Книга «Интегральный Интеллект» опубликована в 1970 году в Советском Союзе. Автор Юлиан Михайлович Шейнин (1930–1990) — специалист в области организации науки, возглавлявший в 1960–1970-е годы сектор истории и теории организации науки Института истории естествознания и техники им. С. И. Вавилова. (В этой же организации работали опальные в те времена философы П. П. Гайденко и М. К. Мамардашвили.) [1, с. 28]
В «Интегральном Интеллекте» Ю. М. Шейнин опирается на многие из лучших проявлений научно-технической мысли 1960-х годов — с акцентом этой эпохи на кибернетике, технологическом прогрессе и прогнозировании (в книге автор приводит целый ряд удивительно точных прогнозов, сбывшихся в конце XX и начале XXI вв.).
В этом произведении необходимые для того хронотопа марксистско-коммунистические высказывания (К. Маркс, В. И. Ленин) сочетаются с цитированием таких авторов, как Дж. Хаксли (автор термина «трансгуманизм»), П. Тейяр де Шарден, В. Вернадский, А. Кларк, Э. Янч и др., — крайне важных авторов для авангарда человеческого сознания середины XX века.
Последний из перечисленных — Эрих Янч — был астрофизиком, инженером, просветителем и выдающейся фигурой в науке о системах, философии науки и эволюционном понимании Вселенной. В конце жизни (в 1979 году, то есть уже после публикации книги Шейнина) Янч написал труд «Самоорганизующаяся Вселенная» (The Self-Organizing Universe, 1980). В этой книге и других его работах описывается, что Вселенная «самореализуется через самотрансценденцию». Именно на «Самоорганизующуюся Вселенную» часто ссылается Кен Уилбер в своём монументальном произведении «Секс, экология, духовность» (Sex, Ecology, Spirituality, 1995) при описании эволюции индивидуальных (объективных) и коллективных (межобъективных) систем Космоса.
Шейнин не только ссылается на Эриха Янча, но и является одним из переводчиков его книги «Прогнозирование научно-технического прогресса» (1970). В этом смысле очевидно, что интегральная мысль Кена Уилбера и социально-технологическое прогнозирование Юлиана Шейнина значительно сопересекаются и отчасти имеют общие корни в «онтологии» человеческого сознания. А именно — в интегративных и интегральных структурах сознания.
Кен Уилбер провёл теоретическое исследование всего многообразия стадийных теорий психологии развития — как детского, так и взрослого развития (adult development theories), — и на основе этого сделал вывод о существовании последовательно развёртывающихся структур сознания. Эти структуры сознания проявляются инвариантно и кросскультурно, — то есть достаточно универсально (особенно в странах европейской культуры, к которым принадлежал и СССР).
Сюзанна Кук-Гройтер, защитившая в Гарвардском университете диссертацию по высшим (постформальным) стадиям психического развития человека, называет эти стадии сознания «общесистемными», general systems stages. Она имеет в виду структуры сознания, способные к системному мышлению и оперированию мировоззрением, находящимся в основе теорий сложных систем и кибернетики (такое мировоззрение, если говорить в общем, понимает взаимозависимость и соконструируемость космопланетарных и психических процессов). Также эти структуры-стадии называются в некоторых моделях «диалектическими».
Таким образом, можно смело говорить о том, что развивавший кибернетику и системное мышление интеллектуальный авангард середины XX в. (в том числе и в Советском Союзе) сам по себе в значительной степени опирается на постформальные структуры интеллекта, которые Уилбер в середине 1990-х гг. назвал «интегральными».
При этом сам Уилбер критикует многие из этих «системных» воззрений как исходящие из потенциально интегральной когнитивной структуры (называемой им «визионерской логикой», vision-logic), но при этом всё же подверженные «тонкому редукционизму» — сведению всего к межобъективным системам и игнорированию процессов сознания и психики или недостаточному вниманию к ним (эта критика справедлива и относительно рассматриваемого труда Шейнина, создававшегося в условиях давления со стороны ригидной материалистической идеологии).
Соответственно, созвучие названия концепции Шейнина («Интегральный Интеллект») и интегральной философии Уилбера не только неслучайно, но и закономерно: оба явления, по-видимому, опираются на единый базис в виде «интегральной структуры сознания» — онтологически вполне реальной «эпистемологической структуры».
