Шаматха и випашьяна

От переводчика:

В оригинале статья известного американского учителя медитации Шинзена Янга называется так: «Бессвязные размышления о медитации в виде предварительного обзора некоторых техник ментального развития в различных буддийских традициях: тхераваде, тантре и дзэн, с включением отсылок к традиционной христианской созерцательной практике».

Мы решили назвать перевод чуть проще и короче — «Шаматха и випашьяна» — потому что, в противоположность своему названию, это очень связный и системный текст (написанный, видимо, где-то в середине 1980-х), в котором Шинзен Янг излагает свои идеи о том, что из себя представляют практики успокоения и прозрения сквозь призму различных буддийских школ. — В.Ш.

Буддийский мир включает в себя три широких традиции. В большей части Юго-Восточной Азии (Цейлон, Бирма, Таиланд, Лаос и Камбоджа) сохранилась ранняя форма индийского буддизма — тхеравада. Очень позднее и в высокой степени развитое выражение индийского буддизма — ваджраяна, или тантра, — доминирует в Тибете, Монголии и Непале. В Восточной Азии можно обнаружить, насколько сильно буддизм трансформировался в руках китайцев. В своей «китаизированной» форме он распространился в Корею, Японию и Вьетнам. Дзэн-буддизм — продукт Восточной Азии.

В каждой из этих трёх сфер было создано множество школ, традиций и индивидуальных способов практики медитации. И при этом буддисты примечательным образом сходятся в том, что касается базовых принципов этой практики и в чём заключается медитативный процесс.

Можно довольно коротко суммировать это отчётливо буддийское понимание медитации. Она состоит из двух аспектов, или компонентов:

1. Первый, который на санскрите называется шаматха, — это пошаговая культивация психического и физического покоя.
2. Второй — випашьяна¹ — это пошаговая культивация осознавания, чувствительности и ясности.

Эти два компонента взаимодополняют друг друга. Их следует практиковать параллельно.

Некоторые техники прежде всего направлены на развитие покоя, другие — на ясность, третьи — на оба этих качества одновременно. В любом случае крайне важно, чтобы не было усиления одного из компонентов ценой другого. Иначе получится уже не медитация. Покой ценой осознанности — это «отключка». Осознанность ценой покоя — это «приход».

Если развивать шаматху до предела, то она приведёт к особым трансовым состояниям. Они могут иметь свою ценность, но сами по себе не являются в буддизме конечной целью. Практика ясного наблюдения, напротив, может привести к моменту прозрения в природу процесса самоидентификации, если упражняться в ней с достаточной интенсивностью и постоянством. В момент прозрения внимание проникает в обыкновенно не осознаваемую цепь ментальных событий, которая даёт нам такие «железобетонные» убеждения вроде «я такой-то и такой-то» или «то и сё действительно имеет значение».

Этот инсайт приносит с собой радикальное и стабильное изменение точки зрения… освежающее чувство свободы, не зависящей от обстоятельств². Обретение доступа к этой точке зрения и полное воплощение всех следствий этого в обычной жизни — вот цель буддийской медитации.

Ниже я буду развивать и раскрывать глубже всё вышесказанное, а также опишу несколько конкретных практик из трёх буддийских культурных сфер — Восточной Азии, Юго-Восточной Азии и Тибета.

Шаматха

Шаматха — это практика успокоения ума посредством отпускания. В буддийском использовании этого термина это фактически синоним слову самадхи. Самадхи обычно переводится как однонаправленность или концентрация. К сожалению, слово «концентрация» часто несёт в себе подтекст контроля и подавления ума, попытку заставить внимание не отвлекаться от выбранного объекта. Такое перетягивание каната между желанием ума держаться какого-то объекта и желанием ума блуждать крайне утомительно и создаёт бессознательное напряжение. Это прямая противоположность состоянию шаматхи.

Природа сосредоточения — беспристрастность. Когда вы осознаете это, то сделаете важный шаг на пути достижения настоящей силы ума. В правильном сосредоточении ваше внимание просто покоится на выбранном объекте, отпуская всё прочее в этом мире. И тогда ум остаётся с этим объектом, пока не потребуется переключиться дальше. Таким образом, способность к концентрации, к полному сосредоточению на одной задаче, по сути эквивалентна способности отпустить всё остальное. Но для того, чтобы этого достичь, необходимо определённым образом расслабить тело.

Для начала, нужно учиться держать тело прямо и совершенно неподвижно, посредством баланса и расслабления, не используя мышечное усилие. Идеальная поза для этого — полный «лотос», но удовлетворительный результат можно получить и через другие позы, в том числе — сидя на стуле³. Здесь важно выровнять позвонки, найти сбалансированную позицию и позволить телу просто «висеть» на позвоночнике под собственным весом. Затем это чувство отпускания распространяется на дыхание, и наконец — на ум.

Поскольку у шаматхи двойственная природа — отпускания и однонаправленности — то возможны две стратегии работы с умом:

Первая стратегия: позволять эмоциональному и концептуальному содержимому сознания «устаканиваться» под собственной тяжестью. Например, этого можно достичь через элегантную технику «аналогов» (анумана). Вы чувствуете, как часть тела (скажем, рука) расслабляется, и затем обнаруживаете ментальный аналог этого чувства, например то, как ощущается «расслабление» мыслей.

Вторая стратегия — направить внимание на конкретный объект и мягко возвращаться к нему каждый раз, когда внимание уплывает. В конечном итоге привычка ума блуждать станет слабее, и затем полностью пропадёт. Объект может быть и физический, и визуализация, и внутри тела, и снаружи от него. Тибетские картины так называемого «приручения слона» детально показывают этот процесс⁴.

