В рамках цикла статей «Проводники эмоций» больше года назад я взяла интервью у художницы Алины Чуйко, известной как Павлина Устинова. Несмотря на то, что отрезок времени до публикации интервью достаточно велик, думаю, интервью будет актуально и сейчас. Разговор получился содержательный. Алина рассказала о выборе своего пути и поделилась своим восприятием красоты, Бога и окружающей жизни.
Алина — одна из самых необычных художниц, которые встречались мне на пути. Она очень красивая девушка, большая часть её тела покрыта татуировками, в её глубоком голосе чувствуется уверенность и спокойствие, а в письменной речи она называет людей на «Ты» — и непременно с большой буквы. Алина — тот человек, находясь рядом с которым постоянно чувствуешь присутствие здесь и сейчас.
С Алиной мы сотрудничали на нескольких выставках. В прошлом году работы Алины Устиновой участвовали в визуальном сопровождении благотворительного вечера «Нить жизни» в поддержку ныне ушедшей Саши Соколовой, также картины художницы представляли нашу московскую галерею DayOfJoy на питерском фестивале, организованном сообществом визионерский живописи ArtForMind.
Алина совмещает в своих работах традиционные изобразительные формы и фантазии автора, поэтому такой стиль можно охарактеризовать как фьюжн. Я знаю одну из любимых цитат Алины: «Любовь к искусству и умение держать в руках кисть ещё не делает человека художником. Нужен внутренний свет».
Когда я смотрю на работы Алины, я вижу посыл и энергию, заложенные в картину как первичное, а техника является лишь инструментом для передачи этого. Её полотна будто проникают в пространство, где находятся самые глубокие эмоциональные слои и пробуждают мой внутренний свет, который резонирует с тем светом, который заложен в картину. Такое творчество создает позитивное настроение и уносит наблюдателя в сказочный мир света и грез.
Когда Алина вышла замуж, тогда образовался новый творческий союз: Лёша и Алиша Чуйко. Поэтому, в завершении интервью я задала пару вопросов Алине и Алексею, на которые они ответили уже вместе. С радостью знакомлю вас с Алиной, её миром и, конечно, с картинами и новым совместным творчеством!
— Привет, Алина! Мой первый вопрос будет о твоём творческом пути. Расскажи, как ты пришла к тому, чтобы стать художницей и в какой момент осознала, что хочешь посвятить себя этому?
— Жила я как-то в прекрасном Крыму, трудилась там разными прикладными трудами и всё думала, чему же посвятить себя всецело и на веки вечные. Любила всегда музыку и рисовать, так в один день проснулась и поняла, что должно мне этим только и заниматься — и поехала учиться в Москву. Путь ученичества был, конечно, не простой, с испытаниями и проверками на вшивость, но в итоге — долгим и упорным трудом — всё получилось и в музыке и в живописи. На данный момент моим трудам в этих направлениях два года.
Многим от рождения дано знать, чем заниматься, но такое счастье не всем сваливается на голову. Бывает, надо стучаться и искать себя, просить Небеса подсказывать и направлять в нужное русло. Так у меня и было. И, конечно, огромное количества труда вкладывать каждый день в то, что Ты делаешь, без этого ничего не происходит.
— Расскажи, откуда появилась привычка при обращении к собеседнику писать с большой буквы «Ты», что вкладываешь в это?
— Я думаю, что это что-то между обращением на «Вы», когда это слишком официально и отдаляет, и между простым панибратским на «ты». Это как будто ты обращаешься к человеку на «Вы», но при этом пишешь дружественное «Ты».
А появилось это от моего друга, он так писал мне, и я просекла фишку. (Улыбается.) Я почувствовала уважительное обращение и поняла, что сама хочу так обращаться к людям в письме. Как я вижу, это так же, как говорить вместо скудного «спасибо» слово «благодарю». Ведь разница огромная.
— Почему для тебя важно уважительное обращение между людьми? Как связано уважение с творчеством?
— Насколько человек сам себя ощущает в мире большим и как он к себе относится, так он и с людьми общается. И я, к сожалению, не всегда могу общаться с людьми благородно и уважительно. Иногда люди понимают только на своем языке, это что-то вроде: если ты встретишь в лесу волка, то на чьем языке ты будешь разговаривать с ним: на своем или на его? Но это, конечно, нечасто бывает, всегда хочется проявлять свои лучшие качества в жизни. И общаться с людьми вытаскивая их лучшие качества.
— Что для тебя скука?
