Перевод статьи публикуется с любезного разрешения проекта «Практика внимательности».1
Хотя нейроученые изучают медитацию уже много лет, большинство исследований были сконцентрированы на состояниях, в которых находятся медитирующие во время практики. И лишь недавно стали появляться доказательства того, что медитация может порождать не только состояния, но и устойчивые черты и качества, которые остаются и после прекращения практики. А если ваш опыт практики составляет больше 10 тысяч часов, то изменения в мозге будут еще более удивительными.
Ричи Дэвидсон всегда отличался инакомыслием. Пока другие нейроучёные уделяли всё своё внимание механизмам, позволяющим думать больше и лучше, его занимал иной вопрос: на что способен по-настоящему расслабленный и сосредоточенный ум? Его собственная практика медитации и встречи с опытными практикующими давали личные, несистематические свидетельства о глубинных эффектах внимательности и других практик. Но как он мог продемонстрировать их в лабораторных условиях? Дэвидсон посвятил свою карьеру поискам ответа на этот вопрос, хроника которых представлена в новой книге, написанной в соавторстве с Дэниелом Гоулманом: «Изменённые черты характера: Как медитация меняет ваш разум, мозг и тело».2
Нейронаука медитации исследует полный спектр практикующих: от новичков, никогда не медитировавших прежде, до тех, кто прошел многочисленные программы обучения, и практиков «олимпийского уровня», на счету которых более 12 000 часов медитации. Классический пример практикующего олимпийского уровня — Мингьюр Ринпоче, 42-летний мастер медитации, неизменно проявляющий интерес к научным изысканиям. Когда Мингьюр Ринпоче прибыл в лабораторию Дэвидсона в Университете Висконсина в 2002 г., у него за плечами уже было 62 000 часов медитации, включая полные 10 лет в ретритах, что делало его идеальным кандидатом для демонстрации долгосрочного влияния постоянной практики медитации. Однако даже невозмутимый, педантичный Дэвидсон был поражён тем, что случилось дальше.
Во время первой сессии ассистент попросил Мингьюра, подключённого к электроэнцефалографу, практиковать медитацию сострадания в течение 60 секунд, отдыхать 30 секунд, а затем повторить этот цикл ещё три раза. Как только Мингьюр начал медитировать, команда была поражена, увидев на экранах компьютеров ни на что не похожий всплеск электрической активности. Сначала они решили, что Мингьюр слегка пошевелил головой, что обычно создаёт проблемы для электроэнцефалографов, печально известных своей чувствительностью к движениям тела. Однако сессия продолжалась, Мингьюр оставался неподвижным, и каждый раз, когда звучал сигнал к медитации, компьютеры показывали тот же всплеск.
«В тот момент лабораторная команда поняла, что наблюдает за чем-то очень глубоким, чем-то, никогда прежде не фиксировавшимся в лаборатории», — пишут Дэвидсон и Гоулман в своей книге. — «Никто не мог предсказать, к чему это приведёт, но все чувствовали, что это важнейший поворотный момент в истории нейронауки».
Для Гоулмана и Дэвидсона этот момент был долгожданным. Они оба заинтересовались медитацией, будучи аспирантами Гарварда и живя и практикуя в Индии в 1970-е годы. Однако им не удалось убедить тех, в чьих руках была сосредоточена власть на факультете психологии, принять исследования медитации всерьёз — в основном потому, что подобные исследования не соответствовали модной в то время парадигме бихевиоризма. По сути, когда Дэвидсон заявил о желании писать докторскую диссертацию на тему медитации, его куратор предупредил, что это станет «началом конца» его карьеры.