Во всех буддийские традициях начинающим обычно дают какую-то форму медитации успокоения ума на дыхании. В дзэн это чаще всего счёт дыханий или сопровождение ощущений на вдохе и выдохе. В тхераваде практикующие развивают осознанность ощущений касания на кончике носа или верхней губе. Нет абсолютно никакой попытки управлять дыханием. И наоброт, в ваджраяне используют визуализации сложных систем «каналов» дыхания в теле, а также ритмичные циклы вдохов, выдохов и задержек, схожие с хатха-йогой.

Также все традиции используют чантинг. Когда чантинг делается с правильным настроем и позой, это может быть очень успокаивающим. В Юго-Восточной Азии особенно популярным является пропевание имени Будды Амитабхи. Китайцы называют эту практику нянь фо, японцы — нембутцу, корейцы — ёмбул, а вьетнамцы — нием-фат. Многие тибетцы постоянно проговаривают мантры вслух или про себя. Даже в странах, где распространена тхеравада, чантинг особых писаний — пирит — является большим событием монашеского года, и часто продолжается многие дни и ночи напролёт.

Успокаивающую ум природу чантинга и повторения мантр также обнаружили в христианстве — в частности, в сердечной молитве, популярной в православии. У чантинга может быть сильный эффект шаматхи, но в том виде, в котором его обычно практикуют, у него фактически отсутствует компонент випашьяны, то есть у него довольно небольшой потенциал приводить практикующих к освобождению.

Физические эффекты

По мере того, как тело, дыхание и ум успокаиваются, общий метаболизм организма начинает замедляться. Практикующим требуется меньше сна, меньше еды, меньше кислорода. Собственно, спонтанное замедление дыхания — это наиболее очевидный физический барометр глубины самадхи. Обычные взрослые люди на уровне моря дышат порядка 15 раз в минуту. В сидячей медитации, на среднем уровне шаматхи, частота дыхания может снижаться до 2-3 дыханий в минуту. Из-за того, что в шаматхе возникают такие явные изменения в работе организма, в последнее время появилось много исследований по нейрофизиологии медитирующих. Ниже я приведу некоторые результаты этих исследований.

Волны активности мозга медитирующих обычно сильно синхронизированны; это часто выглядит как повышение альфа-ритма, частота которого находится в диапазоне от 8 до 12 циклов в секунду. Эта повышенная альфа-активность продолжается у медитирующих даже с открытыми глазами, тогда как у немедитирующих людей мозг при открытии глаз перестаёт генерировать альфа-волны. Электромиография показывает глубокое мышечное расслабление, несмотря на сидячую позу с прямой спиной без опоры. Проводимость кожи (GSR) снижается, что указывает на меньшее количество потоотделения, а значит — снижение симпатической активности нервной системы. Это также предполагает расслабление.

Исследователи из Токийского университета сделали интересное открытие о том, как ведёт себя мозг практикующих дзэн-буддизм. Они попросили группу медитирующих и группу немедитирующих людей тихо посидеть с электродами, отслеживающими электромагнитную активность мозга. Обеим группам давали слушать ритмично раздающийся щёлкающий звук. И вначале обе группы показали мгновенную блокировку альфа-активности. Этого можно было ожидать, поскольку такая блокировка является частью нормального отклика мозга на новый стимул. Но после нескольких щелчков у группы немедитирующих участников этой блокировки уже не было.

И это тоже нормально: они привыкли к стимулу, он больше не был новым и свежим. Но практикующие медитацию дзэн продолжали блокировать альфа-волны с каждым следующим щелчком так, будто бы они слышали его впервые. Это очень соответствует дзэнскому идеалу «жизни в моменте сейчас». В Индии похожий эксперимент был проделан с некоторыми йогинами. У них не было никакой альфа-блокировки. Похоже на то, что в трансе они переставали вообще слышать звуки⁵.

Таким образом, шаматха — это спектр состояний всё большего успокоения ума, соотносящегося с ростом отрешения, силой сосредоточения и определённым набором физиологических изменений. На глубоком краю этого спектра эти явления становятся экстремальными, и практикующие входят в состояния, которые на языке пали называются джханы (санкр. дхьяна). В глубоких джханах те драйвы, которые обыкновенно движут нами, приостанавливаются (хотя и не обязательно искореняются). Это может продолжаться от нескольких часов до нескольких дней. Практикующий не хочет двигаться, есть, спать или думать. Метаболизм настолько замедляется, что дыхание практически останавливается. Ум, который в нетренированном состоянии похож на стремительный поток, становится гладким прозрачным озером. Самая глубокая джхана — это разновидность трансового состояния, но не каждый транс — это джхана. У каждой джханы есть свои конкретные характеристики, они хорошо описаны в литературе абхидхармы. Всего выделяют девять уровней.

Культивация шаматхи и её использование

Шаматху лучше всего развивать в ежедневной сидячей практике медитации. Какие типичные переживания испытывает человек, практикующий шаматху? Как она будет влиять на его или её ежедневную жизнь?

Когда вы только начинаете, телу сложно оставаться с прямой спиной в течение сидячей практики, дыхание тяжёлое, похожее на поршень, а внимание скачет, как сумасшедшее. Вы можете чувствовать себя даже более взбудораженными, чем обычно. Собственно, вы просто начинаете осознавать то, насколько много внутри вас хаоса и суеты. Это осознавание — первая ступень прогресса. В тибетской традиции она называется «распознавание ума как водопада».

Но как и с любым другим искусством, время и регулярная практика приносят мастерство шаматхи. Тело научается укореняться в позе с прямой спиной, дыхание становится мягким и медленным, а незначительные мысли больше не требуют вашего внимания, но скорее шепчут, так что их проще игнорировать. К концу каждого получасового или часового сидения в практике вы начинаете испытывать явный покой, лёгкость и открытость. И задачей становится помнить это спокойное состояние и сохранять его во время всех повседневных дел.

