Ответ критическому реализму в защиту интегральной теории. Часть 2

Вторая часть текста Кена Уилбера «Ответ критическому реализму в защиту интегральной теории». Первая часть доступна по ссылке. 

[1] «Фрагмент Б», примечание 7

7. Когда мы говорим, что, к примеру, атомы не «существуют проявлено» (ex-ist) для индивидуумов на магическом уровне, мы имеем в виду, что, как было отмечено, нет ничего в сознании (или оставленных свидетельствах) магического индивидуума, что указывало бы на какую-либо осведомлённость о существовании атомов. И всё же мы, живущие в современном и постсовременном мире (скажем, на бирюзовом уровне), полагаем, что нечто вроде «атомов» всё равно в некотором смысле реально имело место в период магической эпохи — и этот смысл мы называем «скрытым существованием» (sub-sistence). Атомы существовали не проявленным, а скрытым образом.

Однако в этом отношении необходимо сделать два важных замечания. Во-первых, интегральная теория представляет собой вариацию на «панпсихизм» (термин, который мне не нравится, — я предпочитаю термин «панинтериоризм» [pan-interiorism], подразумевающий, что все холоны имеют и внутренние, и внешние измерения от самого верха и до самого низа. Внутренние измерения есть, по Уайтхеду, «прегензии», которые, как мы уже отметили, расширяются нами до «тетрапрегензий»). И это значит, что до того, как человек хотя бы возник как вид, — до того, на самом деле, как возникли даже молекулы, — все четыре квадранта атомов участвовали в совместном взаимосотворении. Деятельность каждого атома способствовала открытию или расчищению пространства, в котором другие атомы могли проявляться друг перед другом: короче говоря, протосознание, или прегензия, каждого атома способствовало бытию, или онтологии, каждого атома. Это не являло собой только лишь уровень онтологии, всецело разлучённый с эпистемологией; это являлось событием, в котором познание и бытие, сознание и форма представляли собой два взаимодополняющих аспекта одного и того же процесса, которые нельзя ни разлучить, ни оторвать друг от друга без нанесения смертельной насильственной травмы реальности сущностей атомного уровня. Стало быть, в этом фундаментальном смысле эпистемология и онтология неразлучны (или, если точнее, Кто × Как × Что, или эпистемология × методология × онтология, представляют собой множество измерений любого действительного события [см. ниже]).

Нельзя их разлучить и когда речь идёт о человеке. В школах реализма и позитивизма довольно часто встречается мнение, что «атомы» существуют и без познавания их со стороны людей (и они существовали до того, как в ходе эволюции возник человек), — тогда как в действительности атомы скрыто существуют (а не проявлено существуют), когда их не познаёт человек. Однако атомы познаются друг другом — и их взаимное познавание способствует их совместному бытию: их эпистемология и онтология неразрывно взаимосвязаны друг с другом (хотя человек и не требуется, но четыре квадранта требуются). Ни бытие, ни сознание нельзя отделить друг от друга на каком-либо уровне без нанесения смертельной насильственной травмы. Четыре квадранта простираются от самого верха до самого низа.

Различные уровни бытия-сознания вызывают к жизни разные миры — и каждый из них имеет разные феномены с разными онтологиями

Более того, когда дело доходит до точного указания, что же именно скрыто существует на атомном уровне, в этом процессе неизбежно участвуют человеческое сознание, познание и интерпретация. Реализм и позитивизм продолжают упускать из виду фундаментальный факт, что различные уровни бытия-сознания (и различные методологии) вызывают к жизни разные миры. Дело не в том, что — как считает «миф о данном» — существует лишь один-единственный предзаданный мир, который по-разному интерпретируется различными мировоззрениями (хотя это, конечно же, тоже может происходить), а в том, что эти различные уровни бытия-сознания вызывают к жизни разные миры как таковые: есть красный мир, есть янтарный мир, есть оранжевый мир, есть зелёный мир, есть изумрудный мир, есть бирюзовый мир и т. д., и каждый из них имеет разные феномены с разными онтологиями. Атомы, — которые начали скрыто существовать вскоре после Большого взрыва, — проявлено не существовали вплоть до оранжевого, на котором их начали изображать в виде маленьких «планетоидных систем» с солнцем-ядром, вокруг которого кружатся планеты-электроны. На зелёном же атомный мир теперь считается состоящим не только из электронов, протонов и нейтронов, но и из мезонов, бозонов, лептонов и других суб-субатомных частиц. На изумрудном эти многочисленные частицы объединяются воедино в унифицирующем синтезе, известном как «восьмеричный путь», — причём открытие частицы бозона Хиггса сделало данную парадигму более правдоподобной. Однако на бирюзовом совершенно новая парадигма сверхвысокоэнергетических коллайдеров породила теории, которые по-разному известны как «теория струн», «М-теория», «теория суперструн» и «теория всего»: здесь вселенная воспринимается как нечто состоящее из одиннадцати измерений, которые создают «множество вселенных», или «мультиверсы». Теория струн — это единственная пока теория, которая претендует на то, чтобы быть «теорией всего», объединяющей феномены, которые предыдущие физические теории не смогли включить, — однако она настолько сложна и абстрактна, что обычно считается, что нельзя будет спроектировать какой-либо эмпирический эксперимент, который мог бы подтвердить или опровергнуть данную теорию. Физика, теперь утратившая звание «эмпирической царицы наук», стала образцовой «абстрактной теорией наук» и пришла к глубоко пифагорейскому мировоззрению.

