Свобода и Воля — неразрывно связанные понятия. Показательно, что в большинстве славянских языков значения слов «воля» и «свобода» если и не полностью совпадают, то в значительной мере пересекаются. Воля есть действующая Свобода, а поскольку это действие не обусловлено предшествующими планами и целями, то это действие, творящее нечто новое.
Идея Свободы регулярно воспроизводится в культуре, хотя существует множество доктрин, отвергающих идею Свободы как иллюзорную. Доктрины, утверждающие иллюзорность свободной воли, опираются на философские и научные доводы, проистекающие из считающихся непреложными научных и философских нормативов. Под эти доводы подводятся многочисленные результаты исследований, разоблачающих идею Свободы. В основе экспериментальных данных лежит неявная онтология несвободы.
Однако сам акт наблюдения факторов, принудительным образом формирующих поступки, оценки, убеждения и усилия их обосновать, а также обнаружение самого факта такого наблюдения, выводит наблюдающего в позицию вне и над ситуационными обусловленностями и эта позиция оказывается за пределами детерминистских доктрин. Шаг к Свободе делается для доказательства ее иллюзорности.
Воля есть действующая Свобода, а поскольку это действие не обусловлено предшествующими планами и целями, то это действие, творящее нечто новое
Знание наличия Свободы и опыт отказа от нее, отказа от активности в пользу реакции на принудительные стимулы переживается как первичная травма Сознания: знание о Свободе как высшей ценности входит в противоречие с отказом от нее. Первичная травма Сознания — понимание почти (однако только почти) полной обусловленности работы сознания внесознательными факторами. Это травматичное осознание требует какого-то выхода: либо принятие и рационализация невротического отказа от Свободы и низведение ее в ранг иллюзии (с тщательным коллекционированием экспериментальных свидетельств, «разоблачающих» свободу как иллюзию) и соответственно принятие материалистических и детерминистских учений как непреложных; либо последовательное выстраивание практики, ведущей от изображений, имитаций и проблесков Свободы к самой Свободе, от почти-обусловленности к необусловленности.
Многие философские системы идут по пути смирения, понимая сознание только как акт отражения. Однако наличие почти открывает возможность выхода из обусловленности. Это почти проявляется и в наличии самого вопроса, и в способности оценить противоречия между свободой и обусловленностью. Почти — намек на Свободу и шансы на ее обретение. Первичная травма сознания требует своего преодоления и есть два варианта реакции на травму: отказ от Свободы и тяжелая, почти невозможная практика по ее достижению. Носители столь разной реакции на первичную травму просто не в состоянии понять друг друга. Это разные реакции на первичную травму.
Движение в сторону Свободы требует особых психотехник, направленных на последовательное освобождение от обусловленностей — от ситуативных до фундаментальных. Такие техники должны быть:
- аутогенными (производимыми самим практикующим),
- прозрачными (каждый психотехнический акт должен быть ясен)
- и результативными (психотехнические действия должны приводить к либо к новым качествам сознания, либо к необратимому пониманию).
Ситуативные обусловленности преодолеваются выполнением принятого решения независимо от текущей ситуации и наличия внутренних помех и отвлечений. Однако есть и фундаментальная обусловленность сознания — зависимость понимания от внешних стимулов. В любом акте восприятия, мышления или воображения присутствует два компонента — чувственно проявленные содержания и их амодальный смысл.1 Соединение чувственного компонента и смысла дает понимание.
Движение в сторону Свободы требует особых психотехник, направленных на последовательное освобождение от обусловленностей
Но понимание приходит, как правило, после появления стимула. В этом легко убедиться, попытавшись совершить выбор какого-либо образа для представления и задержаться на стадии формирования намерения, когда в сознании еще не появился ни намек на образ, ни его название, ни какой-либо иной чувственный эквивалент. Невозможность совершить такой акт для неподготовленного человека свидетельствует о реактивном статусе сознания. Свобода же означает переход сознания в активное творящее состояние. Из этого правила есть спонтанные исключения: действия в условиях реальной опасности, акт творчества или мистический опыт. Но задача заключается в целенаправленном переходе к активному проявлению смысловых конфигураций до их чувственного развертывания — к знанию и намерению вне проявленных форм.