Так что они сместили фокус исследования. Дэвидсон стал экспертом по аффективной нейронауке и провёл несколько новаторских исследований эмоций и мозга, а Гоулман прославился как колумнист «New York Times» и написал несколько важных книг, включая свой знаковый бестселлер «Эмоциональный интеллект». Однако их интерес к изучению медитации не угасал. Важный поворотный момент произошёл в 2000 г., когда Дэвидсон и другие учёные собрались для обсуждения деструктивных эмоций на высшем уровне — с участием самого Далай-ламы. В какой-то момент Далай-лама обратился к Дэвидсону и предложил ему взять несколько проверенных временем практик медитации, направленных на укрощение этих эмоций, и как следует протестировать их в лаборатории, без всякой религиозной подоплёки. «И если ты обнаружишь, что они помогают людям», — вспоминает Гоулман слова Далай-ламы, — «сделай так, чтобы о них узнало настолько много людей, насколько это возможно».
Вопрос, увлекавший Гоулмана и Дэвидсона, заключался в том, есть ли устойчивые черты, порождаемые медитацией и выходящие за рамки возвышенных состояний, часто переживаемых практикующими в ходе самой медитации.
С их точки зрения, влияние медитации на здоровье и поведение имело значение, но куда интересней была роль практики в развитии устойчивых качеств, таких как неэгоистичность, равностность и беспристрастное сострадание. Ещё будучи аспирантами, Гоулман и Дэвидсон выдвинули интересную гипотезу, объяснявшую этот феномен для журнальной статьи, над которой они тогда работали: «После — это „до“ для следующего „во время“». В данном случае «после» — это внутренние изменения, сохраняющиеся после сессии медитации, «до» — это базовые условия в начале медитации, а «во время» — это временные изменения, возникающие в процессе медитации. Гоулман говорит:
«Это был наш способ описания того, как, по мере практики, то, что вы обнаруживали в самом состоянии медитации, становилось частью вашего образа существования. Это становилось чертой».
Это была интересная теория. Единственная проблема заключалась в том, что в то время у них не было никаких научных исследований в её поддержку. «У нас были практикующие медитацию», — сокрушается Голуман, — «но не было данных».
Но теперь это меняется. Последние исследования с участием опытных практиков медитацию показывают, что наитие Гоулмана и Дэвидсона было недалеко от истины. Эти новые исследования предоставляют научные подтверждения того, что последовательная практика может вести к устойчивым изменениям работы мозга и такой трансформации поведения, которая, по их словам, «сильно расширяет границы представлений психологии о человеческих возможностях».
Заглянуть во внимательный мозг
Значительная часть ранних исследований медитации была сосредоточена на эффектах «состояний». В исследованиях часто принимали участие новички, обученные техникам внимательности, которых сравнивали с контрольными группами для определения того, какое влияние медитация оказывает на их поведение и есть ли это влияние вообще. Не все исследования были одинаково тщательными, и некоторые оказались пустышками, наделавшими много шума. Однако если исключить исследования, не соответствующие высочайшим научным стандартам, как это сделали в своей книге Гоулман и Дэвидсон, появляется ясная картина того, что нам известно о науке медитации — и того, что нам ещё предстоит узнать.
Не удивительно, что некоторые из сильнейших областей исследования связаны с вниманием. В результате одного ключевого исследования, проведённого в Массачусетском технологическом институте, исследователи обнаружили, что добровольцы, прошедшие 8-недельную программу «Снижения стресса на основе практики внимательности» (Mindfulness-Based Stress Reduction, MBSR), обладали гораздо лучшей способностью сосредотачиваться на своих ощущениях, чем участники контрольной группы, не прошедшие такого обучения. Другое исследование, проведённое в Университете Висконсина, показало, что даже 10 минут подсчёта дыхательных циклов помогают снизить вредное влияние продолжительной мультизадачности.
Ещё одно исследование Калифорнийского университета в Санта-Барбаре обнаружило, что для улучшения способности к сосредоточению и уменьшения блуждания ума достаточно всего восьми минут практики внимательности. Исследователи также выяснили, что внимательность оказывает значительное воздействие на рабочую память — присущую нам способность работать с сохранённой информацией для своевременного вынесения суждений и принятия решений. Студенты из группы, прошедшей 2-недельный курс обучения внимательности, улучшили свои оценки по тесту для поступающих в магистратуру более, чем на 30 %.
