Перевод эссе Стива Тейлора выполнил Сергей Гуленкин с разрешения автора специально для журнала «Эрос и Космос». Первая публикация на английском языке состоялась в журнале «Abraxas» (19, 2003).
***
Если вы хотите достичь более высокого состояния сознания, есть, по сути, два пути. С одной стороны, вы можете испробовать «внешний» способ изменения своей жизни, так что переживания, которые вы получаете, воздействуют на ваше сознание; с другой стороны, вы можете попытаться пойти по «внутреннему» пути изменения себя, напрямую работая со своим сознанием.
Артюра Рембо прозвали «экзистенциальным святым», и это совершенно верно, поскольку в его жизни, как и в случае любого христианского или суфийского мистика, доминировало стремление прорваться к более высокому состоянию сознания. С пятнадцатилетнего возраста у него было лишь одно желание, пусть и не всегда полностью осознанное: выйти за пределы «сна» обыденного сознания и пробудиться к более глубокой реальности. Подобно Ричарду Джеффрису или Дэвиду Герберту Лоуренсу, он ощущал, что «обыденная» реальность — это только часть истории, и мир полон огромных непознанных областей мысли и сознавания, которые, как он пишет, «наш бледный разум» скрывает от нас.
В течение первой части своей жизни Рембо выбрал второй из вышеперечисленных вариантов. Хотя даже здесь есть два разных пути, по которым мы можем пойти. Вы можете трансформировать своё сознание постепенно, следуя «духовному» пути: регулярно медитируя, стараясь быть внимательными к вашему окружению и переживаниям, а также пытаясь не впадать в материализм или гедонизм, не привязываться к внешним источникам счастья. Совокупный эффект этих практик заключается в наращивании жизненной силы — или духа — внутри нас, и это означает, что для нас доступно больше жизненной силы, которую мы можем использовать для восприятия, переживая «пробуждённое» видение мира. Кроме того, благодаря такому количеству жизненной силы, аккумулированному внутри нас, мы развиваем чувство внутреннего благополучия и ощущаем связь со своим «истинным Я».
Другая возможность состоит в том, чтобы усилить ваше сознание гораздо более драматичным образом с помощью процесса, который мы могли бы назвать «нарушением равновесия». Наш организм стремится поддерживать состояние гомеостаза, в котором у нас есть правильный баланс химических веществ внутри нас, правильная температура, правильное количество жидкости и так далее. Он делает это автоматически посредством дыхания, потоотделения и переваривания пищи (среди прочего), и мы в свою очередь делаем своё сознательное дело, помогая ему: едим, когда мы голодны, пьём, когда испытываем жажду, спим, держимся подальше от боли и дискомфорта, а также от вредных или дезорганизующих химических веществ. Однако странная штука связана с тем, что, когда мы идём против природы и намеренно нарушаем этот гомеостаз, мы можем испытывать более интенсивные состояния сознания. Люди во все времена пользовались этим фактом и практиковали методы «нарушения равновесия» в духовных целях, включая пост, лишение сна, неистовые танцы, причинение себе боли и изменение характера дыхания. Вот почему аскеты носили власяницы и пояса из гвоздей, почему коренные американцы не спали на протяжении нескольких дней перед церемониями, почему члены греческих и римских мистических культов постились и избивали себя. Это также одна из причин, почему люди во все времена употребляли наркотики. Хотя некоторые наркотики скорее вводят в ступор, а не пробуждают нас к реальности, многие из них — особенно психоделики — нарушают гомеостаз настолько прямо и резко, что дают нам мгновенный доступ к высоким состояниям сознания.
Рембо знал это инстинктивно и был полон решимости использовать этот метод, чтобы стать «ясновидцем». В 16 лет он написал своё знаменитое «Письмо ясновидца» своему школьному учителю Изамбару, где описал свой метод «пробуждения» разума (второе «письмо ясновидца» Рембо написал поэту Полю Демени. Приводимая далее цитата взята из него. — Прим. пер.). «Поэт превращает себя в ясновидца, — пишет он, — длительным, безмерным и продуманным приведением в расстройство всех чувств», в результате чего он становится «величайшим гением… ибо он достигает неведомого». По его словам, это «расстройство чувств» означает нарушение работы ума посредством лишения сна, употребления алкоголя и наркотиков, болезней, одиночества и секса, и в результате этого процесса поэт оказывается прообразом нового человека, с новым языком — «от души к душе, охватывающим всё».
Стремясь к этой цели, он сделал всё возможное, чтобы «нарушить равновесие» своего существования. Он пытался не дать своему разуму заснуть, живя как аскет, игнорируя свои физические потребности и подвергая себя боли и дискомфорту. Он курил гашиш, пил абсент и пытался практиковать магию и алхимию. Он также начал рассматривать свою поэзию как способ отключить обыденный сознательный ум и прорваться в высшие сферы реальности.