Переход к осознанию смыслового слоя означает внутрисознательный разрыв, «скачок через пропасть», переход к переживаниям, которые с обычной точки зрения воспринимаются как «ничто», однако это «ничто» обладает реальным существованием. С позиции смыслового слоя становится понятным, как «делаются» образы и убеждения, и это понимание становится основой следующего акта освобождения от обусловливающих факторов.
Однако есть и еще одна позиция — над смысловым слоем, в той «субстанции» Сознания, из которой рождаются смыслы. Это и есть слой активного, необусловленного, порождающего сознания, свободной воли, понимаемой как ничем не обусловленная смысло- и целепорождающая активность. Переход к такому слою не может быть описан связными текстами, которые всегда находятся под действием закона достаточного основания. Это второй внутрисознательный разрыв, непредставимый с обычной позиции.
Свобода означает переход сознания в активное творящее состояние
После достижения этой позиции, позиции свободной творящей воли, сознание сталкивается с наличием миров за пределами Сознания, иными по отношению к Сознанию. Прежде всего это внесознательные обусловливающие факторы, «мир-в-себе», «тьма кромешная», о которых сознание ничего не может высказать, поскольку все, с чем сталкивается сознание, является фактом сознания.
Достижение необусловленного слоя Сознания и пробуждение Воли приводит к последнему травматичному осознанию — не к интеллектуальной конструкции, а именно к осознанию того факта, что за пределами Сознания находятся непостижимые реальности и выход к ним средствами, порожденными Сознанием, невозможен без «помощи Сверху». Эта пропасть, в отличие от двух внутрисознательных разрывов, фундаментальна. Понимание того, что есть позиция, из которой «создаются» и Сознание, и многие другие онтологические Миры, но эта позиция недостижима для существа, «сделанного» из Сознания, приводит к финальной травме Сознания. Но ее преодоление — дело не консциентальных техник, а религиозного подвижничества.
Таким образом, движение к Свободе означает движение к еще более фундаментальной травме — пониманию наличия колоссального Мира за пределами Сознания и невозможности проникнуть Сознанию в этот мир средствами Сознания. Достигнув Свободы в субстанциальном слое, можно довольствоваться уже одним этим колоссальным результатом. Но некоторые сознательные существа направляют свою Свободу «вниз», стремясь привнести Свободу и в предметный слой, расширить область Свободы на те области, где до этого проявлялась только принудительность. Свобода становится Волей.
Последнее травматическое осознание: за пределами Сознания находятся непостижимые реальности, выход к которым невозможен без «помощи Сверху»
Нужно учесть, что Свобода — краткий миг между двумя не-свободами: несвободой «до того» и несвободой «после того». Но несвобода «после того» радикально отличается от исходного состояния несвободы. Выбор произведен, решения приняты и действия разворачиваются в каузальном мире. В отличии от состояния «до того» действия и их последствия осознанны. Это единственная награда за Свободу, достижимая в этом Мире.
Журнал «Эрос и Космос» рекомендует новую книгу Олега Бахтиярова «Технологии свободы» (М.: РИПОЛ классик, 2015):
«Книга является продолжением предыдущей работы О. Бахтиярова „Активное сознание“. Рассматриваемые в ней практики достижения внутренней свободы и пробуждения свободной воли являются авторскими методикам и разработками коллектива исследователей и сотрудников. Психотехники, описываемые в книге, создают основу „технологии свободы“ — уникального пути, ведущего к эффективности повседневной жизни и увеличению творческого и физического потенциала человека. Книга рассчитана на профессиональных и начинающих исследователей проблематики сознания».
- Агафонов А. Ю. Основы смысловой теории сознания. — СПб.: Издательство «Речь», 2003. ↩
«Шаг к Свободе делается для доказательства ее иллюзорности» — это прекрасно. Украду себе в цитатник.
Не будет ли тогда использование психотехник таким же отрицанием Свободы? Ведь если я обладаю свободой воли, то я могу отрицать собственную свободу воли.
Про свободу и использование психотехник будет уже в моей статье, которая выйдет на днях.
