Недавно в своём телеграм-канале я придумал такой формат: я беру какую-то из своих любимых инструкций и сопровождаю короткой зарисовкой, эссе или просто развёрнутым описанием практики медитации. При этом разные посты подмигивают друг другу, в них выстраиваются связи и прослеживается общий узор, поэтому я подумал, что любопытно собрать их в одной журнальной публикации и дополнить картинками.
***
Расслабляйтесь, или раскрепощайтесь, в том, что переживаете прямо сейчас. И сейчас. И сейчас.
Это мой вариант инструкции, которую я встретил в книге о дзогчен Кена Маклауда.
Как это происходит? Вот ты, напряжён и не удовлетворён. Пытаешься собрать картинку из фрагментов, которых не достаёт. Осколки человека. Осколки того, какой может быть жизнь. Ведь ты только что был там? Когда перечитывал финал «Мёртвых» Джойса — этот узор, который ты помнишь с пятнадцати. Стеснительный мальчишка, проводящий всё лето дома за чтением «Улисса» и в «Поисках утраченного времени». Единственный путь к телу, который ты смог тогда найти, лежал через текст. Нет, было ещё поле, лес и горизонт, майские жуки на закате, синие морозные утра. Итак, тебе кажется, что «Мёртвые» оживят тебя? Что ты научился принимать свою худую подростковую тень, что вместе вы — сила? Мир посмотрит на тебя со стороны, холодно и безучастно, и карточный домик, который ты бережно строил, уже рассыпан по полу.
Я читаю заметку Лока Келли о его опыте флоатинга. Затем листаю ленту и вижу текст Саши Безродновой о её купании в Мёртвом море. Саша пишет о разной воде и о разных людях. О тех, кто удерживает нас, позволяя глубоко расслабляться и отпускать контроль, и о тех, с кем мы всё время продолжаем барахтаться, потому что боимся утонуть. Я вспоминаю все свои сеансы флоатинга. Вода, другой, мы сами — вряд ли кто-то способен удержать нас, пока мы не готовы отпускать. Пока действительно не раскрепощаемся в том, что переживаем прямо сейчас. Прозрачный человек на волнах пространства.
Одним из художественных воплощений опыта, подобного флоатингу, для меня является фильм Гаспара Ноэ «Вечный свет». Почти час хаотичной ряби и волн и несколько минут покоя всё отпустившей Шарлотты Генсбур в нездешнем свете. Где-то в этом сверкающем мраке ты, дитя поверхности, встречаешься с матерью, глубиной, которая никогда не рождалась и не прекращала быть. Покоясь в её объятиях, часто как бы сквозь тусклое стекло, и в мгновения удачи лицом к лицу, ты с бездонного дна тихо любуешься невидимым.
Задайте себе вопрос: «Что я действительно хочу?» Ныряйте глубже, позволяя спонтанно разворачиваться динамизму своего желания, ничего не блокируя и ничему не способствуя, осознавая как пустотную, эфемерную природу, так и конкретную уникальную форму, а также смысл увлекающего вас потока.
В чём смысл практики?
Нет приобретения, нет постижения
Разжатие руки мысли
Змея распутывает саму себя
Что я действительно хочу?
В глубоком сне без сновидений
В тонком поле созвучий
В колее обыденного
Что-то большее цветёт мной
Что-то большее собирает плоды
Перемешивает, распускает и связывает
Разрушает и созидает образ
Эти строки появились после одного из занятий, которое я проводил. Почему практика так близка к поэзии? В книге «Интегральная духовность» Кен Уилбер указывает, что в сущности есть три способа говорить о медитативном опыте: позитивный (утверждающий, например: «дух — это свет и любовь»), негативный (апофатический, например: «дух — это не свет и не тьма, не то и не это») и метафорический. Поэтические тексты, особенно если они написаны не по воспоминаниям о ярком переживании, а непосредственно из живого, разворачивающегося состояния созерцания, обладают психоактивным, или психопрактическим, потенциалом. Они могут инициировать состояние и способствовать прозрению. О психопрактический функции текста писал Евгений Торчинов, анализируя структуру праджняпарамитских сутр, а мой любимый заход в эту тему — статья «Эффективность символов» Клода Леви-Стросса, где блестяще описывается роль языка и образа в акте шаманского врачевания.
Поэзия — это способ кланяться всем вещам, как могли бы сказать в дзэн. Я благодарю Косё Утияму и вновь разжимаю руку мысли.