Вначале вы сможете воссоздавать этот умиротворяющий эффект только во время самых простых механистичных действий вроде ходьбы, уборки или работы в саду. Во всех формах монастырской жизни на Востоке и на Западе особо подчёркивается роль ручного труда, и делается это для того, чтобы предоставить практикующим ситуации, в которых они смогут двигаться и при этом поддерживать внутренне молчание. Когда они получают достаточно опыта, осознавание покоя начинает сохраняться в течение всего дня, хотя глубина его может варьироваться в зависимости от обстоятельств. Вы можете водить машину, заниматься любовью, спорить или писать книги, никогда не покидая состояния шаматхи. И даже видеть сны.

Сложно не увидеть преимущества спокойного и собранного внимания для выполнения повседневных физических или умственных задач, даже если у вас нет никакого опыта медитации. По мере того как состояние шаматхи становится глубже и вы привносите всё более мощное и всё более стабильное внимание в свои повседневные действия, они становятся более насыщенными. Вдобавок к этому, расслабленное тело вырабатывает избыток энергии. И более того, состояния открытости и принятия, присущие шаматхе, являются ключевыми факторами в успешных межличностных отношениях. Наконец, отрешённость позволяет вам намного легче придерживаться своих принципов и двигаться по направлению к вашему моральному идеалу.

Многие практикующие шаматху рассматривают повседневные события как последовательность возможностей углублять и применять навык однонаправленности. Могут возникнуть занятные изменения ценностей. Ситуации, которые обычно воспринимаются как неприятные, могут превращаться в золото. Переработка и физический дискомфорт становятся «негативным биофидбэком». Вам некомфортно? Идите глубже! Хаотичные и страшные ситуации принимаются как вызов вашему медитативному мастерству. Становится невозможно представить, как можно тратить время зря. Неожиданно представившийся где-то час ожидания становится часом «секретного применения, потайного удовлетворения»⁶. Чаньский мастер эпохи Сун У-Мэнь подытожил всё это, когда написал: «Большинство людей используется двадцать четыре часа в сутки, а медитаторы используют двадцать четыре часа в сутки».

Состояния на спектре шаматхи — от поверхностного расслабления до тотального транса — известны и за пределами буддизма. На самом деле они являются центральным элементом систематической культивации мистического опыта всех религиозных традиций. К примеру, зонтичный термин для таких состояний в римско-католической церкви — oratio quies (тихая молитва) и реколлекция⁷. Иногда такие состояния называются вне-умственной молитвой, поскольку в них не используется обычная молитва со словами и мыслями. Есть множество книг по этой теме как в западной, так и в восточной Церквях. Различные авторы используют разную терминологию для стадий на спектре сосредоточения⁸. Самый глубокий трансовый уровень тихой молитвы иногда называли «настоявшимся» (infused) созерцанием или просто контемпляция. В силу интересных исторических причин практика недискурсивной молитвы в Западной Церкви сошла на нет после XVI века, но это, однако, не входит в предмет данной статьи.

В классической раджа-йоге Патанджали, ещё одной небуддийской системе, различают три стадии успокоения ума, которые называются «внутренними ветвями» йоги:

1. Первая — это дхарана (санскр. «держаться»), в которой йогин стремится удерживать во внимании объект сосредоточения, возвращаясь к нему каждый раз, когда внимание отвлекается.
2. Когда йогин достигает второй стадии, дхьяны, сосредоточение на объекте становится непрерывным, «подобно потоку текущего масла».
3. В конце все колебания ума прекращаются, йогин входит в транс и чувствует, что превзошёл все земные ограничения. Патанджали называет эту последнюю стадию самадхи.

Заметьте, что в буддизме самадхи обозначает любую степень сосредоточения и однонаправленного внимания, тогда как здесь, в классической йоге, самадхи обозначает глубочайшее из этих состояний⁹.

Далее, опыт самадхи можно найти не только в контексте религиозного мистицизма, но и в творчестве, спорте и других «секулярных» занятиях, требующих сильной концентрации и покоя. Интересно наблюдать за тем, как убеждения людей влияют на их восприятие шаматхи. Музыканты, которые иногда испытывают лёгкое преходящее самадхи во время выступления, станут скорее всего связывать это состояние только с творчеством. И поскольку они не знают про более широкий контекст и потенциал этой практики, то не станут стремиться к тому, чтобы углублять и поддерживать его. И тогда их повседневная жизнь никогда не будет объята практикой и никогда не изменится благодаря этому опыту.

Ценность транса

У мистиков в традициях с дуалистичным философским подходом есть тенденция рассматривать транс как вершину и конечную цель мистического пути. И это абсолютно логично: если вы верите в дихотомию духа и материи, как делали неоплатоники или теоретики санкхьи в древней Индии, то вашей целью будет освобождение духа из оков плоти. Отсутствие эмоциональных драйвов и экстремальное отрешение, которые характеризуют продвинутые стадии шаматхи, позволят вам этого достичь, но, разумеется, лишь на какое-то ограниченное время. В конечном итоге вам придётся выйти из транса и либо обнаружить перманентную трансформацию сознания, либо нет. Раджа-йога Патанджали, по сути, это практика, которая связана с философией санкхьи. В санкхье постулируется радикальная дихотомия между духом (пуруша) и материей (пракрити).

Точно так же, если вы верите в Бога, находящегося снаружи от сотворённого, то единственным способом напрямую его встретить будет выход на какое-то время за пределы сотворённого. И более того, если вы склонны к теистическому взгляду на мир, то вполне вероятно воспримете такие состояния покоя — в особенности самые глубокие из них — как особую благодать Бога. Испанская святая XVI века Тереза Авильская живо описывает во «Внутреннем Дворце» различные уровни молитвы тишины, завершающиеся тем, что она называет «идеальный союз».