Смысл же в том, что эти различные теории — и различные эпистемологии с различными онтологиями — возникли в ходе всё большего развёртывания уровней бытия-сознания. Это, опять же, указывает на тот факт, что и то, что «проявлено существует» (ex-ists), и то, что «скрыто существует» (subsists), зависит от уровня эпистемологии (и различных методологий), совместно сотворяющей определённый уровень онтологии. Опять же, эти две стороны — эпистемология и онтология, познание и бытие — являются не двумя совершенно отделёнными друг от друга событиями, а двумя взаимодополняющими аспектами одного и того же события — события, которое тетразадействуется всеми четырьмя квадрантами одновременно (это означает, если выразить данное положение более полным образом, то, что принцип «Кто × Как × Что», или «субъект/эпистемология × методология зоны × зона/объект», является минимальным требованием для установления космического адреса [см. ниже]).

Отрывок (стр. 73):

Многие из этих важных различий хорошо описаны Шоном Эсбьорном-Харгенсом в статье «Онтология изменения климата: интегральный плюрализм и задействование множества объектов».¹ Он начинает с общепринятого в интегральной теории принципа, что объект, или феномен, не есть только лишь нечто, что лежит где-то там и поджидает, когда же мы на него наткнёмся: нет, объект задействуется, причём задействование состоит из, по меньшей мере, трёх элементов — Кто (эпистемология) × Как (методология) × Что (онтология). Шон указывает, что, по его мнению, тогда как интегральная теория хорошо подчёркивает плюралистическое «Кто» и плюралистическое «Как», она зачастую полагает существование одного-единственного объекта (хотя это зачастую и верно, я считаю, что данное мнение упускает из виду то, что я настаиваю на том, что разные эпистемологии/методологии задействуют разные миропространства — то есть разные объекты и онтологии, которые я часто и со всей серьёзности подчёркиваю, особенно в последних своих работах). Однако если проигнорировать эту общую неточность (и Шон согласен, что вопрос в расстановке акцентов и что теоретически в интегральной теории полностью этот момент полностью осознаётся и всецело подчёркивается), то его обсуждение плюралистических онтологий служит хорошей иллюстрацией.

Он начинает с указания на то, что интегральная теория и вправду считает, что единичные объекты — это лишь одна из интерпретаций онтологии, так что гораздо полезнее (и, в определённом смысле, точнее) считать, что каждый объект есть в действительности различающийся множественным образом объект: пустая бутылка из-под газировки, например, может быть использована со множеством целей (как музыкальный инструмент, как ваза для цветов или как возможность сдать бутылку и заработать на этом). «В каждом случае», — пишет Шон, — «онтологический статус бутылки задействуется отчасти методом взаимодействия с ним. … Другими словами, онтологический статус объекта не имеет полной независимости от участвующего деятеля или совершаемого действия». Важно отметить, что в этом-то и состоит подлинное различие в онтологии — действительном «предмете», который буквально изменяется в зависимости от различных способов его использования, — а не только лишь в различии описаний или классификаций (по моему мнению, в этом и состоит важное различие, которое Шон, как правило, упускает из виду и которое ведёт к переоценке значения критического реализма, как мы увидим далее). Однако в данный момент давайте назовём реальное изменение в действительной природе, или реальной онтологии, объекта термином «реальное онтологическое изменение» (или «реальный онтологический объект»), а то изменение, которое происходит только лишь вследствие различия в даваемых определениях, классификациях или взглядах, термином «описательная онтология» (или «описательный онтологический объект»).