Стресс — это ещё одна область, где полученные данные выглядят особенно убедительно. В рамках своего примечательного исследования учёные из Университета Эмори проводили для добровольцев восьминедельный курс обучения внимательности, а затем показывали им тревожные и неприятные фотографии, чтобы проверить их реакцию. Результат? Значительное снижение активности миндалины (амигдалы) — части мозга, вызывающей реакцию «атакуй-беги-замри».
Третья область, в которой были получены важные результаты, это исследования сострадания. Как утверждает Дэвидсон, практики сострадания, такие как медитация любящей доброты, работают очень быстро, иногда давая эффект уже через восемь дней.
«Это не значит, что эффект будет долговременным», — говорит он, — «но показывает, что доброта может быть неотъемлемой частью ума. Действие практики состоит в том, что она вновь знакомит нас с этим присущим нам качествам, благодаря чему мы можем сделать его более доступным».
В рамках одного исследования в лаборатории Дэвидсона группа добровольцев проходила двухнедельную программу обучения медитации сострадания, после чего мозг участников сканировался, когда они смотрели на изображения, призванные стимулировать эмпатию. После этого они играли в игру, в ходе которой должны были решить, как помочь жертвам коррумпированного «диктатора». В результате добровольцы, прошедшие обучение состраданию, жертвовали в два раза больше денег, чем участники контрольной группы. Сканирование их мозга также показало повышенную активность в участках, отвечающих за внимание, принятие перспектив и позитивные чувства. Подобным образом, другие исследования показали, что медитация сострадания усиливает связь между префронтальной корой и областями мозга, отвечающими за радость и счастье.
Одна из областей, где результаты не столь многообещающи, это медицинские исследования. Хотя многочисленные исследования показали, что MBSR и другие методы могут способствовать уменьшению боли и тревоги, достижения медитации в лечении медицинских синдромов и устранении причин болезней куда скромней. Существуют свидетельства того, что непродолжительное обучение внимательности может уменьшать воспаление и что более продолжительные и интенсивные программы ведут к увеличению количества теломеразы, удлиняющей части ДНК, замедляющие процесс старения.
Однако после тщательного обзора исследований Гоулман и Дэвидсон пришли к выводу, что лучшие исследования в данной области сосредоточены в основном на уменьшении психологических страданий, способных обострять муки, вызываемые болезнью, а не на открытии лежащих в основе этого биологических механизмов.
Как отпустить привязанность к «я»
Совсем недавно исследователи начали внимательнее присматриваться к влиянию продолжительной медитации на опытных практикующих. Одно из важнейших открытий состоит в том, что устойчивая практика зачастую значительно снижает привязанность опытных практикующих к историям, которые мы постоянно придумываем о самих себе. Это проливает новый свет на то, как работают различные участки мозга.
Хотя мозг составляет всего 2 % от массы тела, он сжигает около 20 % метаболической энергии тела, даже когда ничего не делает. Почему? Потому что если мы не сосредоточены на конкретной ментальной задаче, крайне активной становится заданная сеть мозга (или нарративный контур), связывающая префронтальную кору с лимбической системой. Она соединяет мысли, эмоции, надежды и мечты в последовательный «я»-нарратив. Медитация прерывает этот процесс, тренируя нас замечать, когда наш ум начинает блуждать, и вновь сосредотачивать его. Исследователи предполагают, что делая это раз за разом, мы усиливаем связь между префронтальной корой и сетью пассивного режима работы, и это успокаивает ум, одержимый собственным «я».
«Мы постоянно носим в своей голове истории о самих себе, связанные с определёнными участками мозга», — говорит Дэвидсон. — «Одна из крайностей — пример человека с клинической депрессией, который полностью поглощён этими историями и принимает их за чистую монету. Однако при помощи некоторых разновидностей практики медитации мы учимся не избавляться от историй, а просто изменять отношение к ним, делать их нашим другом, а не врагом. Это позволяет нам не попадаться в ловушку историй, так что мы можем развить более здоровое чувство своего „я”».