По описанию это примерно соответствует очень глубоким джханам буддизма или уровню самадхи в йоге Патанджали. Для буддистов достижение самадхи различной глубины — это скорее навык, а не сверхъестественная благодать. Как с игрой на пианино или в гольф, это что-то, что большинство людей может научиться делать относительно хорошо, если будет достаточно мотивации и регулярной практики. Разумеется, сосредоточение — это особый навык, из-за своей фундаментальной применимости и силы. Сосредоточение может усиливать многие другие навыки. И что ещё важнее, это особый навык в том смысле, какие изменения он может принести в наши жизни.

При этом, вне зависимости от своей глубины, шаматха не является конечной целью у буддистов. Острота и наполненность переживаний, которые в повседневную жизнь привносит развитое однонаправленное внимание, являются лишь приятными побочными эффектами медитативного процесса. Даже джханы, насколько бы они не очищали и не освежали, являются обусловленными, непостоянными и в конечном итоге неудовлетворительными. Они могут даже стать препятствием для реализации настоящей буддийской цели, нирваны, то есть жизни необусловленной¹⁰. Шаматха — это просто инструмент, помогающий постижению нирваны.

Слово нирвана означает искоренение (дословно, «угасание»). Не искоренение самости, но искоренение клеш, или килес, то есть психологических невзгод, мешающих переживанию счастья. Клеши можно разделить на три широкие категории: рага, двеса и моха.

• Рага, или страстное желание, — это драйв к повторению приятных переживаний.
• Двеса, или отвращение (ненависть, антипатия), — это отталкивание неприятных переживаний.
• Моха — это непонимание, нехватка ясности. Из-за мохи мы ощущаем себя ограниченными существами и не замечаем тонкое плохое самочувствие и дискомфорт, пронизывающие всё наше существование.

Многие часто упускают один важный момент относительно раги и двесы. Рага — это страстная жажда ментального и физического удовольствия, а не само это удовольствие. Серьёзные практикующие буддизм стремятся убрать эту жажду, потому что она является источником страдания. Удовольствие же само по себе точно не является злом, и от него не стоит отрекаться.

И точно так же двеса — это реакция отторжения психологически и физически болезненных ситуаций. Сопротивление боли приводит к страданию. Если её судорожно не отталкивать, боль причиняет не так уж много страдания. Тот, кто разобрался с рагой и двесой, может наслаждаться приятным без того, чтобы «напрягаться», когда это приятное отсутствует. Что же касается неприятного, он или она естественным образом избегает боли, но не ощущает себя жертвой в те моменты, когда боли не избежать. Такой человек больше не носит с собой свой «дамоклов меч», под которым ходит большинство людей: постоянную угрозу внутреннего ада в том случае, когда мы не получаем то, чего хотим.

Так что нирвана — это то, как ощущает жизнь человек, которого

• Как бы ни атаковали, не возникает нужды для гнева.
• Как бы ни было приятно, не возникает нужды для компульсивного страстного желания.
• Какими бы ни были обстоятельства, не возникает нужды для ощущения ограниченности.

Такой человек может жить счастливо, жить на полную, и также на полную переживать смерть. Жить на полную в традиции назвается «нирвана с остатком», а проживать смерть на полную — «нирвана без остатка».

Есть два способа, которыми шаматха служит инструментом для достижения нирваны. Во-первых, она даёт чувство отпускания, которое помогает в постепенном отказе от страсти и отвращения. Во-вторых, она даёт стабильность и однонаправленность ума, необходимые для эффективной практики випашьяны. Випашьяна уничтожает моху.

Моха фактически означает непонимание того, что происходит внутри вас. Согласно буддизму, это фундаментальная клеша, лежащая в основе всех наших проблем. Спасение заключается в том, чтобы распространить ясность и осознание на обычно бессознательные процессы.

Это во многом звучит как западная психология. Разница заключается в том факте, что в медитации сознание культивируется в состоянии шаматхи, то есть в специфическом глубоком успокоении ума и тела, которые я описал выше. Это позволяет выявить бессознательное более прямым, неумолимым и острым методом, чем это обычно достигается в психотерапии. Не удивительно, что результаты несколько отличаются.

Терапия, когда она успешна, спасает от специфических проблем.

Медитация, когда она успешна, обеспечивает общее решение, применимое к любой проблеме, даже к таким важным вещам, как вина, потеря близких, неудача, неизлечимая болезнь, старость и смерть.

Психология говорит нам кое-что о том, как возникают проблемы человека.

Медитация раскрывает кое-что о том, как возникает идея «личности», и, тем самым, освобождает от необходимости всегда идентифицировать себя с тем, чтобы быть конкретным человеком. В контексте такой радикальной объективности личные проблемы могут быть решены очень эффективно.

Освобождающее прозрение

Устойчивая практика випасcаны приводит к моменту освобождающего прозрения, когда огромная масса мохи отпадает, как куски камня, раскрывая нам просторные горизонты свободы. В схоластическом буддизме это называется «вхождение в поток благородных людей». В школе Риндзай говорят о кенсё («видеть свою природу») или сатори («осознать»). Иногда в английском языке это называют первоначальным просветлением или прорывом. В этот момент открывается глаз мудрости, но для одних он открывается шире, чем для других. В любом случае он никогда больше не закроется. Это не пиковый опыт, который затем исчезает. Это перманентное изменение перспективы восприятия, революция в основе сознания.