Что если ты видишь себя моими глазами?
Что если я вижу себя твоими глазами?
Что если всё видит себя глазами всего?
Эта инструкция говорит нам что-то о направленности сознавания и способности переключать точки зрения. Интегральный теоретик Роджер Уолш в статье «Мудрые способы видеть», которую мы публиковали в журнале «Эрос и Космос», указывает, что мудрым человека делают не лета и даже не богатый жизненный опыт, а прежде всего редкие постконвенциональные способности по принятию перспектив: умение интегрировать множество точек зрения, взбираться на высоту метаперспектив и занимать обзорную позицию трансконцептуального сознавания. Не буду пересказывать это обширное исследование, а хочу рассказать о некоторых практиках, которые могут провести по территории, которую так интригующе картографирует Уолш.
Есть техника, в которую я глубоко занырнул на «Интегральном городском ретрите», который мы проводили вместе с Евгением Пустошкиным и Татьяной Парфёновой, а затем продолжил развивать сам с группами и на индивидуальных сессиях. Назовём её «Я и Ты». Это упражнение выполняется в парах, но можно проделать его и в группе, и самостоятельно, принимая в качестве партнёра, например, образ какого-то человека или весь внешний мир. Практика начинается с деконцентрации внимания по полям восприятия с открытыми глазами. Затем поочерёдно принимаются 3 (или в моём варианте — 4) позиции сознавания:
1. Ты есть Меня нет.
2. Я есть Тебя нет.
3. Ты есть и Я есть.
4. Есть.
Я исследую разные грани подобных практик «себя и другого», практик совместности или единения, это для меня одна из самых органичных форм преподавания медитации и просто любимый способ быть. Мне нравится упражнение теменос (греч. «священное пространство») Роба Бурбеа, где участники соразделяют тонкие соматические ощущения, эмоции и образы, нравится сущностное отмечание Кеннета Фолка, позволяющее встречаться с другим в обнажённом проживании чувств. Мне близки процессуальный подход Минделлов, аутентичное движение, практика касания, как ей обучает Илья Беленков. Одни техники развивают когнитивные перспективы, другие больше работают с сознаванием как таковым, третьи — с эмоциональным интеллектом, четвёртые — с кинестетикой и т. д. И всё это может давать синергийный эффект.
Пусть воззрение будет широким и неохватным, анализ — детальным и точным, тело — раскрепощённым и сильным, сердце — открытым и чутким.
Ум привязанности возникает вследствие остановки ума. Ум постигшего не-сознание не останавливается ни на чём даже на мгновение. Брось мяч в быстрый поток, и он никогда не остановится. Такуан Сохо
Кажется, один из главных навыков в жизни — не блуждать в коридорах и лабиринтах обыденного. Горячо любимый мной режиссёр Хон Сан-су изящно показывает коллизии души, пойманной в клетку жизненных обстоятельств. В фильме «Прямо сейчас, а не после» зрителю дважды показывают похожую по фабуле историю, однако сюжеты, то есть внутреннее наполнение, а именно глубина и искренность самовыражения героев и их умение видеть другого, в двух версиях противопоставляются. Погребённая под слоями обыденного душа из первой части фильма стряхивает путы мелочности и обретает крылья во второй. В картине «Поднимайтесь наверх» Хон Сан-су рассказывает историю кинорежиссёра, творческий полёт которого наталкивается на суровую реальность: здоровье уже не то, денег нет, брак распался, отношения не ладятся, и вообще много вопросов к себе как человеку. Он падает вниз как муха, но слышит голос Бога, сообщающий режиссёру, что тот непременно снимет ещё много фильмов, если вытащит себя из болота и переедет. Walk up.
Такуан Сохо говорит: «Даже небеса не могу определить, что на уме у постигшего реальность».
Техники себя и духовные упражнения, если они достаточно искусны и глубоки, могут служить противоядием от затягивающей трясины бытовухи и выступать организующим принципом нашей жизни, в которой мы оказываемся вечными исследователями и открывателями. Творчество само по себе можно сделать привычкой — но основанной не на рутинном повторении и автоматизмах, а на непрерывном поддержании в себе ума новичка, когда взгляд каждого человека и касание каждой вещи приглашают нас к импровизации.
