы в ином случае.
П.Б.: Когда мы больше открываемся в отношениях, других людей часто начинает сильнее тянуть к нам, как и нас к ним. Можно ли быть моногамным и при этом оставаться открытым для других?
Д.У.: Это вопрос на 64000 долларов. В определённый момент отношений мы должны сделать выбор в пользу моногамии или нет. И если мы выбираем этот поворот, то это становится частью нашего пути. Но это не значит, что мы не можем танцевать с другими энергиями. Так же, как мы можем танцевать с энергией холмов, гор, деревьев и солнечного света, мы можем танцевать и с другими существами на нашем пути. Но мы не можем идти вместе с энергией так же полно, как если бы мы были одни. Мы должны ограничить сексуальный канал выражения с другими.
Так что в сохранении моногамных обязательств есть определённое напряжение. Но это граница, которую нужно исследовать. Что не работает, так это создание жёстких убеждений, будто я нечто «должен»: «Я никогда не должен открываться чужой энергии, если я моногамен».
Я думаю, что каждая пара должна обсуждать всё это несколько раз. Мы часто покупаем моногамию как нечто, что поставляется в комплекте с браком. Но мы можем не иметь ни малейшего представления о том, что это такое на самом деле, на что мы подписались. Тогда мы можем восстать против этого и сказать: «Это просто ещё одно ограничение, ещё одна тюрьма. Я собираюсь вырваться из этого».
Поэтому я не думаю, что мы должны покупать моногамию как часть какой-то бессознательной сделки. Но если мы рассматриваем её как часть путешествия или как поле исследования — мы не знаем, что она включает в себя на самом деле, это тайна, что-то, о чём мы узнаем по ходу дела, — тогда она становится более интересной. Это не что-то навязанное нам, против чего мы должны восстать.
Когда мы подходим к этому таким образом, это возвращает нас к нашей обнажённой сущности. В этом мире есть много прекрасных существ, с которыми мы хотели бы вступить в связь, но мы не можем сделать это и сохранить постоянные основные отношения. Наше сердце немного разрывается, оттого что мы не можем реализовать всю любовь, которую мы могли бы почувствовать в этой жизни. Но это нормально. Это очень нежное чувство, которое может сблизить нас с нашим основным партнёром.
П.Б.: Когда ваш партнёр ранит вас, как справиться с этим, чтобы боль не переросла в неприязнь?
Д.У.: Об этом можно сказать очень много. Самое важное — позволить себе почувствовать боль. Она обладает очищающим свойством. Мы часто склонны сдерживаться, потому что не хотим её чувствовать. Мы представляем, что может произойти, если мы почувствуем рану: мы будем уничтожены, станем жертвой или лишимся сил.
Эти убеждения я называю «историями»: это то, что наш разум делает с раной, то, что мы рассказываем себе о ране. Поэтому нам нужно заметить, что это всего лишь истории, которые придумывает наш ум, и вернуться к тому, чтобы открыться своей боли. Боль — это «то, что есть» прямо сейчас.
Когда мы так открываемся своей боли, мы соединяемся со своим сердцем в этот момент. А соединяясь с сердцем, мы соединяемся с тем, кто мы есть на самом деле, то есть с нашей силой. Когда мы соединяемся с нашей силой и с тем, кто мы есть, боль не так велика, как когда мы сопротивлялись ей, думая, что это ужасная вещь, которой мы не можем открыться.
Затем мы можем начать открывать свою обнажённость партнёру, что является одной из самых сложных вещей, которые мы можем сделать в отношениях. Когда моя жена позволяет мне увидеть свою обнажённость, я автоматически чувствую более сильную связь с ней. И я узнаю что-то новое: «О, я и не понимал, какую боль тебе причинил». В действительности некоторые из самых важных поворотных моментов в наших отношениях произошли благодаря тому, что мы позволили друг другу увидеть нашу боль. Моя самая сильная решимость вести себя по-новому появилась после того, как я увидел, сколько боли причиняло старое поведение тому, кого я люблю.
От большинства книг о взаимоотношениях «Путешествие сердца» отличает то, что в ней нет попыток рассказать людям, как избавиться от боли, которая неизбежно возникает в отношениях. Нам не нужно избавляться от боли, потому что она является средством, которое помогает нам соединиться с нашим сердцем, источником нежности и силы внутри нас. Это наше богатство, потому что именно боль позволяет нам наиболее полно и глубоко соединяться с собой и с другими.