Прорыв в распознавание единства иногда происходит спонтанно для людей, которые никогда не практиковали медитацию и могут даже не иметь какой-то особенной «духовной» склонности. Однако без некоторого опыта в воспитании покоя и ясности такое распознавание трудно удержать и интегрировать, и через несколько минут, часов или дней этот опыт обычно становится просто приятным воспоминанием. Иногда такие нежданные переживания действительно становятся триггером к трансформации навсегда, но даже в этом случае без систематической практики трудно понять в полной мере их последствия для повседневной жизни. В качестве примера см. «Опыт Просветления» Флоры Куртуа, изданный Центром дзэн в Лос-Анджелесе.

Позднее в жизни Св. Тереза Авильская пришла к переживанию Божественного, которое было постоянным и не зависело от транса. Она назвала это «духовным браком» и сказала, что это было вызвано «интеллектуальным видением». По её описанию это похоже на первоначальный прорыв в буддизме, хотя и понимается, разумеется, исключительно в христианских терминах. Относительно этого опыта она делает примечательное заявление: «Существует самозабвение, которое настолько полно, что кажется, будто души больше не существует…»¹¹. Другим классическим христианским источником, который чётко различает «мистицизм транса» и «мистицизм прозрения», является «Облака Незнания», особенно глава LXXI, в которой описывается, что «некоторые могут ощущать совершенство этой работы только в момент экстаза, тогда как иные могут чувствовать это по желанию в любой момент, в обычном состоянии человеческой души».

Согласно буддийским представлениям, при этом первом прорыве человек осознаёт «не-я». Но это выражение, «не-я», которое так любят буддисты, может вводить в заблуждение. На первый взгляд, идея кажется непривлекательной и даже абсурдной. Это звучит как отрицание индивидуальности, пугающая потеря центра управления или своего рода обманчивая регрессия. Но то, что подразумевается под «не-я», это освобождение от концепции самости (satkayadrsti). Это совсем не то же самое, что потерять себя, и это не подразумевает отсутствия понятия о себе самом!

Что тогда значит «освободиться от концепции»?

Человек свободен от какой-либо конкретной мысли или концепции, если эта мысль всегда возникает без малейшего бессознательного напряжения, подавления или разрыва осознания мысли как мысли. Тогда человек переживает мысль так полно, что нет времени для того, чтобы разум напрягался и закреплял эту мысль. Так что эта мысль перестаёт восприниматься как некая «моя».

Другими словами, мысль, концепция, ментальный образ или память не захватывают нас, если мы всегда переживаем их полностью (випашьяна) и при этом сохраняем спокойствие (шаматха). В любом случае, это не так-то просто. Первоначальное просветление приходит тогда, когда мы обнаруживаем, что можно позволить нашему самому глубокому образу «меня и моего» возникать в этом полном, пустом виде. С этого момента различие между собой и другими (или между просветлением и непросветлённостью) утрачивает свою силу. Это, конечно, всего лишь один из многих способов интерпретации такого переживания.

Позднее традиция начинает говорить про огромные заслуги и кармические ресурсы, необходимые для достижения этой цели. Однако следует особо подчеркнуть, что при наличии умелого инструктора человек вполне может прийти к такому опыту через несколько лет высокомотивированной практики.

Большинство людей, даже после такого прорыва, всё равно оказываются запутанными, делают неправильные вещи, чувствуют себя плохо, поддаются вредным привычкам и т. д., хотя они больше не вынуждены идентифицировать себя с этими негативными явлениями. Поэтому они продолжают работать над искоренением раги и двесы, оставшейся тонкой мохи и упрямой власти старых вредных привычек ещё более усердно, чем прежде.

По мере приближения к окончательной Нирване может наступать момент, когда приоритеты будут смещаться от «мудрости» к «состраданию», т. е. от медитации к действию¹². Если вы действительно чувствуете единство со всем, то вполне естественно брать на себя ответственность за все ваши роли. Спонтанно начинают возникать полезные слова и действия.

Хотя в махаяне сострадание (настоящая любовь) рассматривается совместно с мудростью, на практике приоритет, как правило, отдаётся освобождению. Просто так эффективнее. Если мы устраним вначале некоторую часть мохи, то значительно снизится вероятность того, что усилия человека по оказанию помощи другим будут ошибочными. Искоренение раги и двесы снижает вероятность того, что рвение человека приведёт к агрессивности и что он будет жертвовать принципами ради победы. К тому же, после того, как человек освободится от таких понятий, как помощник, помощь и нуждающийся в помощи, можно будет не чувствовать сожаление или утрату энтузиазма, если вдруг его усилия по оказанию помощи потерпят неудачу.

Конкретное направление такой деятельности зависит от культуры, обстоятельств, способностей и личности человека и может варьироваться от волшебства до политической деятельности.

Подводя итог сказанному, шаматха и випашьяна являются инструментами для достижения «просветления», то есть не-эгоцентричной перспективы. Эта перспектива является инструментом, который способствует достижению полной нирваны. Согласно некоторым концепциям махаяны, сама нирвана является своего рода инструментом, позволяющим человеку легко и эффективно оказывать благотворное влияние на других. Если вы полностью свободны и если ваше влияние таково, что это помогает многим людям также стать свободными (как это было в случае Шакьямуни), вы — Будда.

Далее приводится несколько конкретных методов для развития освобождающего осознавания, о котором говорилось выше.

Медитация в ходьбе

Общий принцип практики, который используют в традиции тхеравады, таков: загружать сознание всё более и более детальной и полной информацией о тех физических и психических событиях, которые собственно в нём происходят. Обычно практикующие вначале тренируются воспринимать одно единственное простое событие в таком интенсивном «режиме випассаны». После того, как этот этап освоен, такой же метод можно применять уже к любому аспекту наших переживаний. По мере практики развивается гибкость, которая позволяет воспринимать каждое событие в потоке повседневной жизни в подобном тотально осознаваемом виде.