Исследования подтверждают это заявление. В результате исследования, проведённого в Йеле, Джадсон Брюэр и его коллеги обнаружили, что нарративные сети у опытных практиков медитации (в среднем 10 500 общих часов практики) были гораздо менее активны, чем у начинающих, особенно при выполнении практики любящей доброты, смещающей фокус практикующих с самих себя. В ходе другого исследования команда Брюэра выяснила, что опытные практикующие гораздо чаще, чем начинающие, сообщали о «неотвлекающемся осознавании» и «безусильном делании».
Согласно Гоулману и Дэвидсону, на финальной стадии отпускания привязки к собственному «я», отношение к «я» меняется и оно становится менее «прилипчивым». «В вашем уме могут возникать всё те же мысли», — добавляют они, — «однако эти мысли становятся легче: не такими захватывающими, с меньшим эмоциональным напором — и быстрее уплывают».
Проводя исследования с участием Мингьюра и других опытных практикующих (в среднем около 27 000 общих часов практики), Дэвидсон был поражён их удивительным даром эмоциональной регуляции. Особенно это было заметно, когда они испытывали сильную боль. В ходе одного исследования опытных практикующих и участников контрольной группы подвергали 10-секундному высокотемпературному воздействию посредством термального стимулятора, причём их предупреждали об этом воздействии за десять секунд. Как только звучало предупреждение, мозг у участников контрольной группы сходил с ума, так что сканирование показывало почти такую же боль, как при самом болезненном ощущении. Практикующие же, напротив, не показывали никакой реакции на предупреждение, однако гораздо сильнее реагировали на сам жар. Когда воздействие прекращалось, они восстанавливались быстрее участников контрольной группы.
«Тенденция, изображаемая как кривая в виде перевёрнутой буквы „V”, с небольшой реакцией в ожидании болезненного события, всплеском активности в момент события и быстрым восстановлением после него, может быть высокоадаптивной», — пишут Гоулман и Дэвидсон. — «Это позволяет нам полностью отвечать на сложное событие, когда оно происходит, не позволяя эмоциональным реакциям вмешиваться до или после, когда они становятся бесполезными».
Одна из самых удивительных особенностей опытных практикующих заключалась в крайне высоких уровнях демонстрируемых ими гамма-волн не только в ходе медитации, но и когда они находятся в состоянии покоя. Вспышки гамма-волн — редкое событие, длящееся лишь несколько секунд, когда разные части мозга вдруг гармонизируются друг с другом.
Однако Дэвидсон и его коллега Энтони Лутц обнаружили, что высокоамплитудные гамма-ритмы были частью повседневной нейрофизиологической активности опытных практикующих. Например, их базовые показатели перед началом медитации в 25 раз превышали показатели контрольной группы.
Для Гоулмана и Дэвидсона это открытие было, по их собственным словам, словно находка «святого Грааля». Оно означало, что эти опытные практикующие способны переживать состояние открытого осознавания в своей повседневной жизни. Они описывали его как «простор и обширность», словно «все их чувства были широко открыты полной, богатой панораме переживаний». Как пишут сами авторы, это открытие было первым «нейронным эхом устойчивой трансформации мозга, которая происходит с годами медитации. Это было сокровище, всё время скрывавшееся в полученных данных: подлинная изменённая черта».
Куда дальше?
Иллюстрация Lincoln Agnew
Дэвидсон привык сталкиваться со скептическим отношением после каждой публикации результатов своих исследований. «Одна из распространённых претензий ко мне заключается в том, что я не объективный наблюдатель и что нашим данным нельзя доверять, поскольку я публично заявлял о том, что сам медитирую», — говорит он. — «Я обожаю этот комментарий. Это словно говорить кардиологу, изучающему работу сердца, что он не может заниматься физическими упражнениями до конца своей профессиональной жизни». Среди научных статей, которыми Дэвидсон гордится больше всего, есть такие, в которых не удалось установить различий между практикующими медитацию и участниками контрольной группы. Один такой пример: несколько лет назад лаборатории Дэвидсона не удалось воспроизвести результаты исследования, попавшего в заголовки национальных газет и утверждавшего, что медитация замедляет уменьшение массы мозга в процессе старения.