Шон хочет рассматривать изменение климата (ИК) в качестве реального онтологического множественного объекта, а не только лишь описательного онтологического объекта или единичного объекта, — и я всецело это поддерживаю (мы оба понимаем, что изменение климата можно рассматривать и в качестве единичного объекта, однако это неэффективно).

Эпистемология и онтология суть два взаимодополняющих аспекта одного-единственного события

«Онтологический плюрализм задействуется посредством возрастания значений по трём осям: эпистемологическая дистанция, методологическая вариативность и онтологическая сложность» — то, что Шон (соответственно) упрощает как Кто × Как × Что, а я ещё до этого упрощал как квадрант × квадривиумы × измерение (хотя мне очень нравится и формулировка «Кто × Как × Что»). Шон признаёт, что интегральная теория, по меньшей мере, понимает этот тройственный плюрализм (включая и онтологическое: «методологические практики вызывают к жизни феномены»). Я сказал бы: «частично» вызывают к жизни, однако смысл достаточно ясен. Ещё я, по-видимому, придерживаюсь несколько иного мнения по следующему вопросу: я считаю, что (по меньшей мере) три данных элемента со-существуют и нельзя иметь один без других. Зачастую я просто говорю, что «эпистемология и онтология суть два взаимодополняющих аспекта одного-единственного события» — или в других случаях: «Структура субъекта совместно создаёт природу воспринимаемых феноменов», — однако я достаточно ясно подчёркиваю, что все три процесса (Кто × Как × Что, а также и несколько других), по моему мнению, являются неотъемлемой частью интегрального методологического плюрализма (как в теории, так и в реальности). Все три элемента зачастую отличаются друг от друга — нередко намного отличаются, — однако все три всегда уже присутствуют в любом событии (включая и дочеловеческие холоны, которые прегензивно познают друг друга посредством различных методов, сопроизводящих разные измерения). И это, безусловно, означает, что изменение элемента «Кто» или изменение элемента «Как» изменит и элемент «Что», — отсюда и выводится интегральный онтологический плюрализм. Более того, хотя мы и можем сказать, что «Что» скрыто существует (оно обладает тем, что Уилфрид Селларс, пионер критики «мифа о данном», называет «неотъемлемыми свойствами»), мы не можем сказать, чем именно они в действительности являются (или чем именно являются эти неотъемлемые свойства) без определения «Кто» и «Как» (производимого явным или неявным образом).

Итак, Шон утверждает, что в своё «Как» он включает, помимо всего прочего, интегральную теорию, критический реализм, акторно-сетевую теорию (actor-network theory), исследования науки и технологии и онтологическую политику. Я просто хочу подчеркнуть то, что «Как» будет меняться в зависимости от точного состава комбинации этих методов. Мы не можем просто утверждать, что все они важны (во многом они и вправду важны, как и десятки, возможно, сотни других методологий). Я знаю, что Шон это понимает; я просто хочу сделать кристально ясным то, насколько чувствительна вся формула (Кто × Как × Что) к любому изменению, производимому в любой из её переменных (и я бы добавил, что в этот список необходимо включать такие имена, как Юрген Хабермас, Мишель Фуко, Мартин Хайдеггер… Плотин, Падмасамбхава, Шанкара, Экхарт… что ж, вы теперь ухватили интегральную картину. Тот факт, что интегральная теория не называет каждого отдельного теоретика по имени, не означает, что их не принимают всерьёз. В «Интегральной психологии» я указал на более чем сотню теорий развития, все из которых были включены в рассмотрение при создании компонента «высоты» в системе координат AQAL, даже хотя лишь некоторые из них обычно открыто называются при объяснении этого измерения, — но по мере необходимости можно назвать любого из них или их всех, чтобы наполнить систему координат подробностями, ведь она была создана именно для того, чтобы получить возможность, когда требуется, включать и остальные теории).