Все миры в десяти направлениях — это одна светлая жемчужина. Догэн
На одном из занятий я превратил фразу Догэна в собственную созерцательную инструкцию. Она звучит так: Проявления, сознавание, простор — не разделяй искусственно, смотри в одну цельность. Все миры в десяти направлениях — это одна тёплая прозрачность.
Кажется, сознавание — единственная вещь во вселенной, которая может быть холодной (пустотной) и горячей (сочувствующей) одновременно.
Где я нахожу тёплую прозрачность? Что если тёплая прозрачность — это и есть где.
Как я нахожу тёплую прозрачность? Что если тёплая прозрачность — это и есть как.
Что такое тёплая прозрачность? Что если тёплая прозрачность — это и есть что.
«Гимн жемчужине» — сирийский гностический текст, оживающий в фильме «Рыцарь кубков» Терренса Малика. Это история о забвении и пробуждении, об обретении себя и о притяжении подобного к подобному. «Свобода моя взыскует сродного ей. Мы и в разделении явлены в одном обличье», — принц облачается в ризу света, Догэн поднимает цветок лотоса.
Пребывать в сердце события означает
Спонтанный ум, свободный от ориентиров
Счастливцы блестят жемчужиной
В раковине обнажённого присутствия
Что такое тело?
Что такое сознавание?
Насколько они совпадают?
Мне нравится работать с этими вопросами через простые движения: повороты головы влево-вправо, движения глаз, симметричные движения рук, ходьба. Или через «неподвижное» стояние — «маленький танец» Стива Пэкстона, то есть наблюдение за тем, как рефлексы динамично удерживают нас в вертикальном положении, когда любые произвольные действия отброшены. Как научиться сохранять осознавание, когда происходит нечто более быстрое, чем мысль? По-своему этот вопрос решают в контактной импровизации, в идеокинезисе, во фридайвинге и других видах спорта, в психонетике и деконцентрации Олега Бахтиярова, в индо-тибетских созерцательных практиках. Сознавание как таковое молниеносно: оно быстрее чем мысль, быстрее чем направленное внимание, оно проявляется как мысль и как направленное внимание, а также объемлет их и выходит за их пределы.
Стив Пэкстон пишет: «Работа импровизатора никогда не заканчивается. Эта работа — исследование способности сознания слиться с телом в настоящем моменте и оставаться в нём, оставаться в теле, когда условия изменились».
В тексте дзогчен традиции бон «Сокровищница магического пространства проявления» говорится: «В этот момент проявление-и-знание является ярким, ясным, обширным, появляющимся без причин и условий, самовозникающим, и поэтому подобно непосредственности молнии. По этой причине оно самовозникает без трансформации или изменения, подобно молнии. По этой причине оно самовозникает без того, чтобы останавливать или свершать его, подобно молнии. Поскольку оно самовозникает как великое самопроявление, оно подобно молнии».
Что если можно чувствовать себя совершенно нормально в своей ненормальности, ничего с этим не делая, за исключением того, что требуется сделать, чтобы быть собой
Это моя трактовка инструкции из дивной книги танцовщицы и хореографа Деборы Хэй «Моё тело, буддист». Ниже я приведу ещё несколько. Вы можете побыть с каждой из них пару часов или пару дней, и сами увидите, сколько чудесного разворачивается. Сидя неподвижно, в танце или дрейфуя по городу — подойдёт любая форма. Метаокейность (meta-okay-ness) — вспоминаю я выражение, услышанное от Майкла Тафта, и замечая момент за моментом свою кажущуюся ненормальность, я встречаю её внутренним жестом благословения.
Что если то, где я есть, это именно то, что мне нужно
Эта инструкция напоминает предыдущую, но переориентирует нас на восприятие себя в мире. Чем ненормальнее обстоятельства, тем более творческое решение мы можем изобрести, чтобы, используя буддийского выражение, «привнести их на путь». Экспериментируя, я добавил ещё такой вопрос для исследования: что растворяется или проявляется, в моём теле или уме, если то, что я встречаю или переживаю, это именно то, что мне нужно?