Конечно, уилберовская версия интегрального видения гораздо более поздняя и продвинутая (в ней серьёзно проработана проблематика субъективной и межсубъективной эволюции сознания), но общие признаки синтетической мысли улавливаются и в тексте Шейнина.
И это логично, если учесть общий интеллектуальный фон авангарда человеческого сознания. По-видимому, структуры сознания в индивидуумах как бы вдохновляют и зажигают друг друга, чем больше «незримые коллективы» исследователей вступают в резонанс с идеями друг друга — через тексты, произведения искусства и культуры, а также личное общение (тет-а-тет и на конференциях).
Что такое «Интегральный Интеллект»? Александр Малахов в своём обзоре данной книги Шейнина даёт следующее определение:
«Шейнин разрабатывает гипотезу „Интегрального Интеллекта“, феномена, возникающего в результате кентаврического объединения (слияния без потери индивидуальности) сознания всех людей и развившихся до квазиразумного состояния машин, в который со временем включаются и высшие животные. В перспективе Интегральный Интеллект обретает „всеведение“ и „вездесущность“, таким образом, что кентаврическое сознание преобразует и включает в себя всю Вселенную».
Обращает на себя внимание использование Шейниным образа «кентавра» для обозначения этой новой ступени эволюции сознания. В точности такой же термин («кентавр») примерно в то же время в своей книге «Спектр сознания» (The Spectrum of Consciousness, написана в 1973 году) использует и Кен Уилбер. В отличие от Шейнина, делающего упор на синтезе различных видов интеллекта (человеческого, машинного, животного), Уилбер интерпретирует кентаврическое сознание как сознание экзистенциальное, имеющее интегрированный организм (синтез тела и разума, где разум сознаёт себя неразрывно соединённым с телом, а не его наездником). Выше я уже упоминал, что в более поздних работах он описывает этот уровень сознания как «интегральный».
Конечно же, Уилбер не заимствует этот термин у Шейнина, труды которого ему не были известны ввиду языкового барьера. В действительности, Уилбер заимствует этот термин («кентавр» в значении тотального единства животного начала/тела и человеческого начала/разума) у Хьюберта Бенуа (The Supreme Doctrine, 1955), а также Эрика Эриксона.
Самого Шейнина — или же того советского интеллектуала, который вдохновил Шейнина, — на такое использование термина «кентавр» могла сподвигнуть именно работа Бенуа или какая-то отсылка на неё со стороны Олдоса Хаксли (написавшего введение к книге Бенуа). Кстати говоря, с трудами или, по крайней мере, рядом идей брата Олдоса — Джулиана — Шейнин был знаком хотя бы в некоторой степени. Восьмая глава «Интегрального Интеллекта» начинается эпиграфом:
«Человек открывает, что он не что иное как эволюция, осознавшая сама себя».
Шейнин в действительности здесь не цитирует напрямую Джулиана Хаксли, — это цитата из «Феномена человека» Пьера Тейяра де Шардена:
«Эволюция не просто включает мысль в качестве аномалии или эпифеномена, а легко отождествляется с развитием, порождающим мысль, и сводится к нему, так что движение нашей души выражает сам прогресс эволюции и служит его мерилом. Человек, по удачному выражению Джулиана Хаксли, открывает, что он не что иное, как эволюция, осознавшая саму себя. До тех пор пока наши современные умы (именно потому, что они современные) не утвердятся в этой перспективе, они никогда, мне кажется, не найдут покоя. Ибо на этой и только на этой вершине их ожидает покой и озарение».
Полагаю, Тейяр де Шарден перефразирует здесь высказывание Джулиана Хаксли, которым открывается его знаменитая статья «Трансгуманизм»:
«Как результат миллиарда лет эволюции, вселенная начинает себя осознавать, обретать способность осмыслять какие-то аспекты своей истории и своего потенциального будущего. Это космическое самосознавание теперь воплощается в одном малюсеньком фрагменте вселенной — в горстке представителей нашего человеческого рода».
Как бы то ни было, трудно с уверенностью говорить об источнике, вдохновившем Шейнина на обращение к «кентаврическому» образу. Быть может, использование термина «кентавр» в таком интегративном значении — это всё же гениальное совпадение, синхронность, самостоятельная догадка автора на основе общеизвестной мифологии.