— Это когда ты ничем не занят. Скучно может быть только бездельнику. Но такого быть не может в моей жизни. Поэтому, честно признаюсь, такого состояния уже давно не было.
— Как ты относишься к художникам-самоучкам и людям, получившим художественное академическое образование? Нужно ли оно? Или можно творить интуитивно?
— Я всегда себе представляла обучение в формате «мастер — ученик». Когда человек чему-то хочет научиться, то он идёт искать себе гуру. Как показывают в японских фильмах, где человек в поисках учителя преодолевает огромные расстояния, проходит через препятствия, чтобы попасть к мастеру — и после сдаётся ему. Становится подмастерьем и самоотверженно учится делу своего Учителя. Вот какой-то такой образ всегда был в голове с детства. Так и сложилось.
У меня была возможность поступить в Строгановку, но я поняла, что не могу шесть лет терять время на изучение того, что мне не нужно, ради ненужной мне бумажки, в то время, как я должна всецело отдаться только тому, что мне действительно нужно, чтобы самой когда-то стать мастером. Каждая секунда была для меня важна. Как говорится, готов ученик — и учитель придет. Так и вышло. Судьба свела меня с таким человеком, который стал для меня неоспоримым авторитетом и учителем.
Я знаю одно: не должно быть в голове мусора о том, что без бумажки ты никто. Человеком должно двигать одно единственное желание — стать мастером в избранном им труде, и насколько сильно это желание, настолько и вселенная ему в этом поможет — и именно так, как ему это необходимо.
— Расскажи, на чём строились твои взаимоотношения «мастер — ученик». Не является ли влияние мастера слишком сильным, когда, возможно, начинаешь воспринимать свое творчество да и мир как бы через призму его восприятия?
— Когда находишь мастера и решаешь учиться у него, то нужно осознать и принять две вещи: иерархию и что есть главное, а что — второстепенное.
Учитель всегда прав. Нужно это просто принять и всё. Ты не споришь с ним и не доказываешь свою личностную правду. Иначе зачем ты пришел учиться. Вот когда закончишь учиться, тогда будешь уже делать что хочешь.
Конечно, каждый человек — личность, и хочется проявиться и рассказать всем, какие суперидеи ты приготовил для мира, но всему есть своё время, и есть время ученичества, когда ты поглощаешь и впитываешь, и тут ты всецело слушаешь слово мастера.
И всегда помнить, что есть главное, а что — второстепенное. Когда речь идёт о труде. Заниматься делом — это главное, но есть много бытовых дел и мелочей, на которые отвлекаются люди, упуская важное время для труда. Безусловно, я имела и имею своё весомое мнение и взгляд на всё, и лишь осознанность не давала мне спорить с моим учителем и слушаться его вопреки собственным возмущениям и всплескам сопротивления. Это позволило мне учиться, а не учить учителя.
Моим учителем был Александр Маранов. Это сильный человек, и большое существо. Его влияние оставило след во мне, конечно, но я осталась собой. Я поняла это уже когда перестала учиться у него, потому что во время обучения он казался мне целым миром. Потом я поняла, что остался только след и знания, которым он меня обучил, а я есть я. Так всегда было и всегда будет, я осталась с моим видением мира, кто бы на него как ни влиял.
— Кто из художников повлиял на твое видение? Или, возможно, не только художники, но и режиссеры, музыканты, писатели?
— Как-то художников мало знаю, к своему стыду или к чему другому. Обычно все те, кто рисуют, изучают историю искусств и так далее, а я что-то особо никого не знаю, просто попадаются иногда красивые работы, я радуюсь им, но имен не запоминаю. Конечно иногда целенаправленно интересуюсь некоторыми художниками и их биографиями. Так очень люблю за особенное исполнение в живописи прерафаэлитов, у них есть действительно потрясающие работы. Ими интересовалась. Очень повлиял на меня Микеланджело своей биографией в книге «Муки и Радости», я бы даже назвала эту книгу «Воля и Самопреодоление», ибо она об этом.
Саша Маранов повлиял, конечно. И как учитель, и как единомышленник и как талантливый художник. Из художников на видение никто не влиял: я пробовала что-то перенимать, когда училась в самом начале рисовать, но в итоге даже если мне что-то у кого-то нравилось, то всё равно получалось своё.
Музыка для меня очень важная составляющая жизни. Я живу ей и, конечно, она сильно влияет на творчество, точнее, на состояния, в которых я рисую. Блюз, кантри и разная близкая к этому музыка, классика. И, конечно, могу выделить двух персонажей, с которыми были написаны многие мои картины. Это Том Уэйтс и Борис Гребенщиков.