Другой распространённый вид критики состоит в том, что сами исследования недостаточно хороши, и что пустой шумихи гораздо больше, чем настоящих открытий. В целом Дэвидсон согласен с такой оценкой. Когда его исследовательская команда искала исследования практики любящей доброты, которые можно было бы включить в книгу, они обнаружили, например, то, что лишь 37 из 231 исследований соответствовали высочайшим стандартам планирования экспериментов. Добавив ещё один фильтр: «важность полученных данных», — Дэвидсон сузил этот список всего до восьми исследований.
Одна из самых больших проблем исследований медитации состоит в отсутствии консенсуса относительно того, что означает термин «внимательность».
Эксперт по внимательности Джон Кабат-Зинн выдвинул самое распространённое определение: «Осознавание, возникающее при намеренном, безоценочном направлении внимания в настоящем мгновении на разворачивающиеся переживания». Однако такое определение не передаёт сложности этого понятия в других медитативных дисциплинах. Учёные, не знакомые с нюансами практики, часто используют термины «внимательность» и «медитация» как взаимозаменяемые. «Для меня факт наличия различных определений не представляет большой проблемы до тех пор, пока мы отдаём себе отчёт в том, какое определение используем, и, что ещё важнее, какие конкретные способы измерения метрик применяем», — говорит Дэвидсон. — «Если у нас есть ясное понимание этого, и мы ограничиваем притязания к конкретной разновидности внимательности, всё будет в порядке. Если же мы используем термин „внимательность” в обобщённом смысле, начинают возникать проблемы».
Другая проблема — это отсутствие лонгитюдных исследований, в которых наблюдение за участниками велось бы в течение длительного времени. Как утверждают Гоулман и Дэвидсон, один из пробелов — нехватка исследований долгосрочного влияния медитации на привязанность к собственному «я». Подобные исследования дороги и требуют продолжительного времени. Однако Гоулман предсказывает, что в какой-то момент у исследователей появится технологическая возможность наблюдать за практикующими медитацию в повседневной жизни, а не только в лаборатории, и выяснить, как они реагируют на текущие события реальной жизни.
Одна из областей, требующих дополнительного исследования, это эффект общей продолжительности практики. Например, определённые виды биологических изменений сильнее связаны с практикой в ретрите, чем с повседневной практикой. Однако не ясно, что именно даёт эти результаты: большая продолжительность практики, поддержка сообщества или другие факторы. Хороших исследований длительности сессий практики также совсем немного. Если новичок в медитации решает посвятить практике 20 минут в день, следует ли ему отдать предпочтение одной 20-минутной сессии, четырём 5-минутным сессиям или же двум 10-минутным сессиям? «Прямо сейчас у нас нет никакого понимания оптимальной стратегии, ведущей к устойчивым изменениям», — говорит Дэвидсон. — «Есть очень важные вопросы, на которые можно и нужно отвечать, применяя научный подход, если мы действительно хотим, чтобы эта работа имела широкое влияние».
Хорошая новость в том, что для возникновения измеримых эффектов медитации не требуется много времени. «Мы показали в лаборатории, что достаточно медитировать в течение получаса в день на протяжении двух недель, чтобы в мозге появились устойчивые изменения», — добавляет он. — «Большинство людей признаёт, что если ходить в тренажёрный зал на протяжение двух недель и каждый день заниматься с персональным тренером, появятся заметные изменения. Однако эти изменения не сохранятся, если вы бросите заниматься. Медитация очень похожа на это. Как только вы начнёте замечать полезные изменения, это вдохновит вас продолжать практику всю оставшуюся жизнь».
В конце концов, убеждён Дэвидсон, будущие исследования приведут к более персонализированному подходу к медитации. Он предсказывает, что с ростом нашего научного знания о механизмах работы медитации, «мы сможем более точно определить, каким людям наиболее полезны какие виды практики».
