«Благодать и стойкость» Кена Уилбера — это книга, прежде всего, о любви и смерти. И правда, нет в мире явлений более схожих. Карлос Кастанеда писал, что смерть — наш верный союзник. Она всегда стоит на расстоянии вытянутой руки, и нам не дано знать, когда она нас коснётся. Но разве нельзя сказать то же самое и о любви?
Прежде чем уйти из земного мира, Трейя стала просветлённой. Для меня в этом нет сомнений. На первый взгляд может показаться, что таковой её сделало принятие смерти. Но ведь она приняла смерть задолго до её наступления. В книге довольно подробно описываются её состояния: в ней не было жалости к себе, не было страха, и ощущалась полная готовность принять смерть — но она продолжала жить. Продолжала не из-за страха смерти, а из-за своей любви. Любовь держала её. И даже когда она уже приняла решение уйти, она долго не могла сделать этого. Она лежала с закрытыми глазами и ждала. Было что-то, что мешало ей принять смерть. Было что-то, что сильнее смерти. И это что-то — это её любовь к мужу. Она не могла отпустить Кена. И лишь тогда, когда она взяла с него обещание «найти её», она смогла отпустить его, она смогла уйти.
Я думаю, что когда двое познают такой уровень любви, на котором они становятся одним существом, их уже невозможно «расцепить». Всем известно, что многие пожилые люди, прожившие вместе долгую жизнь, уходят друг за другом. Как мне видится, это происходит потому, что их энергетические тела сплетаются в одно общее тело, и как только один из них уходит из жизни, он «невидимыми нитями» тянет за собой другого. И это происходит с обычными людьми, не практикующими медитацию и не занимающимися духовными практиками. Возможно, именно поэтому они тянут за собой друг друга, не имея достаточно «личной силы», чтобы отпустить любимого человека на всех уровнях своего сознания. Своей энергией они крепко держат друг друга в объятиях, словно в щупальцах, и это не контролируется их волей.
Эти «объятия» настолько сильны, что их не может расцепить даже смерть. Потому что любовь сильнее смерти. И когда умирает один, другой уходит следом. И, возможно, если бы Трейя не была такой сильной и не могла осознанно отпустить своего возлюбленного на всех уровнях своего сознания, то спустя какое-то время Кен ушел бы за ней следом. И, возможно, будучи женщиной, интуитивно она понимала это и держалась до последнего — до того момента, когда она сможет его отпустить. А потом ушла.
Нет жизни без смерти, нет любви без боли, нет созидания без разрушения, нет вдоха без выдоха
Книга «Благодать и стойкость» очень резонирует с фильмом Даррена Аронофски «Фонтан». Плод мифического Древа жизни — не что иное, как принятие всего, как есть. Принятие смерти, боли и разлуки, которая неизбежна. Нет жизни без смерти, нет любви без боли, нет созидания без разрушения, нет вдоха без выдоха. Отрекаясь от смерти, боли, разрушения, мы убиваем саму жизнь. Мы останавливаем её, делая мертвой. Героиня фильма Иззи поняла это так же, как поняла это и Трейя Уилбер. Трейя всё время молилась: «Смирись перед Господом». И ей это удалось, точнее, — им обоим это удалось. Через это смирение они познали Господа. Смогли бы они пройти через такое, не найди они друг друга? Не найдя любовь, которая сильнее смерти?
Все великие традиции мудрости утверждают, что собственно момент смерти дает одну важную и замечательную возможность: в момент смерти человек сбрасывает с себя грубое физическое тело, и поэтому высшие измерения — тонкое и каузальное — внезапно вспыхивают в умирающем сознании. Если человек сможет опознать эти высшие духовные измерения, то он в этот же миг сможет реализовать и собственное просветление, и сделать это будет намного легче, чем в грубом и непроницаемом физическом теле.1
Смерть маленького «я» есть обретение вневременной Вечности. Но помимо физической смерти Творец дал людям шанс познать эту смерть маленького «я» еще одним способом — через любовь.