Что если всё видимое — деревья, небо, собаки, люди, течение реки — ведёт диалог с каждой клеткой моего тела. Что если в этом диалоге я замечаю и то, как я вижу, и то, что я вижу. Моё соприкосновение со вселенной
Я мастер скрадывать себя. Быть прозрачным. В контакте с другим для меня естественно создавать поле, пространство, но уплотняться самому и проявлять себя материально — этому мне приходится учиться сознательно, это вызов и обязательство. Эта инструкция для меня — приглашение проживать каждый миг телесно, являть себя другому, проникать, впускать, просачиваться, сталкиваться, переплетаться. Я хочу невероятного счастья, но готов ли я к нему прямо сейчас? Что если в этот самый момент мир может коснуться меня так, как я всегда мечтал. Что если я могу коснуться мира так, как мне всегда хотелось. А если это уже происходит, так что осталось только заметить, поверить?
Что если я есть непостоянство, которое я вижу
Ночь чтобы укутаться в своё тело. День чтобы облечься формой и показать себя другому.
Что если я могу извлекать мудрость из всего, при этом сохраняя непредвзятость относительно того, что такое мудрость или как она выглядит
Я ловлю себя на мысли, что у меня больше не осталось вопроса «зачем?» Зачем самоочевидно. Я читаю на толстовке официанта, что нет ничего невозможного.
Начните с практики созерцания и затем подумайте о человеке, к которому вы испытываете сильное желание. Что именно вы хотите? Продвигайтесь в этом исследовании от чего-то конкретного к более универсальному. Возможно, за желанием этого человека или этой вещи вы обнаружите желание близости, связи, признания, радости, счастья. Прислушайтесь к своему телу. Что если сейчас эти состояния или качества могут удивительным образом проявляться изнутри вас самих, наполнять вас и даже переливаться через край?
Квест сансары: как освободить желание и желать из сущностной полноты, превосходящей нашу отделённость и ограниченность, а не из нехватки, раны и компенсирующего жёсткого эго, катающегося на американских горках надежды и страха. Как не овеществлять стремления своей души и не цепляться за узкий туннель реальности, а позволять желанию мерцать в его многомерности, неоднозначности, избытке и динамизме.
Жак Лакан предлагал различать любовь воображаемую, основанную на нарциссической и отчуждающей идентификации с воображаемым другим, и любовь реальную, связанную с понятием «чистого желания». Согласно его формуле, реальная любовь подобна «дарению тому, кто этого не просит, того, чем мы не обладаем».
За весной будет весна. Год за годом ты кутаешься в эти розовые облака, изнемогаешь от жажды, проливаешься дождём. Увеличение светового дня раскачивает психику. Город пыльный, ветреный и блестящий. Сносят много зданий, ещё больше — строят. В этих котлованах есть что-то неумолимое. Солнце высвечивает плоть улиц, внутренности людей, они раскрываются для тебя вспышками лабиринтов, населённых гулом влечений, движений. Ещё немного, и ты ослепнешь, оглохнешь. Помнишь, тогда ты тоже ходил по солнечным улицам, которые лишили сердца. Из мира стёрли радость, мечту, беззаботность. Разбитый и раскрытый для боли всех людей, пребывающих в подобных пространствах. Почти экстрасенсорное восприятие. Эта светящаяся дыра внутри делала тебя менее слепым.
Из повести «Мёртвые» Джеймса Джойса: «Он с удивлением вспомнил, какая буря чувств кипела в нём час тому назад. Что её вызвало? Ужин у тёток, его собственная нелепая речь, вино и танцы, дурачества и смех, когда они прощались в холле… <…> Он думал о том, что та, что лежала с ним рядом, долгие годы хранила в своём сердце память о глазах своего возлюбленного — таких, какими они были в ту минуту, когда он сказал ей, что не хочет жить. Слёзы великодушия наполнили глаза Габриела. Он сам никогда не испытал такого чувства, ни одна женщина не пробудила его в нём; но он знал, что такое чувство — это и есть любовь».
Я умею быть дивным простором, прозрачным и бескрайним. Я умею показывать это место другим. И ещё я умею прятать себя от других. Прятать себя от мира. Прятать других и мир от себя. Скрадывать себя от себя. Это дар темноты. Я боюсь за сердце мира и прячу его в просторе. Но место сердца не там, а здесь. Идти дальше. В этом есть что-то обречённое и торжественное, это разговор двух духов, которые присели на ветку и защебетали. Я не знаю, есть ли средство от боли, пока в нас остаётся человеческое. Недосказанность, недолюбленность, невстреча. Я люблю человеческое, потому что оно открывает мне глаза.
Иногда любовь — это хайп по поводу объекта желания.
Иногда любовь — это расширяющийся прямо сейчас водоворот великолепия вашего сердца.