Это чем-то напоминает революцию, происходящую сейчас в медицине, где врачи делают предписания с учётом генетических предрасположенностей пациентов. В случае медитации, по мнению Дэвидсона, практики будут отталкиваться от конфигурации ваших когнитивных и эмоциональных сильных и слабых мест — профиля вашего благополучия.
Дэвидсон очень увлечён этой идеей:
«В текущую историческую эпоху мне кажется, мы больше, чем когда-либо, обязаны донести эти практики до максимального числа людей, чтобы исцелить мир и развить такую доброту, которая будет более коллективной — думаю, большинство согласится, что миру это совсем не помешает. По-моему, это сродни тому, что делают учёные, занимающиеся изменениями климата. Мы больше не можем просто накапливать данные и сидеть в своих лабораториях».
«Сегодня в большинстве мест на планете люди практикуют те или иные виды личной физической гигиены», — продолжает он. — «Я бы хотел, чтобы люди также заботились о своих умах. Чтобы они выполняли простые, широкое распространённые практики. Я убеждён, что если нам удастся этого достичь, мир станет совсем другим».
Определения. Что такое внимательность?
Все думают, будто знают, что такое внимательность, — и это часть проблемы.
В настоящее время внимательность имеет широкое, популярное, и поэтому неизбежно неточное определение. Внимательностью называют внимательность в жизни вообще, хотя есть и более точные определения, такие как способность человека осознавать собственный ум, тело и окружение. Внимательностью также называют практики для развития этой способности.
Научные исследования не могут опираться на обиходные широкие определения. Исследования требуют эмпирического, а не философского или духовного, определения, которое бы указывало на нечто максимально конкретное и измеримое.
Один из первых шагов в определении внимательности — отделить практику внимательности (инструкции и методы, направленные на развитие неотъемлемо присущей нам внимательности) от внимательности как базового человеческого качества или способности.
Далее, в литературе проводятся различия между «внимательностью-состоянием» (непосредственным переживанием внимательности) и «внимательностью-чертой» или «внимательностью-предрасположенностью» (устойчивой привычкой, говорящей о том, что человек более внимателен в повседневной жизни). Одно из самых распространённых определений внимательности, предложенное Джоном Кабат-Зинном, таково:
«Внимательность — это осознавание, возникающее в результате намеренного, безоценочного направления внимания в настоящем мгновении».
В лабораторных условиях другой компонент определения внимательности связан с инструкциями, которые получают участники исследований, «практикующие внимательность».
После того, как определение внимательности дано, следующий большой вызов — измерить её, используя либо опросники для «само-оценки», обычно сосредоточенные на «внимательности-черте» (том, насколько вы внимательны в повседневной жизни), либо технологии, такие как ЭЭГ и фМРТ, измеряющие активность мозга, чтобы попробовать выявить «состояния» внимательности или долгосрочные изменения работы мозга.
В октябре 2015 г. в журнале «American Psychologist» была опубликована очень важная статья («Исследование феноменологической матрицы практик, связанных со внимательностью, с нейрокогнитивной точки зрения»3), наметившая подход к определению внимательности не через попытки найти единое определение, а путём создания её карты как «континуума практик, подразумевающих определённые состояния и процессы». В ней, в частности, исследуются отличия между практиками, делающими упор на «сосредоточенном внимании», и теми, что акцентируют «открытое наблюдение». Хотя и те, и другие часто называют «внимательностью», в первых важно сосредоточение на конкретном объекте, тогда как вторые поощряют общую осознанность. Вероятно, эти отличающиеся друг от друга виды практики развивают разные состояния и черты.
Заглянуть внутрь ума, практикующего медитацию
С начала 2000-х годов количество исследований внимательности стремительно росло. Перед вами список десяти лидеров в этой области, отражающий результаты их работы и направления будущих исследований.