Но, скорее всего, эта догадка возникла всё же под влиянием общего интеллектуального климата той эпохи и непосредственного окружения Шейнина. Коллегой Шейнина по Институту истории естествознания и техники, как я уже упоминал, был философ Мераб Мамардашвили. Мамардашвили был знаком, к примеру, с трудами немецко-швейцарского культурфилософа Жана Гебсера, развивавшего концепцию «структур сознания», которая оказала серьёзное влияние и на Уилбера.
Более того, в философских рассуждениях Мамардашвили достаточно выраженно присутствует и образ кентавра (соответствующий идее психофизического единства — интегрированности тела и разума):
«Человек, естественно, будучи существом свободного происхождения, неестественного, искусственного происхождения, своим психизмом, своим телом или своей массовостью в качестве общественных коллективов вплетен в природные процессы, продолжает быть их частью — это как бы кентавр, который живет одновременно в мире свободы и в мире природы. Австрийцы имели разум, ум заметить и наблюдать те трещины и разрывы, которые проходят по сложному и динамическому отношению между двумя частями человеческого существа: той частью, которая живет в мире свободы и по законам свободы, и той частью, которая живет в природном мире по законам природы, по законам природных стихий, по органическим законам». [2, с. 574]
Можно ли говорить, что именно Мамардашвили повлиял на Шейнина или же образ кентавра возник в коллективном контексте? Гипотеза о влиянии Мамардашвили, известного своим знакомством с интеллектуальным авангардом западной мысли, кажется достаточно сильной, но, с другой стороны, Шейнин и сам мог повлиять на Мамардашвили. Или же на них обоих повлиял кто-то третий.
Вероятно, Юлиан Шейнин мог быть знаком с трудами или хотя бы некоторыми идеями выдающегося философа науки, науковеда и трансперсонального мыслителя Василия Налимова — «апостола» вероятностного мышления, представляющего собой, на мой взгляд, один из вариантов постформальной, визионерской логики (и наоборот — возможно, Налимов был знаком с идеями Шейнина).
Книгу «Наукометрия» (написана В. В. Налимовым в соавторстве с З. М. Мульченко) науковед Шейнин, несомненно, должен был читать. Более того, в «Интегральном Интеллекте» он упоминает идею «невидимых (или незримых) коллективов» (invisible colleges), к которой обращается и Налимов. В «Наукометрии» есть ссылка на одну из работ Шейнина, а именно — на книгу «Наука и милитаризм в США» (1963). Известно, что Налимов активно участвовал в математизации науки, развёртывании кибернетического движения и основании дисциплины науковедения. Также он активно разрабатывал проблемы сознания и языка. Могу предположить, что Шейнин и Налимов могли, как минимум, пересечься в 1966 г. на советско-польском симпозиуме по проблемам комплексного изучения науки. [1, с. 44]
Интересно и то, что примерно в те годы Налимов интенсивно выписывал себе зарубежные книги и периодические издания по трансперсональной психологии, в том числе и публикации Кена Уилбера (появившиеся, правда, уже в 1970-е, что исключает влияние Уилбера на «Интегральный Интеллект» Шейнина, написанный до 1970 года) — в те времена восходящей молодой звезды трансперсонологии. Изучались Налимовым и труды Эриха Янча, упомянутого выше. Могло ли общение с Налимовым повлиять на интеллектуалов той эпохи — в том числе Шейнина? Или же речь идёт об общем плавильном котле «невидимых коллективов» исследователей, общавшихся друг с другом на различных встречах интеллектуального авангарда СССР?
Были ли прямые сопересечения и влияния или нет, в любом случае можно говорить о воздействии общего культурно-интеллектуального «поля», объединявшего лучшие умы человечества в «незримых коллективах» взаимосвязей, взаимных референций и заимствований. Становление интегрального сознания, активно усилившееся во второй половине XX в., представляет собой подлинно планетарный феномен, проявившийся, в том числе, и в концепции Интегрального Интеллекта.
Подробнее о книге Ю. М. Шейнина «Интегральный Интеллект» см. в обзоре А. Малахова «„Интегральный интеллект“ советской эпохи» (2017).
Источники
1. Кавуненко Л. Ф., Велентейчик Т. Н. Предопределённость и неожиданность. Науковедческие очерки о лидерах цитирования историков науки и техники: монография. — М.: ЮНИТИ-ДАНА, 2020. [Ссылка]
2. Мамардашвили М. Вена на заре XX века // Литературная Грузия. Тбилиси, 1991.