В христианской традиции можно найти рассуждения о том, что именно за этим уникальным опытом душа и посылается Богом на Землю. Пребывая в единстве с Богом — вне физического тела, где нет Другого — любовь познать невозможно. И возможно, вся эта игра Бога с самим собой, и вся эта планета для того и были созданы, чтобы человек мог познать смерть маленького «я» через любовь до того, как её неминуемо придется познать через неизбежную смерть. Христианская традиция также учит нас тому, что «браки заключаются на небесах». И для меня нет сомнения в том, что брак Кена и Трейи был «заключен на небесах» задолго до того, как они встретились. Их благодать и стойкость позволили им пройти через тяжелейшие жизненные испытания и бережно пронести и сохранить свою любовь, несмотря ни на что. Но до того, как все это произошло, они сделали нечто куда более важное. Благодаря своей интуитивной мудрости и доверию своей внутренней самости они смогли дождаться встречи друг с другом и «узнать» друг друга. И для этого им, опять же, были нужны благодать и стойкость.
Трейя закрыла глаза и больше уже никогда не открывала их вновь.
У меня сжалось сердце. В моем сознании крутилась фраза из Да Фри Джона: «Любите мучительно… любите мучительно». Настоящая любовь причиняет боль, настоящая любовь делает тебя беззащитным и уязвимым, настоящая любовь заставляет выйти за пределы самого себя, и поэтому настоящая любовь опустошает. Я продолжал думать: если любовь не сокрушает тебя, значит ты не знаешь, что такое любовь. Мы любили друг друга мучительно, и эта любовь сокрушила меня. Оглядываясь назад, я понимаю, что в этот момент наивысшей открытости, ясности и простоты умерли мы оба.
Современное общество (а следом и наши родители) учат нас тому, что мы должны «строить свою любовь», строить отношения ради отношений. Бесконечными тиражами выпускаются книги по психологи отношений и различные телепередачи. Это происходит потому, что подавляющая часть современного общества находится на рациональном, или конвенциональном, уровне сознания. Такой рационализм не признает того, в чем ум не видит смысла. Он не признает смерть, боль и разрушение, потому что с точки зрения логики в этом нет ничего хорошего, и этого нужно избегать, защищаться от этого, бороться с этим. Всё производство и все цели рационального общества направлены на эту борьбу. Но общество не осознает, что следом за этим оно не признает жизнь, любовь и созидание. Потому что не существует одного без другого. Оно отрекается от всего этого и лишает себя уникальной возможности познать Бога.
Боль — не наказание, смерть — не поражение, а жизнь — не награда.2
То, что заставляет нас отрекаться от принятия смерти, боли и разрушения, — это страх. Страх — это нечто, противоположное любви. Борьба между страхом и любовью постоянно происходит в каждом человеке. Как мне видится, это не только борьба внутри самого человека, но и борьба Бога за душу человека. Божья любовь постоянно стремится «достучаться» до нас, но чтобы позволить ей войти в себя, нужно избавиться от страха. Мне очень нравится, как Кен Уилбер называет это принятие Божьей любви древнегреческим словом даймон, что означает «бога внутри», «гения», «судьбу», «фортуну».
Но с даймоном связана одна странная и страшная вещь: если ты к нему прислушиваешься и следуешь его голосу, он действительно становится твоим духом-наставником; если Бог живет внутри тебя, твой гений будет делать свою работу. Однако если ты не внемлешь ему, то даймон превращается в демона, злого духа: божественная энергия и талант вырождаются, превращаясь в саморазрушительные импульсы. Между прочим, христианские мистики утверждают, что пламень ада — это ангелы, отвергнувшие любовь Бога и превратившиеся в демонов.
Мне кажется, что это ощущение потери контакта с собственным «даймоном», — основное ощущение, которым надо руководствоваться в жизни. Именно это ощущение является ответом на вопрос «А туда ли я иду?» Именно это ощущение является путеводной звездой для гармоничной и целостной жизни и любви.
Существует ли жизнь после смерти? Существует ли реинкарнация? Рай? Ад? Когда цветок умирает, он гниет и удобряет почву, чтобы на ней выросли новые цветы. Но можем ли мы сказать, что этот конкретный цветок перерождается в другой конкретный цветок? Не можем. Потому что после того, как он начинает гнить, мы уже не можем знать, где заканчивается цветок и начинается земля — он сливается с землей, которая его окружает. И он действительно перерождается, но не в конкретный другой цветок, а во множество цветов, вырастающих на этой почве. И каждый из этих новых цветов несёт в себе частичку того первого умершего цветка. Всё перерождается во Всё. Все мы пришли из звезд. Не принимая смерть, мы не принимаем данную Богом жизнь. Не принимая боль, мы не принимаем Божью любовь. Не принимая разрушение, мы лишаем себя возможности созидания и творения. Смирение — и есть тот самый плод библейского Древа жизни.