Но это не означает, что мы можем просто составить длинный список имён и заявить, что они часть новой и расширенной интегральной теории, — особенно если некоторые из данных имён кардинально расходятся с базовыми принципами интегральной теории или интегральной теории задействования как таковой. Мы должны соблюдать осторожность, к примеру, в отношении подхода критического реализма к «онтологии», которой он, как правило, придаёт привилегированное положение. В слишком многих случаях то, что критический реализм называет «онтологией», является не «реальной онтологией», а «описательной онтологией»: она просто не улавливает глубины того, что в действительности осуществляется в результате задействования (даже если и прибегает к этому термину). Шон согласен с доводом Мол и резюмирует его в своей работе: «Таким образом, практики или методы, используемые для того, чтобы понять ИК, не просто описывают его, а вместо этого они в действительности помогают произвести или задействовать его». Можно привести и слова Джона Лоу: «Довод более не состоит в том, что методы раскрывают и описывают реалии. Напротив: он заключается в том, что они участвуют в задействовании этих реалий». Шон делает следующий вывод: «Когда мы оставляем место для задействующей или перформативной природы методов, мы начинаем осознавать, как использование множества методов может способствовать пониманию, как казалось бы такой единичный феномен как ИК производит множество — но взаимосвязанных сетевым принципом — объектов». И это означает не просто описательные объекты, а реальные объекты.

И всё же в каждом примере, который приводит Шон в отношении критического реализма, утверждая, что, дескать, последний поддерживает его интегральный плюрализм, озвучены доводы в пользу множества описательных, а не множества реальных объектов. «Типология проблем окружающей среды» Тима Форсайта, например, подразделяет эти проблемы на четыре крупных взаимопересекающихся категории — локальную и глобальную реальности, рассматриваемые как «жестокие факты» или «институциональные факты». Жестокими фактами считаются просто непосредственные эмпирические «факты». Каковы примеры «институциональных фактов»? Он перечисляет следующее: «подсечное земледелие, уязвимость окружающей среды, глобальная вырубка лесов, антропогенное изменение климата». Он утверждает, что «средовые „жестокие факты“ (или биофизические свойства) подразделяются локально и глобально [то есть их различия есть вопрос локализации, а не онтологической реальности]. „Институциональные факты“ (или определения деградации) контролируются дискурсивными практиками [то есть, по его выражению, „определениями“]». Различные дискурсивные практики порождают различные темы и определения обсуждения, а не глубинные реалии самих тем. Его основная критика установившегося отношения к ИК состоит в том, что эти четыре аспекта смешиваются, — а не в том, что имеется недостаточное количество реальных методологий или недостаточно обширный плюрализм эпистемологий, чтобы произвести и задействовать более широкое понимание реального множественного объекта, известного как ИК. Другими словами, его довод опирается на изменение описательных онтологий, а не реальных онтологий (которые он, как правило, приравнивает к реальным биофизическим онтологиям — и ничему кроме). Я не возражаю против его аргументов; я возражаю против того, что они сколь-либо реальным образом поддерживают интегральный плюрализм (не в том фундаментальном смысле, согласно которому, по словам Шона, «онтологический статус отчасти задействуется способами взаимодействия с ним» — причём под «задействованием» понимается «совместное созидание»).

Не получается у критического реализма сколь-нибудь убедительно интегрировать различные признаваемые им области знаний

И я постоянно нахожу, что это справедливо для всего критического реализма в целом: признаваемые критическим реализмом плюрализмы, которые задействуются (или онтологии которых в действительности отчасти зависят от их эпистемологий), как правило, являются преимущественно описательными онтологиями, а не реальными онтологиями (которые, как правило, определяются наукой и только наукой, — что восходит к самому Карлу Попперу). Не получается у критического реализма сколь-нибудь убедительно интегрировать различные признаваемые им области знаний. Шон, по крайней мере, отдаёт должное тому, что интегральная теория лучше справляется с этой функцией: «Одна из вещей, которые отличают интегральную теорию — и интегральный плюрализм, представленный мною в данной статье, — состоит в том, что она представляет собой метасистему координат, которая помогает скоординировать эпистемологические, методологические и онтологические переменные и их сложные взаимодействия. Даже критический реализм, на мой взгляд, не предлагает настолько мощной и доступной системы координат для координации подобного рода».