Психиатр и заведующий Отделением внимательности; адъюнкт-профессор кафедры медицины и психиатрии; директор по исследованиям в Центре внимательности Медицинской школы Массачусетского университета
ЧЕМ ИЗВЕСТЕН
Открыл, что внимательность может бороться с зависимостями; использовал технологии нейровизуализации для исследования влияния внимательности на мозг; разработал инструменты на основе внимательности, помогающие людям бросить курить и справляться с компульсивной тягой к еде.
НАПРАВЛЕНИЯ РАБОТЫ В БУДУЩЕМ
Исследования влияния программ медитации, распространяемых посредством цифровых технологий. «Это следующее поколение обучения медитации», — говорит он. — «Мы хотим внимательно изучить то, как это работает». Команда Брюэра разработала приложение «Unwinding Anxiety», которое он планирует изучать в будущих клинических исследованиях.
Адъюнкт-профессор психологии, Университет Карнеги—Меллон
ЧЕМ ИЗВЕСТЕН
Исследовал факторы, делающие людей устойчивыми к воздействию стресса, а также стал одним из основателей нейронауки здоровья, соединяющей психологию здоровья и нейронауку.
НАПРАВЛЕНИЯ РАБОТЫ В БУДУЩЕМ
Начал рандомизированное контролируемое исследование того, как уменьшение стресса на основе внимательности может улучшать социальные взаимоотношения и здоровье пожилых людей. В рамках других исследований его команда изучает то, может ли привнесение в обучение внимательности навыков приятия и равностности уменьшать стресс и улучшать здоровье.
Заведующая кафедрой Благополучия ребёнка и семьи им. Элизабет Дэвис и адъюнкт-профессор человеческого развития и семейных наук Школы экологии человека и Центра здорового ума, Университет Висконсин-Мэдисон
ЧЕМ ИЗВЕСТНА
Разработала способы распространения и оценки внимательного воспитания детей; распространяет обучение внимательности и практику состраданию среди беременных женщин, детей, подростков и семей.
НАПРАВЛЕНИЯ РАБОТЫ В БУДУЩЕМ
Планирует исследование влияния программы Родов и воспитания на основе внимательности на психологическое здоровье, стресс и благополучие матерей, а также поведенческое, биологическое и неврологическое развитие детей. Также сотрудничает с видными экспертами в области внимательности в поисках новых путей более широкого распространения и актуализации внимательности.
Профессор факультета психиатрии в Калифорнийском университете, Медицинская школа Сан-Франциско
ЧЕМ ИЗВЕСТНА
Революционной работой, установившей связь между сильным стрессом и укорачиванием теломер — клеточных структур, играющих ключевую роль в старении и заболеваниях. Её исследования внимательности были сосредоточены на полезных свойствах медитации для людей, подверженных хроническому стрессу и не имеющих предыдущего опыта медитации.
НАПРАВЛЕНИЯ РАБОТЫ В БУДУЩЕМ
Более подробное изучение того, как медитация влияет на людей, переживших трудное детство. «Похоже, что для них характерны определённые паттерны мышления, которые могут стать идеальной мишенью для медитативной тренировки», — говорит Эпел.
Адъюнкт-профессор образования, Школа образования Карри, Университет Вирджинии
ЧЕМ ИЗВЕСТНА
Инновационными исследованиями внимательности в образовании. Недавно опубликовала статью о рандомизированном контролируемом исследовании, показавшем, что основанная на внимательности программа профессионального развития учителей, CARE for Teachers, уменьшает стресс учителей и улучшает взаимодействие в классе.
НАПРАВЛЕНИЯ РАБОТЫ В БУДУЩЕМ
Ведёт рандомизированное контролируемое исследование в рамках «Проекта сострадательных школ», направленного на развитие концентрации, психологической устойчивости, эмпатии и благополучия путём обучения внимательности, созерцательному движению и социальным/эмоциональным навыкам учеников 50 начальных школ Луисвилла.
Нейроучёная, адъюнкт-профессор психологии, основательница и руководительница Jha Lab, Университет Майами.