Такой способ трансформации сознания, однако, чреват опасностями. Слишком много боли или страданий, слишком много наркотиков могут вывести из строя как ваше тело, так и ваше нормальное сознание. Наркотики могут навсегда повредить структуры вашей психики, как убедились многие «химические визионеры» 1960-х годов. Эти методы всегда в конечном счёте оказываются тщетными, потому что более интенсивные состояния сознания, которые они приносят, являются только временными. Действие наркотиков всегда ослабевает, танцы должны прекратиться, в какой-то момент вы должны снова поесть и поспать (по крайней мере, если вы хотите остаться в живых). Равновесие всегда восстанавливается; вы всегда вынуждены вернуться в нормальное сознание. Это немного похоже на жульничество — когда мы принимаем наркотики или голодаем, мы на самом деле не меняем наше фундаментальное существование, мы просто убегаем от него на некоторое время. И ещё одна проблема, конечно, связана с тем, что теперь, когда вы испытали радость и красоту этих высоких состояний, обыденный мир кажется вам ещё более унылым и невыносимым, и ваше чувство тоски усиливается.
После четырёх лет, проведённых в попытках «расстроить свои чувства», Рембо упёрся в стену. В возрасте девятнадцати лет, полный отвращения к себе и переживания тщетности, он отказался от стремления стать ясновидцем. И поскольку для него поэзия была тесно связана с попытками нарушить равновесие — и как метод, и как творческий результат, — одна из самых коротких и странных литературных карьер в мире подошла к концу.
Рембо, однако, не оставил своего стремления «пробудиться». В течение следующих 18 лет он продолжал добиваться того, чтобы его сознание оставалось как можно более интенсивным. Разница лишь в том, что он больше не делал этого сознательно. Теперь он переключился на первый из упомянутых мною вариантов и пытался трансформировать своё сознание более косвенным путём, живя невероятно беспокойной и авантюрной жизнью.
Ключ к пониманию удивительного беспокойства второй половины жизни Рембо заключается в том факте, что знакомые переживания и окружение оказывают мертвящий эффект. Первый раз — или первые несколько раз, — когда мы сталкиваемся с новым окружением или переживанием, оно для нас очень реально. Однако через некоторое время мы перестаём как-либо чувственно реагировать, отключаемся от его реальности, и с нами остаётся лишь некое подобие тени. Хорошая иллюстрация этого — переезд за границу. Например, десять лет назад я уехал жить в Германию, и первые три-четыре месяца это был захватывающий опыт. Было увлекательно просто прогуляться по улице или проехаться на трамвае, моё сознание словно бомбардировали новые впечатления и информация. Я чувствовал себя невероятно живым, словно я «пробудился» таким образом, как было бы невозможно в моей родной стране. Но постепенно я обнаружил, что отключаюсь от реальности моего окружения, и примерно через год всё это исчезло окончательно. Город казался таким же унылым и угнетающим, как и любой английский город, и я снова оказался в прежнем состоянии скуки и разочарования.
Иными словами, неизвестность пробуждает нас, порождает более высокое состояние сознания — но через некоторое время механизм в нашем разуме снова переключается, и мы вновь засыпаем.
Неизвестность пробуждает нас, порождает более высокое состояние сознания
Тем не менее, один из способов обойти это — всегда бросать себя в неизвестное, никогда не оставаться долго на одном месте или в одной жизненной ситуации, не позволяя этому «механизму известного» (как мы могли бы его назвать) редактировать реальность. И это именно то, что пытался делать Рембо. Во времена, когда большинство людей не выбирались дальше нескольких километров от деревни, где родились, и когда транспортная система была едва развита, он путешествовал по миру как настоящий беглец, с «подошвами, подбитыми ветром», как писал его друг и любовник Поль Верлен. Разумеется, он совершил некоторые путешествия ранее — предпринял несколько попыток бежать из своего тоскливого родного города Шарлевиля и даже добрался до Лондона, где они с Верленом работали учителями французского языка. Но в девятнадцать лет он, наконец, сбежал навсегда. Он вернулся на некоторое время в Лондон, а затем отправился в Штутгарт, где изучал немецкий язык. Оттуда он отправился в Италию, где работал в качестве портового рабочего. Затем он вернулся в Париж, записался в голландскую армию и вместе с ней отплыл на Зондские острова. Но как только корабль вошёл в порт, он дезертировал и бежал на Суматру и Яву. Оттуда он отправился обратно и оказался на Кипре, где работал в каменоломне, а затем отправился в Африку, где оставался в течение следующих нескольких лет. Он стал торговцем и контрабандистом оружия, а также близким другом короля Шоа. Он был первым европейцем, проникшим в отдельные части Эфиопии, и добился некоторой известности как исследователь. Однако, когда Французское географическое общество связалось с ним, чтобы узнать подробности его путешествий, он не потрудился ответить. Он проявил такое же равнодушие, когда узнал, что его стихи были опубликованы на родине и он прославился как «проклятый поэт».