Шон также цитирует Каролана, который в своих примерах множественных объектов утверждает: «Другими словами, объект изменяется через трансляцию, чего не скажешь о (суб)структуре». Шон отмечает, что Каролан приходит к этому выводу посредством анализа двух осей (x = сложность и y = эпистемологическая дистанция). Шон соглашается с выводами Каролана и далее пишет: «Я добавил третью [ось], которая представляет методологическую вариативность». Если бы Каролан сделал то же самое, он бы осознал, что некоторые формы трансляции в действительности изменяют и (суб)структуру объекта. И речь тут идёт о реальном изменении и реальном множественном объекте, «произведённом и задействованном» (как сформулировал это Шон) элементом «Как», а не только лишь описательно отличающимся объектом. Каролан, иными словами, не поддерживает подлинный интегральный плюрализм (напротив, он поддерживает описательный плюрализм). Оранжевые структуры рассматривают атомные реалии совершенно иным образом, нежели бирюзовые структуры. И речь идёт не просто о разных описательных онтологиях, которые предлагает Каролан, но и о разных (суб)структурах — то есть реальных онтологиях. И вновь я не возражаю против всего, что высказывается Кароланом: я лишь указываю на то, что данные высказывания не поддерживают по-настоящему интегральный плюрализм и реальное задействование.

Шон упоминает положение, выдвинутое Брайаном Эдди, а именно: в дополнение к Кто × Как × Что мы можем добавить «Где» и «Когда», — и это особенно важно для придания знанию контекста. Я всецело с этим согласен, однако хочу отметить, что в интегральной теории изначально подразумевается, что субъект (Кто), который применяет (множественную) методологию к (множественному) объекту, всегда уже всецело помещён в контекст через свою соотнесённость с нижне-левым квадрантом (который неявно или явно включает и «Где», и «Когда»). Однако, безусловно, вполне может быть уместно и вывести это на эксплицитный, или явный, уровень при обозначении космического адреса.

Относительный мир бесконечно неполон и неопределёнен; только предельное знание способно раскрыть предельную реальность

И, наконец, Шон ссылается на личный обмен сообщениями с Марком Эдвардсом, чью работу я уважаю, и утверждает, что интегральной теории нужно потратить больше времени на указание, каким образом она пришла к своему космическому адресу, однако Эдвардс и сам знает, что интегральная теория этого сделать не может. «Ни одна система не способна выполнить эту задачу. Отсюда можно вывести и понимание недостаточной природы всех опосредованных знаками систем (mailing systems)». Однако интегральная теория уже выразила это в виде «принципа неполноты и неопределённости»: «каждая система либо неполна, либо неопределённа» — это, безусловно, касается и самой интегральной теории. Однако интегральная теория также утверждает и то, что «Пустота освобождает от всякой неполноты и неопределённости». Иными словами, относительный мир бесконечно неполон и неопределёнен; только предельное знание — даваемое праджной, или недвойственным сознаванием, а не виджняной, или двойственным сознаванием — способно раскрыть предельную реальность (Дух или Пустоту). Эта реальность реальна; она предельна; она неописуема (это касается и самого данного заявления как такового); однако её можно в определённом смысле «познать» через Просветление или Пробуждение, то есть через сатори, сахаджу, метанойю, гнозис, ву, мокшу — которые интегральная теория ставит в центр своей системы координат. Единственная ценность заявления, подобного тому, что сделал Эдвардс, — если это не является исключительно попыткой заявить о своём доминировании, — состоит в напоминании нам, чтобы мы настолько полно, насколько возможно, указывали все плюрализмы, которые включены в любую систему или в любое решение, которое мы принимаем (с пониманием при этом, что все эти усилия, в конечном счёте, будут оставаться неадекватными, однако всё же позволят прийти к большей цельности, нежели если этого не делать). Вот в чём заключается основополагающий и самый фундаментальный принцип интегральной теории.

Постскриптум:

С учётом вышесказанного, я хочу поздравить Шона Эсбьорна-Харгенса с тем, что он написал по-настоящему замечательную статью. Моя единственная критика, если уж на то пошло, состоит в том, что он недостаточно сильно вступается за свои же собственные доводы. То, что у нас есть реальные множественные объекты (просто поразмыслите, что это на самом деле значит!), должно означать, что мы наблюдаем выполнение некоторых мощных сотворяющих задействований: эпистемология, методология и онтология неразрывно взаимосвязаны, так что изменение одной из них приведёт к изменению других. Даже в преднамеренно упрощённом вводном примере, предложенном Шоном (о том, что бутылку используют несколькими разными способами, причём каждый такой способ производит подлинно иной предмет или объект), речь идёт о подлинно и реально иных объектах, а не просто различающихся описаниях. Это показывает настоящую мощь задействования, если воспользоваться словами Шона, в смысле его подлинной «перформативности» и «продуктивности». Однако он, как правило, стесняется своего собственного сильного утверждения, отчасти, вероятно, по причине его недавнего романа с критическим реализмом и отчасти, возможно, из-за падения радикального постмодернизма, благодаря которому воцарилась атмосфера, крайне отрицающая кантианские взгляды, так что вместо утверждения (чересчур преувеличенного), что всё знание — это продукт социального конструирования, всякий раз, когда эпистемические или методологические действия упоминаются как часть совместного творения, или задействования, объекта, теоретики начинают кричать об «эпистемическом заблуждении»². В результате только лишь онтологию теперь почитают за составной элемент бытия объекта (вместо изысканно взаимосвязанного Кто × Как × Что × Когда × Где утверждается, что только лишь «Что» существует, причём самостоятельно, не будучи подверженным какому-либо задействованию или совместному творению вообще). Это реакция на постмодерн, раздутая до крайности, и она выплескивает ребёнка вместе с водицей (или, как сказал бы Рональд Рейган, выбрасывает ребёнка вместе с посудой). «Миф о данном» всё ещё остаётся мифом, и он всё ещё оперирует, и ему всё ещё противоречит существование множественных объектов, равно как и другого рода критика. Тот факт, что существует, по меньшей мере, восемь изначальных перспектив, где каждая участвует в совместном творении и задействовании восьми онтологических зон, является ещё одним доводом против «мифа о данном». Если добавить к этим восьми зонам (или четырём квадрантам) от 5 до 12 уровней бытия-сознания, — где каждый вызывает к жизни и поддерживает онтологически иной мир, — то можно получить ещё больше свидетельств в пользу этого положения (именно это Шон и предлагает в своей модели восьми уровней экологического мировоззрения и экологических «я»: они представляют собой реальные и подлинно отличающиеся миры, а не всего лишь разные описания одного и того же неизменного мира). «Множественные объекты», вызываемые перформативными, продуктивными, задействующими, совместно созидающими «Кто» и «Как», во многом представляют собой именно то, против чего как раз и ведёт борьбу критический реализм, ибо пока ещё он не смог нащупать рабочий синтез между идеализмом и реализмом. Но в этом, по моему убеждению, преуспели и интегральная теория, и интегральный плюрализм.

Дополнение³

С тех пор, как я написал этот текст, я ознакомился с несколькими статьями, в которых производится сопоставление и сравнение интегральной теории и критического реализма. Они указывают на ряд моментов, которые критический реализм может извлечь для себя из интегральной теории; когда же дело доходит до того, что же может интегральная теория извлечь для себя из критического реализма, все они, по сути, дружно говорят: «обоснование в онтологии».

Позвольте мне сделать несколько замечаний по этому поводу. Во-первых, если вы согласны с этим пунктом, тогда флаг вам в руки. Это нисколько не изменяет фундаментальных положений интегральной системы координат. И весь смысл интегральной модели состоит в том, чтобы индивидуумы могли приспосабливать её к тому, чтобы она наилучшим, по их мнению, образом удовлетворяла их потребности и соответствовало тому, что они считают верным.

Однако во многом это несправедливо по отношению к самой интегральной теории. Как отметили несколько ответивших критиков, интегральная теория имеет обширную онтологию — от «инволюционных данностей» до двадцати принципов, где первый принцип звучит так: «Реальность состоит ни из вещей, ни из процессов, но из холонов». Холоны, конечно же, суть целостности, которые являются частями других целостностей (например, целый атом есть часть целой молекулы, целая молекула есть часть целой клетки, целая клетка есть часть целого организма и т. д. Они являются целыми/частями, или холонами.) Это положение иногда формулируется следующим образом: «Реальность состоит из перспектив, которые являются холонами» (по причинам, которые объяснены ниже). Поскольку все предметы во всех квадрантах являются холонами, интегральная карта пропитана онтологией (но, как я считаю, онтология неотделима от эпистемологии и методологии, и все они являются взаимосвязанными аспектами Целого — множество субъектов, множество методов, множество объектов — или Кто, Как и Что).