ЧЕМ ИЗВЕСТНА
Инновационной работой, в значительной степени финансируемой Министерством обороны США, проводимой с военными, студентами и атлетами и показывающей, как внимательность может защищать внимание и рабочую память, а также исследованиями того, как распространить обучение внимательности среди большее широкой массы населения и сделать эффекты внимательности более устойчивыми.
НАПРАВЛЕНИЯ РАБОТЫ В БУДУЩЕМ
Дополнение техник внимательности обучением практике сострадания и изучение того, как это сочетание влияет на позитивное социальное поведение и взаимную поддержку. «Мы стараемся найти лучшие способы обучения, например, позволяющие достичь и поддерживать максимальный полезный эффект при наименьших затратах времени. Доступное обучение — это ключ к широкому распространению внимательности в группах высокой производительности, а также в группах с высокой потребностью в этих техниках», — говорит Джа.
Научный сотрудник отделения психиатрии, Массачусетская Общая Больница; адъюнкт-профессор психологии, Гарвардская медицинская школа
ЧЕМ ИЗВЕСТНА
Развитием нейронауки йоги и медитации. Её исследования говорят о том, что медитация может вести к структурным изменениям мозга и замедлению уменьшения массы мозга, связанного со старением.
НАПРАВЛЕНИЯ РАБОТЫ В БУДУЩЕМ
Начинает исследование с участием взрослых, имеющих опыт медитации, чтобы выяснить, может ли тренировка внимательности способствовать улучшению и сохранению памяти.
Директор по исследованиям, Центр внимательности и потенциала человека, Кафедра психологии и наук о мозге, Калифорнийский университет, Санта-Барбара
ЧЕМ ИЗВЕСТЕН
Обнаружил способы увеличить эффективность тренировки внимательности, в частности в рамках учебной программы школы К-12.
НАПРАВЛЕНИЯ РАБОТЫ В БУДУЩЕМ
В течение следующих нескольких лет будет проводить серию исследований, профинансированных Министерством образования США, с целью найти лучшие способы обучения внимательности старшеклассников.
Исследователь, нейроучёный, Центр ума и мозга; директор Saron Lab, Калифорнийский университет, Дэвис
ЧЕМ ИЗВЕСТЕН
Руководил проектом Shamatha Project, который продолжался несколько лет с целью исследовать продолжительную интенсивную медитацию (в форме трёхмесячного ретрита). В настоящий момент открытия сводятся к тому, что практика обостряет и поддерживает внимание, усиливает чувства благополучия и эмпатии, а также улучшает физиологические показатели здоровья.
НАПРАВЛЕНИЯ РАБОТЫ В БУДУЩЕМ
Исследование психологического благополучия участников Shamatha Project через семь лет после первого ретрита. Сарон также исследует биомаркеры клеточного старения, стресса и воспаления у участников одномесячных медитационных ретритов.
Профессор в области мозга и терапии, Университет Торонто-Скарборо
ЧЕМ ИЗВЕСТЕН
Создатель когнитивной терапии, основанной на внимательности (Mindfulness-Based Cognitive Therapy, MBCT), сочетающей медитацию с психотерапией. Ведущий исследователь внимательности и аффективных расстройств, показавший, что MBCT может предотвращать рецидивы депрессии.
НАПРАВЛЕНИЯ РАБОТЫ В БУДУЩЕМ
Проводит исследование в крупной страховой медицинской организации с целью выяснить, помогает ли уменьшить симптомы депрессии добавление к стандартному лечению цифровой формы MBCT. Другое текущее исследование рассматривает нейрофизиологические изменения, происшедшие в течение двух лет у пациентов, использовавших MBCT и излечившихся от депрессии.
- Оригинал статьи на английском можно найти в онлайн-журнале «Mindful», 13 декабря 2017. — Здесь и далее прим. ред. ↩
- Вышла на русском языке в издательстве «Манн, Иванов и Фербер» (2018). ↩
- Lutz A., Jha A. P., Dunne J. D., Saron C. D. Investigating the Phenomenological Matrix of Mindfulness-related Practices from a Neurocognitive Perspective // Am Psychol. 2015 Oct; 70(7): 632–58. ↩