Возьмём, для примера, акт ходьбы. Большинство людей ходят бессознательно. В этом нет ничего плохого, но предположим, что вам захочется усилить осознавание этого явления — ходьбы. Вы можете начать с того, чтобы замечать в уме, какую стопу переносите вперёд в каждый новый момент. Это даст вам немного больше информации о реальности ходьбы, чем когда вы делали это бессознательно.

Далее, уже с каждой стопой по отдельности, постарайтесь заметить то самое мгновение, когда нога начинает отрываться, и то мгновение, когда она снова касается земли¹³. Левая поднимается вверх, левая переносится вперёд, левая опускается вниз. Правая вверх, правая вперёд, правая вниз… Для ещё более детального наблюдения полезно вначале ходить намного медленнее, чем обычно, и может быть делать небольшую паузу между каждым очередным компонентом ходьбы.

Теперь, когда поднимается левая пятка, заметьте поток тактильных ощущений в момент отрыва стопы от земли, заметьте момент отрыва носка, начало движения ступни вперёд, само это движение, окончание этого движения, начало опускания ноги, само опускание, момент касания стопой земли, вновь поток тактильных ощущений и то мгновение, когда стопа полностью опёрлась на землю. Сделайте паузу. Заметьте, когда возникнет намерение передвинуть правую ногу. Начните её двигать, наблюдая за каждым компонентом, как ранее.

Такое упражнение сильно помогает нарабатывать самадхи, но здесь это скорее побочный эффект. Что важно, так это развитие ясности в отношении всего процесса. С ещё большим количеством практики вы сможете применить ещё более детальный анализ. В каждом компоненте движения ногой (поднятие, перенос, опускание и т. п.) можно различить множество других субкомпонентов, мелких движений, каждое из которых отчётливо начинается и заканчивается, и каждому из которых предшествует отдельное желание его совершить.

Если поддерживать какое-то время такое острое наблюдение, то начинают возникать изменения восприятия. Событие будто замедляется, и это именно субъективное переживание, никак не связанное с реальной физической медлительностью. Каждый компонент события будто содержит огромные горизонты пространства и времени, внутри которых можно воспринимать информацию безо всякой спешки¹⁴.

Но погодите-ка! По мере того как информация о ноге становится полнее и полнее, собственно «ноги́» в этом остаётся всё меньше и меньше! Она расширяется, становится лёгкой и пустой, сливается с другими объектами, исчезает и возникает вновь. Просто продолжайте замечать, не очаровываясь этим и не пугаясь этого, простую реальность движения ноги от мгновения к мгновению.

Такой «режим випассаны» можно применить к любому типу переживаний. Можно, скажем, мягко обводить какой-то предмет глазами, напитываясь информацией про него настолько быстро и полно, что у сознания не остаётся времени на то, чтобы этот объект сделать «твёрдым» и ограниченным. И точно так же со всеми остальными типами чувств — ощущениями, вкусом, запахом, звуками и т. п.

Это фундаментальный парадокс медитации: гляди на что-то с полным вниманием, и оно становится прозрачным, слушай целиком — и наступает тишина. Естественное для большинства людей отношение к объектам, при котором они кажутся твёрдыми и отделёнными друг от друга, оказывается лишь необязательным и токсичным побочным продуктом процесса восприятия. Оно закупоривает текучий поток жизни. Можно весьма отлично функционировать и без него.

Самое сложное дело, и при этом самое продуктивное — применять этот тотальный способ осознавания к эмоциям, концепциям и ментальным образам. Поток мыслей и чувств человека столь непредсказуем и столь захватывает нас… Совсем непохоже на поднимание и опускание ноги! И всё же, если наличествует отрешённость и однонаправленность шаматхи, вы сможете отлавливать мысли, когда они только-только начинаются, и сопровождать каждое их крохотное изменение до того момента, когда они заканчиваются, с тем же самым замедленным, наполненным и не твердеющим качеством осознавания. Те, кто будет неустанно применять это качество осознавания к самым глубоким своим образам самости, попадут в освежающий новый мир.

Медитирующий старается войти в прямой контакт с глубокими процессами. Один из способов сделать это: поставить вопрос, на который можно легко ответить из глубокого спонтанного ума, но который не поддаётся обработке на уровне дискурсивной поверхности. Такой способ был придуман в некоторых школах в традиции чань-дзэн — этого важного восточно-азиатского выражения буддизма. В наши дни он в основном связан с Риндзай-шу, одной из двух главных школ японского дзэн-буддизма. Этот парадокс на японском зовётся коан. Два знаменитых коана: «Как звучит хлопок одной ладонью?» и «Нет (му)».

Вопрос-коан беспощадно преследуется до всё более и более глубоких уровней, и в этом процессе развивается мощное самадхи. Когда на поверхность поднимается ответ, он поднимает с собой ценные прозрения. Через решение многих таких коанов постепенно упражняется мудрость. Однако, если пройти за вопросом достаточно глубоко, то прозрения, сопровождающего его решение, может хватить для того, чтобы вскрыть моху и принести кенсё (первичное просветление). Важно помнить, однако, что есть много типов коанов для разных конкретных задач, и что разные учителя используют коаны по-разному.

Медитацию иногда описывают как путешествие… Путешествие от поверхности сознания к незагрязнённому Уму, путешествие, которое происходит за счёт того, что вы постепенно распространяете покой и осознание на всё более глубокие и тонкие уровни, убирая слой за слоем большие пласты неосознанности. В пути можно встретить различные значимые явления, которые сами по себе, впрочем, не являются целью. Медитирующий может переживать тёплую благостную энергию, текущую в различных областях тела, видеть ослепительный свет, слышать симфонии внутреннего звука, «вылетать» из тела и так далее. Вы можете встретить то, что предстаёт как архетипические сущности: боги, богини, мудрецы и демоны. В большинстве буддийских традиций такие переживания обесценивают как отвлечения и помехи на «генеральной линии» пути к освобождению. Дзэнские учителя обычно учат относиться к таким встречам как к макё (ограничивающим галлюцинациям) и советуют просто игнорировать их.