Однако, как я уже отметил, если кто-то предпочитает критико-реалистский подход к онтологии, что ж, пожалуйста. Сам же я к этому не склонен, поскольку это означает, во-первых, отделение эпистемологии от онтологии и далее — «обоснование» эпистемологии в онтологии (в этом аспекте якобы интегральная теория может извлечь для себя пользу из критического реализма), — и всё же эпистемологию и онтологию нельзя считать отдельными и разделёнными друг от друга областями. С самого начала они представляют собой взаимоинтерактивные, взаимозадействующие, взаимодополняющие аспекты Целого. Как указано выше, их нельзя насильственно отрывать друг от друга, а затем пытаться вновь их скрепить «обоснованием» одного в другом. Эпистемология (и методология) и онтология суть цельно взаимосвязанные и взаимозадействующие аспекты, причём каждый представляет собой несводимый к чему-либо другому аспект Целостной реальности, и нельзя придавать привилегированное положение ни тому, ни другому (если не сваливаться в первопорядковое мышление). Эпистемология (и методология) и онтология являются жизненно важными и взаимосвязанными аспектами каждого существующего холона (от самого верха до самого низа), и таковыми они являются по причине подлинного (а не только лишь заявляемого на словах) панпсихизма, или же Космоса, в котором сознание, деятельность и бытие являются активно задействуемыми измерениями единой неразделимой и бесконечно взаимосвязанной вселенной — от самого верха до самого низа.

Этот подход не совершает ни ошибки эпистемического заблуждения (предпочтение эпистемологии и выведение из неё онтологии), ни онтического заблуждения (предпочтение онтологии и выведение из неё эпистемологии). Не считает он онтологию и чем-то отдельным и ограниченным своей областью, а эпистемологию — чем-то отдельным и ограниченным своей: напротив, обе они совместно и параллельно возникают (как часть четырёхквадрантного тетравозникновения от самого верха до самого низа), соэволюционируют и созадействуются. Космос попросту слишком взаимосвязан, слишком неразделим и слишком задействуем, чтобы существовать как-либо иначе: нигде во вселенной не существует каких-либо изолированных измерений. Атомы обретают бытие в тот самый момент, когда они «познают» друг друга; молекулы обретают бытие в тот самый момент, когда они «познают» друг друга; аналогичное происходит и с клетками, организмами и т. д. Если их познавание и бытие должным образом не сочетаются (что, безусловно, возможно и, на самом деле, довольно часто происходит), тогда затронутый холон просто прекращает возникать: эволюция перестаёт передавать его далее, неважно, идёт ли речь о субатомной частице, животном или идее.

Именно отказ от обоснования онтологии в эпистемологии (или эпистемологии в онтологии) отличает интегральную теорию от постмодернизма и критического реализма

Именно отказ от обоснования онтологии в эпистемологии или эпистемологии в онтологии отличает интегральную теорию соответственно от постмодернизма и критического реализма. Вместо того, чтобы, скажем, обосновывать эпистемологию в онтологии, предлагается «взаимный резонанс», который происходит — или не происходит — между этими измерениями бытия, и их задействуемая взаимность, таким образом, либо «сочетается» (и тогда холон передаётся эволюцией дальше), либо оказывается неспособна сочетаться (и тогда холон вымирает в следующее же мгновение). Нельзя говорить о двух взаиморазделённых измерениях (эпистемологии и онтологии), которые сталкиваются друг с другом, отражая или не отражая друг друга: необходимо говорить о двух взаимозадействующих и сосуществующих измерениях, которые или интерактивно резонируют в живом Космосе, или же оказываются неспособны на это, и в последнем случае сама жизнь холона, неспособного к резонансу, тоже прекращается, или меркнет в космической памяти в качестве следа того, что когда-то было, а теперь перестало быть.

Упомянутая необходимость взаимного задействования является частью созидательного процесса, который одновременно вызывает к жизни множество субъектов, множество действий (методов) и множество объектов — «множественность» в каждом случае происходит именно потому, что все три аспекта взаимопереплетены и по мере того, как эволюционирует новое измерение (скажем, новый субъект), с этим должны резонировать (и соэволюционировать) и другие измерения для того, чтобы срезонировать с новой реальностью и сохранить аспект Целостности в холоне Целого. Эта Целостность не является внешней совокупностью разрозненных измерений (например, эпистемологии, методологии, онтологии). Напротив, она является динамическим взаимопереплетённым взаимоотношением неотъемлемо совместно эволюционирующих, совместно созидающих, взаимозадействующих и внутренне взаимосвязанных холонических измерений, которые и вправду должны резонировать друг с другом — или же вымереть. Именно реальность взаимозадействования обуславливает равную необходимость взаимного резонанса между этими измерениями в холоне и позволяет им всем совместно эволюционировать, приспосабливаясь и переприспосабливаясь к реальности друг друга до тех пор, пока не возникает между ними подлинно Целостный резонанс. Как раз этот взаимный резонанс между взаимосвязанными измерениями, а не разрозненное «обоснование» одного изолированного измерения в другом изолированном измерении, позволяет познанию происходить вообще. И это является фундаментальным основанием «правильного» познания и аутентичного бытия (взаимного резонанса), если противопоставить его «неточному» познанию и неаутентичному бытию (отсутствию взаимного резонанса, которое ведёт к тому, что одно измерение откалывается от других, а также к следующим за этим неистовым попыткам воссоединить их путём искусственного «обоснования» одного в другом).