Сейчас работается под более спокойную, не окрашенную словами фоновую музыку или классику. Вообще на видение влияет именно видение мира, видение бога, любовь. Можно не знать других художников и просто творить — это идёт изнутри, а не резонирует, отражаясь из внешнего мира.
— Где ты черпаешь вдохновение?
— Я «вижу» картины. Это может произойти где угодно и при любых обстоятельствах: просто иду по городу или засыпаю в кровати и вдруг вижу целиком всю картину и чувство такое особое приходит, тёплое. После чего обрабатываю в голове все формы, детали и композицию.
Вообще, конечно, два единственных вдохновителя — это любовь и музыка, которые переплетаются друг с другом и рождают во мне настроения—состояния, которые вытекают в эти видения-картины.
— Всё то, что ты видишь, — почему тебе хочется это передать в картине? Ты делаешь это для себя, исследуешь какие-то свои территории интересов или хочешь поделиться с людьми, передать свое особое видение другим?
— Как сказал Борис Гребенщиков: «Вы должны быть поражены красотой и быть пораженным желанием эту красоту передать. И чем более прозрачными вы станете, тем больше Бог сможет через вас сказать». И, конечно, то, что я рисую — это то, что вижу только я, и мне хочется, чтобы это увидели другие, чтобы посмотрели, как еще бывает в мире, кроме того, что они знают.
— Глядя на тебя, сложно не заметить татуировки на теле. Расскажи, если не секрет, что они значат для тебя, как и почему появилась первая, где и как этот процесс происходил, насколько комфортно ты себя с ними чувствуешь, сроднилась ли с ними?
— Татуировки значат для меня столько же, сколько для тебя твоя кожа. Это моя кожа, обычная самая, просто она такая. Я их не вижу, конечно же, уже. Это как будто носишь очень давно одни и те же любимые старые джинсы, в них комфортно и их не замечаешь, — так они с тобой срослись и притерлись. Еще татуировки несут функцию «вспомни о боге»: люди часто вспоминают всевышнего, крестятся, когда видят меня, тут волей-неволей задумаешься. (Улыбается.)
— Как ты думаешь, почему так происходит, что люди вспоминают о Боге, когда видят тебя? И как ты сама чувствуешь свои взаимоотношения с Богом?
— Ну Саша. Если ты до сих пор не видела наглухо забитую блондинку, идущую Тебе навстречу, то при такой встрече волей-неволей скажешь: «Господи!».
Мои взаимоотношения с Богом — Бог Есть.
— Когда ты пришла к этому пониманию?
— Бог неизбежен, и избежать его мы способны не более, чем он нас.
Всегда так знала. Сколько помню себя. Но всё это просто слова и рассуждения, если человек не понимает, кто он по своей первоприроде, и не старается соединиться с этим, выбирая реальность божественную, а не демоническую. Главное, что человек делает и какой он.
— Как ты считаешь, насколько важно самой находиться в гармоничном состоянии, когда пишешь картину? Считаешь ли ты, что посредством творчество человек транслирует в мир собственный свет или же наоборот страхи и сомнения. Насколько автор несет ответственность за своё детище?
— Ну, это вопрос, на который можно смотреть по-разному. Конечно, меня учили, что нужно в полной благости садиться рисовать и излучать на картину море позитивной энергии и света, и что ты вложишь с каждым мазком на холст, то и будет излучать картина. Но, помимо этого всего, еще есть реальная жизнь, в которой я самый простой человек и в каждом своем дне проживаю разные состояния. От самых светлых до самых горьких, а прохлаждаться, лежа на диване, и ждать, когда уйдет скорбец, понятно, я не могу, поэтому занимаюсь делом в любом настроении. И бывает так, что рисуя или занимаясь музыкой, выходишь из негатива и выравниваешься. Бывает, нет, но все равно делаешь.
Я поняла за то время, что рисую, что личность человека, конечно, влияет на то что он делает, но по-настоящему влияет только суть его и его истинное намерение в том, что он хочет передать миру (на самом деле). Через нашу суть Бог общается с миром и через нее передает то, что человек творит, и в зависимости от того, насколько человек хорошо умеет слушать, такого качества и будут его труды.
А личность, она такая… Её воспитывать надо, она как ветер: сегодня одно, а завтра другое. Но, безусловно, благодаря личности мы можем общаться друг с другом и учиться. Но она уходит на второй план, какой бы она при этом ни была — доброй или нет, — когда Ты творишь.