Тантрическая традиция

Тантрическая традиция идёт другим путём. Тантрики систематически исследовали и культивировали такие переживания. Но, и в этом всё дело, они интерпретировали их в буддийских терминах и умело использовали их для реализации двух идеалов махаяны: мудрости и сострадания. Это особенный мощный вклад тантры: она успешно пользуется опытом из тонких «царств силы» (power realms), который оказывается созвучен целям буддизма как философски, так и практически. Это часть того, что подразумевается под «умелыми средствами» (о которых так часто говорят тибетцы).

В тибетской традиции сохранили и сформировали богатый репертуар созерцательных техник. Здесь мы поговорим только об одной из них — о визуализации, которую, возможно, более точно можно было бы охарактеризовать как «ментальное творчество».

Мы ранее уже рассмотрели то, как буддийская медитация стремится понять процесс отождествления с определённым конкретным «я». Один из способов сделать это — шаг за шагом построить другое «я» с нуля! Можно визуализировать части тела и закреплять в себе состояния, речь и личность до тех пор, пока не увидишь это искусственно созданное существо так же ярко, как видишь всё окружающее в реальном мире. Это, конечно, нелёгкая задача, но она становится возможной благодаря той психической устойчивости, которую даёт шаматха. Затем практикующие учатся полностью отождествлять себя с созданным существом на определённый период времени. Здесь речь идёт о чём-то очень отличном от шаманства или «ченнелинга». Это процесс обучения, который, при правильном выполнении, прекрасно можно контролировать и моделировать для того, чтобы получить прозрение в условную природу самоидентификации.

Но этот метод даёт еще больше, потому что альтернативное «я», которое вы создаёте и с которым отождествляетесь — это архетип, идеальный образ: будда, бодхисаттва или ангел-хранитель. Так что в этой практике вы развиваете не только способность к концентрации и освобождающему прозрению, но и начинаете принимать на себя добродетели и положительные атрибуты этого идеала, быстро устраняя тонкие оставшиеся блоки-килесы на пути к Нирване. Таким образом, визуализация является умелым средством для быстрого продвижения к полному освобождению. Однако она также имеет отношение и к сострадательному аспекту буддизма. Это происходит потому, что привычка воспринимать себя духовным архетипом оказывает тонкое воздействие на других людей, стимулируя их духовный рост.

Освобождающий инсайт постигает дхармакайю, которая, будучи попросту отсутствием какой-либо ограниченности, бесформенна. Внутри человека при этом происходит постоянное отождествление с идеальным образом. Это технически называется самбхогакайя. Внешне же «визуализатор» предстаёт другим как обычный человек, как нирманакая — нормальный, но какой-то особенный, немного волшебный (и людям это заметно, но при этом они не могут сказать, в чём именно дело).

Парадокс медитации

До сих пор мы говорили о медитации с точки зрения роста, развития, наград и достижений. В Японии существует школа, которая совершенно по-другому подходит к медитации, отказываясь говорить о каких-либо «достижениях» (таких как самадхи, Просветление или Нирвана). В дзэн-буддийской школе Сото, медитация — это не инструмент, не средство для достижения цели. Скорее, она является выражением того факта, что средство и цель не являются чем-то отдельным друг от друга. Школа Сото-дзэн продвигает что-то, что называется «просто сидеть». Чтобы оценить это, мы должны на мгновение рассмотреть ещё один фундаментальный парадокс процесса медитации.

В конце поэмы «Литтл Гиддинг» поэт Т. С. Элиот пишет:

Мы не оставим исканий,

И поиски кончатся там,

Где начали их; оглянемся,

Как будто здесь мы впервые.

(пер. С. Степанова, «Четыре квартета»)

Если медитация — это путешествие, то это путешествие туда, где ты находишься. Расстояние, разделяющее начальную точку и цель, равно нулю. Свобода мистика — в том, чтобы заметить, что никаких уз изначально и не было. В конечном счёте создать в сознании людей овеществлённую концепцию просветления как будущей цели — это уже означает в некотором роде ввести их в заблуждение. Сото-дзэн отказывается говорить в любых терминах, кроме абсолютных. Такова перспектива школы так называемой «изначальной просветлённости», которую Догэн, основатель японской школы дзэн Сото, изучал в молодости у мастеров школы Тэндай.

Тогда, если всё уже идеально, что нам делать? В Сото говорится: каждый день помещайте тело в позу для медитации и просто сидите в течение некоторого времени. Отпустите всё, кроме реальности сидения. Не размышляйте, не мечтайте, не ищите «буддовость». В каком-то смысле сото-дзэн — это крайне упрощённая форма практики випашьяны, в которой человек полностью осознаёт от момента к моменту сам факт сидящего тела. Но это и нечто гораздо большее, потому что это делается в контексте махаянской философии изначальной просветлённости и, более того, с глубочайшей верой в то, что такое сидение является совершенным выражением присущего нам всем совершенства. Этот последний элемент, вера, характеризует дух периода Камакуры, во время которого жил Догэн и во время которого процветали такие секты, как буддизм Чистых земель и Нитирэн-сю.

Ошибочные представления

Наконец, несколько слов о неправильных представлениях и неправильном применении медитации.