(Вот почему «реальность состоит из холонов» часто формулируется как «реальность состоит из перспектив, являющихся холонами». Это просто сосредоточение внимания и на эпистемологии — перспективах, — и на онтологии — холонах, — а также и указание на их взаимную сосуществующую, совозникающую и взаимозадействующую природу. Перспективы не обосновываются в холонах, а холоны не обосновываются в перспективах: они взаимозадействуют и совместно созидают друг друга, причём изменение в чём-то одном резонирует с изменением в другом, ибо это взаимодополняющие аспекты единого Целого, что, собственно, и позволяет ему оставаться Целым — и сохраняет место для интегральной плюралистической эпистемологии, интегральной плюралистической методологии и интегральной плюралистической онтологии, причём все они взаимосвязаны и неотделимы друг от друга, — а следовательно, открыты, но не для «отражения» отделённых друг от друга и изолированных хранилищ, а для взаимного резонанса взаимодополняющих аспектов Целого.)

Подлинный (а не исключительно голословный) панпсихизм (точнее, я предпочитаю термин «панинтериоризм») — это важная часть сего взаиморезонирующего уравнения, составляющего Целое. Он весьма сходен с позицией Чарльза Сандерса Пирса, общепризнанного гения американской философии. То, что эпистемология и онтология радикально неотделимы друг от друга, означает, что каждый знак не просто отражает объект, или референт, но одновременно и отчасти интерпретирует этот референт («познание» и «бытие» возникают совместно). Пирс следующим образом характеризует акт семиотического познания: он состоит из «действия, или влияния, которое есть — или включает — задействование трёх предметов, таких как знак, его объект и его интерпретант [обратите внимание на термин „интерпретант“], причём это тройственно взаимосвязанное влияние никоим образом не может быть сведено до взаимодействия между какой-то из пар [из этих трёх взаимосвязанных измерений]». Это означает, что эпистемический знак и онтический объект категорически неотделимы друг от друга и от некоего рода акта интерпретации, а не то, что один «обоснован» в другом или же «отражает» его. Пирс комментирует по поводу того, насколько странным это кажется конвенциональным, изолированным и раздробленным теориям эпистемологии и онтологии: «Кажется довольно странным, когда задумаешься над этим, что знак должен оставить своего истолкователя, чтобы поддержать часть своего значения; однако объяснение данного феномена лежит в том факте, что вся вселенная в целом — не только лишь вселенная существующих предметов, а та более широкая вселенная, которая включает вселенную существующих предметов как часть себя, та вселенная, которую мы все привыкли называть „истиной“, — что вся эта вселенная пронизана знаками, а возможно и всецело и исключительно состоит из знаков». Эпистемические знаки и их онтические объекты неотделимы друг от друга — от самого верха до самого низа — и они оперируют, как выразился бы Пирс, не так, будто один из них отдельно «отражает» или «обосновывает себя» в другом, а так, что происходит взаимное «пронизывание» ими, распространяющееся на всю вселенную в целом.

(Пирс, в частности, известен тем, что основал школу прагматизма. Когда Уильям Джеймс начал называть себя прагматистом и стал поддерживать прагматизм, Пирса вовсе не порадовало излагаемое Джеймсом понимание, так что он изменил название своей системы на «прагматицизм» — «термин, — по его словам, — настолько уродливый, чтобы не было желания его украсть».)

Однако, повторюсь, вы можете, если хотите, выделить онтологию как нечто отдельное, и попытаться обосновать в ней эпистемологию, и всё ещё пользоваться интегральной системой координат: ни один аспект этой системы координат фундаментально не меняется из-за этого действия (хотя меняется её метапонимание). И авторы, которые утверждают, что в интегральной теории нет подобного рода «онтологического обоснования», совершенно правы.