Вот какая идея движет мной: что-то помимо меня руководит процессом, а мне надо лишь технически это исполнить. И есть картины, светлые, прекрасные, — люди мне писали огромное количество писем о том, как они повлияли на них, но писала я их будучи в плохих настроениях, мной двигало то, что больше, чем моя личность и мои любые настроения, поэтому картина осталась не тронутой моим личностным негативом, в ней только суть. Поэтому могу сказать лишь, то что надо заниматься делом и развиваться как духовно, так и физически. Это самое главное. А там видно будет… Каждый сам поймет, что и как есть в его жизни и как и что на что влияет.
Самая моя любимая картина — «Выбор». Самый важный, самый любимый человек вдохновил меня на неё, а раз так, то ему и быть на этой картине. Вселенная проходит через сердце человека и только ему решать, что делать с этим: созидать и творить процветающий мир вокруг себя, где есть жизнь, или разрушать и умножать деградацию и разлагаться.
В основном я пишу картины-состояния, то есть я проживаю какое-то чувство и вижу к нему образ — рисую. Есть и будут такие картины, как «Выбор», где заложена конкретная идея. Мыслей, конечно, много и хочется многое нарисовать. Всему свое время.
— Кстати, про «других». Насколько ты интроверт или экстраверт, если определять интроверта как человека, черпающего энергию в одиночестве внутри себя, а экстраверта — питающегося энергией из внешнего мира. И как ты находишь баланс между внешним миром со всем его круговоротом вещей и тихой уединенностью художественной мастерской?
— Я совершенный интроверт до мозга костей. Это мое проклятие и моя благость. Отчужденность и уединённость. Внешний мир меня не интересует. То, что в нём творится, это совершенно не то, что мне нужно. Я была такой всегда. Мне так комфортно, чем бы я ни занималась. Я не тусуюсь, не люблю громкие сборища, мельтешение и бесполезные разговоры ни о чём: это все пустая потеря времени и это уводит меня от того, что нужно делать. В прошлом году я даже на дачу только один раз съездила, — так мне хотелось заниматься музыкой и живописью. Некоторые обижаются, ну что тут поделать. Я люблю, когда польза есть, а раз пользы нет, то и делать там нечего.
По сути, я каждый раз делаю невозможное. И знаю об этом. Я испытываю состояния, которые нельзя выразить ни одним известным способом, но желание этим делиться такое сильное, что я сажусь и начинаю писать — картину или песню. Это всё, конечно, и рядом не стоит с тем, что на самом деле я хотела передать. И так каждый раз. Это бесконечная гонка за невозможным, но именно эта гонка заставляет снова меня брать в руки ручку или кисть. Это сильное чувство, и иногда даже понимаю, что совсем бесполезно что-то пытаться передать, потому что я совсем не знаю, как сказать об этом. Конечно, внутри много боли, но это выразить очень просто, вообще не надо стараться. Просто можно сесть — и говно польется само. Но в том-то и суть роста, что ты преодолеваешь себя и делаешь каждый раз что-то сложное. И обязательно прекрасное.
— Почему так важно преодоление себя? Ради чего это всё?
— Развитие — это единственный смысл в жизни, без которого все остальное не получится.
* * *
— Первый актуальный вопрос: расскажите, как ваша жизнь изменилась после того, как вы соединились из отдельных «я» в «мы».
— Наша жизнь полностью и совершенно совместна: от мытья посуды до каждой картины — всё есть акт сотворчества и сотрудничества. Это самый трудный путь, но и самый объединяющий, эволюционный, взаимодополняющий, где нам надо найти к каждому делу — и малому, и большому — самое лучшее решение, при этом не находя компромиссы, а находя истину.
— Куда вы двигаетесь в творческом направлении?
— Двигаемся к свету, к эволюции. (Улыбается.) Я показываю Алёше, как может быть, а он выдает идеи — что может быть. Вот так мы и движемся на общем вдохновении и в творчестве — в основном это происходит именно по такой схеме.
Алёша загорелся идеей писать пары — не простые пары, а действительно любящих друг друга людей, которые меняют мир своим союзом. Я вижу, как важна эта идея, какая она прекрасная. Людям необходим пример пар, которые творят вместе в любви. Людям нужен пример того, что любовь есть. И люди должны жить не как сожители, а как творящая единица, любящая и созидающая. Это трудно, но это прекрасно.
Мы уже написали несколько таких картин. Две из них находятся у тех, кому они посвящены, и время показало, как эти картины влияют на жизнь самих этих людей, вдохновляя их и напоминая в трудный миг, кто они есть на самом деле. Это удивительное волшебство.