Рембо, вероятно, сумел удержать интенсивное или более высокое состояние сознания, живя такой жизнью. Хотя он умер в возрасте 37 лет, мы, вероятно, можем также сказать, что в каком-то смысле в его жизни было гораздо больше времени, чем у многих людей, которые проживают долгую жизнь. Наше ощущение того, как проходит время, судя по всему, близко связано с тем объёмом «перцептивной информации», который мы впитываем. Поэтому неделя, проведённая в отпуске, всегда кажется длиннее, чем неделя дома: в отпуске мы окружены неизвестным, и поэтому получаем гораздо больше информации из нашего окружения. По этой же причине время летит так быстро в состоянии поглощённости — когда наше внимание полностью погружено в телевизионную программу, компьютерную игру или книгу, мы получаем очень мало перцептивной информации. И поскольку Рембо, в отличие от большинства из нас, никогда не позволял «механизму известного» снижать количество перцептивной информации, которое он получал из окружающего мира, эти 18 лет его жизни, возможно, растянулись до нескольких десятилетий — если не больше — в сравнении с обычной жизнью оседлого человека.
Тем не менее, с этим способом поддержания ума в бодрствующем состоянии связаны огромные проблемы, с которыми столкнулся сам Рембо. Одна из проблем заключается в том, что, опять же, вы на самом деле не меняете своё сознание, вы лишь пытаетесь держать под контролем его эффекты. В каком-то смысле Рембо убегал — убегал от своего нормального состояния ума, с его фильтрующими реальность механизмами. Поскольку эти механизмы всегда начинают функционировать по прошествии некоторого времени, Рембо не оставалось ничего иного, как продолжать двигаться. И это в свою очередь довольно скоро порождает ощущение тщетности: вас носит с места на место, и у вас нет реальной причины быть где бы то ни было. Вы начинаете спрашивать себя, как спрашивал Рембо: «Что я здесь делаю?»
Другая проблема касается того, что жизнь в постоянном скитании не позволяет вам удовлетворить базовые человеческие нужды, такие как потребность в постоянном кругу друзей, партнёре и семье, безопасности и собственной территории. Это подобно прыжку прямиком на вершину иерархии потребностей: решить, что вам нужна только самоактуализация и ничего больше. В результате у вашей жизни нет фундамента: вы всегда нестабильны и рискуете развалиться на части.
Именно так и случилось с Рембо. В конечном счёте, когда он начал уставать от своей беспокойной жизни, более фундаментальные человеческие потребности дали о себе знать. Он решил вернуться во Францию, планируя найти «хорошенькую крестьянскую девушку», чтобы жениться и обосноваться на ферме. Но к этому времени его здоровье начало ухудшаться, и вскоре после возвращения он серьёзно заболел: ему ампутировали ногу, часть его тела парализовало. И он осознал, что в любом случае совершил ошибку, чувствуя такое же угнетение от знакомой ему Франции, как и 20 лет назад. Он снова прыгнул на вершину иерархии потребностей: через несколько месяцев он решил вернуться в Африку, несмотря на то что был настолько болен, что едва мог ходить и питаться самостоятельно. Он добрался до Марселя, где умер в больнице.
Никто — за исключением, возможно, великих мистиков и аскетов — никогда не жертвовал так много и не был так бесстрашен в своих попытках превзойти наше обыденное «спящее» сознание, как Рембо. Вот почему он является такой героической фигурой, экзистенциалистским эквивалентом Геракла или Одиссея. Но какой бы героической ни была его борьба и как бы интенсивно он ни жил, мы не можем уклониться от вывода, что в конечном счёте Рембо потерпел неудачу. Он жил и умер неудовлетворённым, и так и не смог окончательно «пробудиться». Проблема, как мы теперь видим, заключается в том, что он выбрал неверный путь. В довершение всего он учит нас тому, что два выбранных им пути оказались тупиковыми, и что единственный удовлетворительный способ «пробуждения» — это стремление изменить своё сознание изнутри: не с помощью наркотиков и других методов нарушения гомеостаза, а с помощью духовных и психологических практик, которые ведут к медленной, но устойчивой трансформации.