• Во-первых, обычно люди обманывают себя, думая, что они медитируют, когда на самом деле они этого не делают. Часто можно услышать такие высказывания, как «я медитирую в занятиях кунгфу» или «жизнь — моя медитация». Это возможно. Но случается это крайне редко. Согласно буддийским критериям, только практика, которая ощутимо и неумолимо разрушает хватку жажды, отвращения и заблуждения, достойна названия медитации.
• Прославление гуру — ещё одно отклонение. Это правда, что любой человек нуждается в наставлении и ободрении, но люди, которые ищут гуру, часто не могут добиться значительного прогресса. Будда Шакьямуни призывал к опоре на собственные силы и принижал роль властных отношений в духовной жизни.
• Некоторые люди медитируют для того, чтобы получить какое-то мастерство или особые способности. Они думают, что медитация даст им преимущество над другим. На самом деле цель медитации — научиться принимать неудачи так же легко, как и успех. Что касается особых способностей, буддизм (особенно тантрический буддизм) говорит, что исследовать эти сферы правомерно, чтобы помочь другим. Однако в целом лучше всего делать это уже после того, как вы получаете проблески освобождения. Только тогда особые силы перестанут быть соблазнительными, пугающими или в принципе впечатляющими.
• Каждый, кто достигает стабильной шаматхи, иногда злоупотребляет ею. И если вы делаете что-то не так, то это будет сделано очень однонаправленно и в собранном состоянии! Для этого даже есть технический термин: миччха самадхи. Также, легко использовать отрешённость шаматхи для того, чтобы не сталкиваться с неприятными реалиями жизни. В частности, шаматхой можно заставить умолкнуть свой голос совести. Поэтому развитие шилы (то есть нравственности, положительных черт характера) является необходимым условием для культивации самадхи. И также, это ещё одна причина, по которой сознавание, являющееся результатом випашьяны, должно сопровождать отрешённость, являющуюся результатом шаматхи.
• Далее, если некоторое количество сидячей медитации приводит к хорошим результатам, то это не значит, что чем больше — тем лучше. Некоторые люди, которые сидят круглыми сутками в течение многих лет, удивительно слабо умеют справляться со своим страданием.
• Одна из самых коварных ловушек на медитативном пути — застрять в хорошем месте. Здесь имеется в виду то, что человек может достигнуть некоторых хороших результатов и успокоиться на этом, не двигаясь дальше и не достигая несравнимо лучших результатов, которые лежат буквально «за углом». В дзэн-буддизме человека, который получает вкус просветления и не двигается вперед, зовут «червяк в грязи».
• Глубокие созерцательные достижения не делают человека совершенным; они дают силу разума, ощущение счастья, которое не зависит от обстоятельств, и базово доброе отношение ко всему окружающему. Однако они не гарантируют автоматического иммунитета от глупости, ошибочных суждений или «культурной близорукости».
• Кроме того, все системы медитации имеют свои характерные недостатки. Медитация випассаны в буддизме тхеравады может привести вас к деперсонализации и отсутствию чувства юмора, если не уравновешивать её медитацией дружелюбия (меттой). Тантрическая практика может легко перерасти в манипулятивность, стерильные ритуалы и мракобесие. Вера в изначальное просветление и «просто сидеть» могут встать на пути быстрого роста. В Японии обучение дзэн-буддизму, особенно в школе Риндзай, может быть жестоким и подпитываться авторитарными наклонностями. Собственно, буддизм дзэн пережил временное затмение в Японии после Второй мировой войны именно потому, что широко использовался в качестве оправданий японского милитаризма. Практиковать медитацию для того, чтобы стать жестокими и бесчувственными, культивировать покой и отстранённость для того, чтобы можно было убивать и быть убитым без страха или принуждения, — всё это будет трагичным извращением.
• Наконец, будет ошибкой отождествлять медитацию с определённым образом жизни. Да, разумеется, если в вашей повседневной жизни царит хаос и сумбур, то достичь устоявшегося спокойного ума будет сложно, но нелепо думать, что человек должен обязательно быть вегетарианцем или уйти в монастырь, чтобы добиться успеха в медитации. Такие внешние факторы могут помочь, но они также могут отвлекать от сути. Путь к свободе — системный и открытый для всех. Вам даже не нужно быть буддистом, чтобы получать выгоду от буддийской медитации…

То, что эти искажения и заблуждения существуют, не должно вызывать у нас ни малейшего удивления, тревоги или отчаяния. Каждый инструмент можно применить неправильно. И при этом каждый из вышеперечисленных подходов к медитации, при умелом и последовательном развитии, производит хорошо сбалансированного, полноценного человека, само присутствие которого приносит пользу всем окружающим. Как таковые, они представляют собой значимый и мощный вклад в человеческую культуру.

Подытоживая

«Существует множество путей для входа в реальность Нирваны, но, по сути, все они содержатся в двух практиках: успокоении и прозрении.

Упокоение — это „ворота“ для предварительного преодоления уз страстей. Прозрение же является необходимым условием для того, чтобы окончательно покончить с заблуждениями.

Успокоение даёт полезное питание разуму. Прозрение — это чудесная техника, которая пробуждает духовное понимание.

Успокоение — это главная причина достижения покоя в сосредоточении. Прозрение — это основа просветлённой мудрости.

Если вы достигаете совершенства одновременно и в аспекте сосредоточении, и в аспекте мудрости, то можете быть на пользу и себе, и другим…

Следует знать, что эти два аспекта похожи на два колеса колесницы или два крыла птицы. Если однобоко развивать только один из этих аспектов, то попадёте в плен «ошибочного избытка». Поэтому в сутре говорится:

Тех, кто односторонне развивают достоинства сосредоточения, не практикуя мудрость, называют тупыми. Тех, кто односторонне развивают мудрость без практики благословенного сосредоточения, называют безумными.

Тупость и безумие, хотя они немного и отличаются друг от друга, одинаковы в том, что оба этих избыточных качества подпитывают ошибочные воззрения и неблагие действия».

«Малый трактат успокоения и прозрения»

Мастер Чжи И, школа Тяньтай, Китай, VI в. н. э.