В книге мало пишется о любви, в ней куда больше рассуждений о смерти. И тем не менее, в ней бесконечно много любви. Она спрятана между строк. Она — в том, с какой нежностью Кен и Трейя пишут друг о друге, она спрятана в их переживаниях, эмоциях, в случайных фразах и в том, как они обращаются друг к другу в диалогах. Но сильнее всего энергия их любви прорывается в финале, в описании того, как Трейя умирает. Когда мы читаем книги, мы всегда отождествляем себя с их героями. Описывая Трейю, Кен вкладывает в это описание всю свою любовь к ней, и этой любовью он делает её настолько сильной и притягательной, что с ней не хочется растождествляться даже в том момент, когда она умирает. Он описывает ее настолько прекрасно, что, читая, тебе хочется умереть вместе с ней, последовать за ней до самого конца, лишь бы только не выходить из этого состояния всеобъемлющей святой любви, красоты и просветления.
Это книга пробудила во мне очень много размышлений о любви и смерти. Эта книга подарила возможность прикоснуться и к тому, и к другому вместе с двумя её авторами. Скорее всего, дело не только в книге, но во множестве процессов, сплетающихся вместе в каждый момент времени, но «Благодать и стойкость» безупречно вписалась в мою жизнь именно в тот момент, в который она была мне нужна. Именно в тот момент, в который она могла дать мне максимум знания и понимания жизни и всех её смыслов.
Каждый человек, каждая фраза, каждое действие — от Бога
Я знаю, что чем больше истинного знания я буду получать, тем меньше буду принадлежать «себе». Таков Божественный Закон. Я знаю, что каждый день я делаю выбор между своим возвышением и своим падением в зависимости от того, прислушиваюсь я к Богу или к своим собственным желаниям и страхам. Тот путь, по которому я иду, приведёт меня к тому, что я не смогу иметь ни желаний, ни страхов. И иногда, когда я буду терять свою связь с Богом, эти желания будут мучить меня очень сильно, и я буду страдать. Я знаю, что каждый день Бог делает всё возможное, чтобы освободить меня. Каждый человек, каждая фраза, каждое действие — от Него. Он любит меня. Я знаю, что если я буду достаточно сильной, чтобы смириться перед Божьей Волей и следовать ей, то мне придется делать не только добро, но и то, что люди могут интерпретировать как зло с моей стороны. Потому что «Бог — это Истина, это Закон, который разрушает, чтобы создавать, и создает, чтобы разрушать»3. Они будут видеть во мне демона потому, что не будут способны принять Божью любовь, которую я буду пытаться донести до них через себя, если буду открыта Богу. Если буду смиренна перед Господом. Или, говоря буддийским языком, — пуста. Христианское «смирение» и буддийская «пустота» — суть одно. И тех и других ведет Божья воля. Или Закон. Они не принадлежат «себе». Единственный выбор, которым я обладаю, — это выбор между страданием и смирением перед Законом. Чтобы познать жизнь, я должна смириться со смертью. А чтобы смириться со смертью, я должна познать любовь, подобную смерти. А чтобы познать любовь, подобную смерти, я должна смириться с возможной болью.
Если я говорю языками человеческими и ангельскими, а любви не имею, то я — медь звенящая или кимвал звучащий. Если имею дар пророчества, и знаю все тайны, и имею всякое познание и всю веру, так что могу и горы переставлять, а не имею любви, — то я ничто. И если я раздам все имение мое и отдам тело мое на сожжение, а любви не имею, нет мне в том никакой пользы. Любовь долготерпит, милосердствует, любовь не завидует, любовь не превозносится, не гордится, не бесчинствует, не ищет своего, не раздражается, не мыслит зла, не радуется неправде, а сорадуется истине; все покрывает, всему верит, всего надеется, все переносит. Любовь никогда не перестает, хотя и пророчества прекратятся, и языки умолкнут, и знание упразднится.4
Любовь Кена и Трейи прошла через всё. И не перестала. Она не перестала до сих пор, хоть Трейи уже нет в живых. Потому что они нашли друг друга. И познали любовь, которая сильнее смерти.
И каждый день я задавалась одним и тем же вопросом: что нужно мне и всем нам для того, чтобы познать такую любовь? Что нужно мне и всем нам для того, чтобы познать смерть маленького «я» еще при жизни? Что нужно мне и всем нам для того, чтобы познать Бога?
И теперь я знаю ответ: благодать и стойкость.