Вопрос действительно интересный, буду рад прочесть.
Вычитал в дневниках Уилбера такое: «… что бы вы ни думали об этих двух адептах, факт остается фактом: они провели, возможно, первые два великих эксперимента в этой стране по введению понятия «Существует только Дух», и потому именно поиски Духа препятствуют постижению. И они оба обнаружили, что, как бы остро мы ни чувствовали Дух, сколь бы ясно ни представляли радикальную трансформирующую истину этого момента, тем не менее трансляционные и малые преобразующие практики почти всегда оказываются необходимым предварительным условием для этой окончательной и высшей трансформации».
Я плохо понимаю вывод о «малых преобразующих практиках», если честно.
Что практика показывает, что несмотря на то, что нет практики, которая могла бы искусственно вызвать предельное освобождение, которое есть проявление «случая», благодати, «спонтанности сознания», есть практики, которые многократно повышают вероятность такого события (и напротив, невыполнение этих практик делает такую вероятность предельно низкой).
Вот и обещанная статья: http://eroskosmos.org/black-room/
Презентация этой книги (слышал там и Женин голос 🙂
Я согласен с тем, что практики, которые утверждают истину «Существует только Дух», имеют смысл. Если я начну отрицать себя как свободную волю, то это сразу же приведет к «беспокойной неудовлетворенности», к страданию. Страдание будет выражаться в стремлении совершить некое действие, которое, как мне будет ложно казаться, освободит меня от страдания. Если в качестве этого действия я начну совершать медитативную практику (психотехнику), то она сразу же укажет на абсурдность всех моих стараний. В этой ситуации я, как свободная воля, как Свидетель, могу сделать выбор в пользу отрицания собственного бытия, а могу и выбрать собственное бытие, свободу воли. Поскольку этот выбор абсолютно свободен (ничем не обусловлен), то практика никак не влияет на него. Однако учитывая то, что никакое действие, совершенное из состояния «беспокойной неудовлетворенности», не имеет подлинного смысла, то наибольший смысл имеет именно медитация, поскольку она указывает на абсурдность любой деятельности, направленной на избавление от страдания.
А я наоборот всё больше убеждаюсь в том, что идея постепенной эволюции (как в онтогенезе, так и в филогенезе) к Духу является наиболее прагматичной, достоверной и лишённой иллюзий.
Сейчас попробую отчетливее выразить, что именно мне не нравится в идее «эволюции к Духу» или «восхождения к Духу».
Есть априорная истина: «Существует только Дух, поэтому любые поиски Духа — это его отрицание».
Есть апостериорные данные: «Ежедневная медитация помогает дольше пребывать в состоянии осознанности».
Между априорным (метафизическим) и апостериорным (опытным) утверждением никакого противоречия быть не может. Нужно просто придумать, как объяснить эти статистические данные исходя из принимаемой нами онтологии (метафизики).
Идея эволюции подходит для этого очень плохо (поскольку она противоречит нашей метафизике). Рост сложности моего организма (его взросление) обусловлен его генетическими особенностями, моего интеллекта — культурными особенностями моего общества. А Дух — это необусловленное, чистый Свидетель, абсолютно свободная воля. Кроме того, «рост» и «обучение» — это деятельность. Дух же предшествует всякой деятельности.
Я больше склоняюсь к тому, чтобы рассматривать человеческое тело как государство клеток. Какая-то часть этих клеток — просветленная, какая-то — не очень (звучит забавно, знаю, но идея «холархического панпсихизма» ведет нас именно к такому выводу). Практика медитации, чтение духовной литературы, общение с гуру — всё это помогает более просветленным клеткам захватить «власть» в организме. Таким образом, ни медитация, ни проповедь не делают человека более просветленным (что было бы явным отрицанием свободы воли). Все эти виды деятельности просто помогают наиболее светлым частям человеческой личности выйти на поверхность, помогают наиболее «осознанным» нейронам «захватить власть» в мозгу.
Со стороны это выглядит так, будто человек «становится лучше», «восходит» к Духу. Но тут скорее можно говорить, что на поверхность выходят более светлые части его личности. Как-то так.
Хотя нет. Бредовая идея, однозначно.